Размышления нонейма о вечности, мистике, Боге, жизни...

Тебя мать Божья исцелила
С какою целью, милый друг?
Чтоб вновь болезнь тебя свалила?
Чтоб увеличился испуг?
О, нет! Не много и не мало -
Она здоровье подала
И в ЦЕРКОВЬ СЫНА призывала,
Тебя лечила и звала!
Но ты, поддавшись искушенью,
Стал оправдания искать,
Поддался ложному ученью...
Тому ли учит Божья Мать?
И потому тебе всё хуже,
Что ты не в силах превозмочь
Презренье к храму. Только нужно
Покончить с этим! Знай, что ночь
Бледнеет всё же пред рассветом!
И ты на исповедь вставай!
Не погнушись моим советом
И со своими в лад шагай!

noname пишет:Вера - дар Божий. Но я этот дар выпросил, находясь в безысходных условиях. В 2006 году я заболел неизвестной болезнью - болело всё тело, я не мог спать. Врачи не смогли поставить диагноз, не верили мне, что у меня всё болит. Я в отчаянии обратился к Богу через икону "Избавительница" (по интернету нашёл) и получил исцеление. Так я обрёл веру. Стал посещать православный форум - форум "Православной газеты", много читал по Православию. Я стал обретать знания о вере. В храм не ходил, я там никого не знал, мои родители и близкие люди нецерковные люди. В 2008 году в Питере у меня произошла Встреча с Богом - в душе. Мы с Богом долгое время общались. Бог давал мне новые знания, переделал моё сознание, давал мне образы. В апреле 2009 года я заболел на религиозной почве - после просмотра фильма "Страсти Христовы" Гибсона. Заболел шизофренией, неизлечимой психической болезнью. Пью таблетки. В 2011 (с июля) по 2012 (по февраль) я был воцерковленным православным, только потом ушёл - не понравилось, я чувствовал одиночество в храме, ненужность. Да и знакомых церковных не было, тяготили посты, Исповедь, богослужения по воскресеньям. Это не моё. У меня Бог в душе, я помню мистическое богообщение в Питере летом 2008 года. Такие дела. Приглашаю к диалогу.

Привет Сергей! Бог у всех у нас в душе. У меня тоже пару лет назад
был перерыв в посещении Храма, не потому, что......, нет у меня никаких
разногласий и разночтений по Вероучению, просто не давалось мне общение
с православными людьми, как то чужаком себя ощущал. Это одна из причин
нахождения меня на форуме.
В Храм вернулся не в самое лёгкое время для Церкви. Да, я во многом
не согласен с некоторыми священнослужителями.
Согласен, соблюдение постов, присутствие на службах иногда трудно.
Но неужели легче таскать, как гири на верёвке свои грехи, всякие нехо-
рошие воспоминания? Возможно надо обладать большим духовным опытом, чтобы
обходиться без общецерковной молитвы, которая согревает, сил прибавляет.
Меня невозможно загнать по жизни ни в какую стаю, ни в какое сообщество,
но нахождение среди тех, кто прищёл к Нему ради очищения и спасения, даёт
силы и внутреннюю радость.
Я никого ни в чём не упрекаю, просто описываю свои реальные ощущения
без цитат и ссылок своими словами.

Сергей мск пишет:...... просто не давалось мне общение
с православными людьми, как то чужаком себя ощущал. Это одна из причин
нахождения меня на форуме...
Меня невозможно загнать по жизни ни в какую стаю, ни в какое сообщество,
но нахождение среди тех, кто прищёл к Нему ради очищения и спасения, даёт
силы и внутреннюю радость.
Я никого ни в чём не упрекаю, просто описываю свои реальные ощущения
без цитат и ссылок своими словами.

А для меня, как для так же не любящего стайного общественного существования и не сильно общительного субъекта, это как раз большой плюс, что я из полного храма народа почти никого не знаю за малым исключением.
Но часто ловлю себя на необычном ощущении, что каждое воскресенье в любую погоду мы, незнакомые друг другу люди, выползаем из своих нор и идем в одном направлении к Богу, чтобы Его славить, благодарить и молиться за весь мiр и за друг за друга в нем.
А потом расходимся и не напрягаем своим существованием никого без надобности (это я про таких как я, есть, конечно, и активные люди, которые не могут без людей, и которыми я восхищаюсь) но, надеюсь и даже уверена, что если эта надобность появится, мы уже не внутренне и тайно, а явно сплотимся, как воины Христовы.

