Анфиса пишет:
Можно я выскажу свое мнение. Я не боюсь себя обмануть, т.к. не верить уже не могу, потому что имею опыт ощущения Божьего присутствия.
Ощущения это не то, их очень сложно сравнивать ввиду их субъективной оценки человека, для кого-то это присутствие Бога, ангелов, для кого-то инопланетяне, для кого-то единение со вселенной итд итп.
Анфиса пишет:
Верующие не сумасшедшие, просто им дано это -вера, как одному дан музыкальный слух, а другому нет. Пока не дан.
Он дан всем, вот кратенькая статья: "Почему люди верят в Бога?".
Доктор Майкл Персингер, нейролог из университета в ни чем не примечательном американском городе Садбери, утверждает, что „встретить Бога“ может чуть ли не каждый — для этого достаточно надеть некий специальный шлем. В течение нескольких лет Персингер использует технику, которую он называет „транскраниальной магнитной стимуляцией“, вызывая с её помощью „сверхъестественные“ переживания у самых обычных людей. ...
Тем не менее, как бы ни расценивать эксперименты Персингера, они с очевидностью показывают, что мистические переживания состоят не только из того, что мы чувствуем, но также из нашей интерпретации этого ощущения.
Еще одна особенность:
Богатство ощущений, которое привносит в повседневную жизнь резкая активизация „эмоционального мозга“, может объяснить, почему все религии придают такое большое значение ритуалам, утверждает Ньюберг.
Принудительные и стилизованные церемониальные действия вырывают людей из обыденности и помогают „эмоциональному мозгу“ маркировать их как значительные.
Я приведу один из ярких отличий разных взглядов на мир вокруг нас:
- Ричард Фейнман. Ода цветку:
«У меня есть друг-художник, с мнением которого я не всегда могу согласиться. Он приносит цветок и говорит: «Посмотри, как это красиво». И я соглашаюсь. Тогда он говорит: «Я, как художник, могу увидеть, насколько он красив, а вы, ученые, расчленяете его и делаете всё скучным». Я думаю, что он не прав. Прежде всего, красота, которую он видит, доступна для других людей и для меня тоже, я полагаю.
Я могу оценить красоту цветка. В то же время я вижу гораздо больше в цветке, чем он. Я могу представить клетки, сложно взаимодействующие между собой, которые также потрясающе красивы. Я имею в виду, что это не та обычная красота в сантиметровом измерении, но при меньших размерах — красота их внутренней структуры и процессов. Тот факт, что окраска цветов появилась и менялась для того, чтобы привлекать насекомых для опыления, это вызывает особый восторг. Это означает, в частности, что насекомые могут видеть цвета. Возникает вопрос: может ли тогда эстетическое чувство существовать в низших формах? Почему оно именно эстетическое? Все эти интересные вопросы, порожденные научным знанием, только добавляют азарта, тайны и благоговения перед этим цветком. И я не понимаю, как это все можно разъединить».
Конечно, впервые познакомившись, наверно сложно понять что имеет в виду Фейнман. Но тем не менее продолжу. Как я заметил за многими верующими, для них окружающий мир выглядит обыденным и скучным, тело человека это мертвая машина, не представлявшая никакого интереса, и так далее. Но есть и другой способ смотреть на этом мир, но этот способ не дается, ему нужно учится. Для ребенка окружающий мир нов и удивителен, но со временем он примелькается, и человек может найти прибежище в мистике, в некой фантастической надстройке этого ставшего обыденным, мира. Но если человек начинает интересоваться глубинными сторонами этих вещей они продолжают быть интересными, вернее они становятся даже более интересными, что никакая мистика не может с этим сравнится. И тут все дело в знаниях о этом мире, только они придают глубину нашей реальности. Фантастика может быть красивой, но в тоже время она остается очень приземленной.
Анфиса пишет:
Попытки научно обьяснить события в Библии -неправомерные, т.к. у нее совсем другая цель. Возможно, все не состыковки Библии от сложности толкования. Одно точно, что все в Библии нельзя принимать буквально, что буквально, а что образно.
Послушайте лекцию о.А.Кураева "Шестоднев".
Чтобы отличить лженауку от науки, не надо вымаливать откровения. У толкователей только этот способ и остается, т.к здесь нет критериев истинности, каждый понимает немного по своему, это приводит к возникновению разных течений итд. Здесь зачастую вопросы решаются не аргументами, а силой, числом и авторитетом. Здесь устанавливаются непререкаемые догмы, не подлежащие сомнению. В науке совсем другой подход, критерием истинности выступает сама реальность, поэтому наука не нуждается в догмах. Причем она показала свою эффективность в познании нашего мира. Все это порождает конфликт между верой и наукой. Если мы говорим об объективности веры, о том что истинная вера кардинально отлично от других верований, то должны признать что есть и критерии отделяющие одно от другого, причем объективные критерии, а это противоречит догматическому характеру веры. Признание веру субъективной делает все религии равными, и тем самым часто противоречит идеи о единственно верном пути. Также противоречива и признание религий божественной лотереей, спасется тот кому случайно повезет выбрать правильную веру. Итд. итп.