Присоединяюсь также к пожеланию из Нюсиного стихотворения.

Святитель Игнатий Брянчанинов предупреждает: Образы и задушевные разговоры с богами (и даже с Самим Господом без многолетнего пожизненного очищения сердца и обретения бесстрастия) опасны для нашего здоровья!

Алина пишет:
А для меня, как для так же не любящего стайного общественного существования и не сильно общительного субъекта, это как раз большой плюс, что я из полного храма народа почти никого не знаю за малым исключением.
Но часто ловлю себя на необычном ощущении, что каждое воскресенье в любую погоду мы, незнакомые друг другу люди, выползаем из своих нор и идем в одном направлении к Богу, чтобы Его славить, благодарить и молиться за весь мiр и за друг за друга в нем.
А потом расходимся и не напрягаем своим существованием никого без надобности (это я про таких как я, есть, конечно, и активные люди, которые не могут без людей, и которыми я восхищаюсь) но, надеюсь и даже уверена, что если эта надобность появится, мы уже не внутренне и тайно, а явно сплотимся, как воины Христовы.

Присоединяюсь также к пожеланию из Нюсиного стихотворения.

Святитель Игнатий Брянчанинов предупреждает: Образы и задушевные разговоры с богами (и даже с Самим Господом без многолетнего пожизненного очищения сердца и обретения бесстрастия) опасны для нашего здоровья!

Следует признать, что Нюся никогда не ошибается, когда
раговор заходит на темы близкие к той, к которой мы присо-
единились, никуда не денешься!
Но по поводу малообщительности я, конечно, загнул малость
про себя. Такого нет. Просто в любом ограниченном простран-
стве большинство пытается продиктовать свою позицию, свою
точку зрения по всем вопросам. С прихожанами общаться прихо-
дилось, но разговаривал всегда на другие отвлечённые темы.
Кого-то не устраивает мой внешний вид , "не типичный для рус-
ского, православного", мол "причёска не та", бреешься не так "как
положено". Да и вообще, манера одеваться "была бы более традици-
онная, а то глядишь и русского в тебе осталось то....!"
Но и это не главное! "НЕ БУДЬ УМНЕЕ ДРУГИХ! НЕ СТАРАЙСЯ
КАЗАТЬСЯ ЛУЧШЕ!" . Всё приведённое, почти цитаты. Если не
цитаты, то логическое извлечение из опыта общения с воцерковлён-
ными людьми, (по внешним признакам). Про образ жизни, не ведаю,
так как не люблю лезть, да и к себе особо никого не подпускаю.
Семейные ценности, прежде всего.

Но без церкви плохо, привык , да и детей подрастающих при-
общать нужно.

Привет, Серега. Меня жена вот из дома выгоняет за безработицу и пьянство. Так, что пока на работу не устроюсь и компьютер не куплю, пока.

Sevlagor пишет:Привет, Серега. Меня жена вот из дома выгоняет за безработицу и пьянство. Так, что пока на работу не устроюсь и компьютер не куплю, пока.

А что вы так?

Всё-таки клёво, когда Бог касается человека! Все согласны?

noname пишет:Вера - дар Божий. Но я этот дар выпросил, находясь в безысходных условиях. В 2006 году я заболел неизвестной болезнью - болело всё тело, я не мог спать. Врачи не смогли поставить диагноз, не верили мне, что у меня всё болит. Я в отчаянии обратился к Богу через икону "Избавительница" (по интернету нашёл) и получил исцеление. Так я обрёл веру. Стал посещать православный форум - форум "Православной газеты", много читал по Православию. Я стал обретать знания о вере. В храм не ходил, я там никого не знал, мои родители и близкие люди нецерковные люди. В 2008 году в Питере у меня произошла Встреча с Богом - в душе. Мы с Богом долгое время общались. Бог давал мне новые знания, переделал моё сознание, давал мне образы. В апреле 2009 года я заболел на религиозной почве - после просмотра фильма "Страсти Христовы" Гибсона. Заболел шизофренией, неизлечимой психической болезнью. Пью таблетки. В 2011 (с июля) по 2012 (по февраль) я был воцерковленным православным, только потом ушёл - не понравилось, я чувствовал одиночество в храме, ненужность. Да и знакомых церковных не было, тяготили посты, Исповедь, богослужения по воскресеньям. Это не моё. У меня Бог в душе, я помню мистическое богообщение в Питере летом 2008 года. Такие дела. Приглашаю к диалогу.

Когда Бог в душе, это хорошо. Как Он разговаривал с тобой, Сергей, что ты чувствовал, ощущал, какие слова слышал и ликовала ли душа? Вспомни хорошенько, всё точно, вплоть до запахов.

Wimar пишет:

Когда Бог в душе, это хорошо. Как Он разговаривал с тобой, Сергей, что ты чувствовал, ощущал, какие слова слышал и ликовала ли душа? Вспомни хорошенько, всё точно, вплоть до запахов.

Душа ликовала, я чувствовал необычайную лёгкость, радость. И изумление, удивление. Бог разговаривал мысленно и в виде образов.

Вот открылся душе твоей Господь, почему ты обратился к Православию, а не в другие религии или религиозные течения?

И ещё вопрос, какие это были образы, что из себя представляли?

Сергей мск пишет:


Следует признать, что Нюся никогда не ошибается, когда
раговор заходит на темы близкие к той, к которой мы присо-
единились, никуда не денешься!
Но по поводу малообщительности я, конечно, загнул малость
про себя. Такого нет. Просто в любом ограниченном простран-
стве большинство пытается продиктовать свою позицию, свою
точку зрения по всем вопросам. С прихожанами общаться прихо-
дилось, но разговаривал всегда на другие отвлечённые темы.
Кого-то не устраивает мой внешний вид , "не типичный для рус-
ского, православного", мол "причёска не та", бреешься не так "как
положено". Да и вообще, манера одеваться "была бы более традици-
онная, а то глядишь и русского в тебе осталось то....!"
Но и это не главное! "НЕ БУДЬ УМНЕЕ ДРУГИХ! НЕ СТАРАЙСЯ
КАЗАТЬСЯ ЛУЧШЕ!" . Всё приведённое, почти цитаты. Если не
цитаты, то логическое извлечение из опыта общения с воцерковлён-
ными людьми, (по внешним признакам). Про образ жизни, не ведаю,
так как не люблю лезть, да и к себе особо никого не подпускаю.
Семейные ценности, прежде всего.

Но без церкви плохо, привык , да и детей подрастающих при-
общать нужно.

Мне тоже общаться с церковными людьми неинтересно и скучно. Всех кого знаю, либо лицемеры с добродетельной маской на лице, либо ограниченные люди. Есть правда и нормальные, но их мало.А для меня очень важно человеческое общение. И разрозненность верующих - это большой минус нашей Церкви. Так как есть одинокие люди нуждающихся в участии, помощи. А у нас никому ни до кого нет дела. Потому что нет любви между собой.

Wimar пишет: Вот открылся душе твоей Господь, почему ты обратился к Православию, а не в другие религии или религиозные течения?

Потому что я русский патриот, а русский патриот обязан быть православным, как наши предки.

И ещё вопрос, какие это были образы, что из себя представляли?

Ад Он мне показывал - как впадина с огнём, в котором горели грешники. Эволюцию показывал, всё по Писанию, как Он творил мир. Еще что-то.

Анфиса пишет:Мне тоже общаться с церковными людьми неинтересно и скучно. Всех кого знаю, либо лицемеры с добродетельной маской на лице, либо ограниченные люди. Есть правда и нормальные, но их мало.А для меня очень важно человеческое общение. И разрозненность верующих - это большой минус нашей Церкви. Так как есть одинокие люди нуждающихся в участии, помощи. А у нас никому ни до кого нет дела. Потому что нет любви между собой.

Человеческое общение выкристаллизовывается в течение долгого времени. Как и везде, разница в воспитании, образе жизни, достатке. Я лично, рассматриваю Храм как "лечебницу, из которой никто не уйдёт неисцелённым". Я думаю, если бы все люди были идеальными, не имели разногласий, Храм вряд ли понадобился бы! Разве здоровым людям нужна больница? Но оценивать по внешним признакам, я не взялся бы. Скажем, один человек , заросший бородой, крестящийся на купола, может оказаться обыкновенным дорожным хамом, а другой в суперджинсах, с мелли- рованной причёской с неприличной майкой на теле, может оказать денежную помощь родителям с больным ребёнком, не делая себе рекламы. Всё по разному, многое очень противоречиво, в Храме такие же люди как и везде.

Сергей мск пишет: Человеческое общение выкристаллизовывается в течение долгого времени. Как и везде, разница в воспитании, образе жизни, достатке. Я лично, рассматриваю Храм как "лечебницу, из которой никто не уйдёт неисцелённым". Я думаю, если бы все люди были идеальными, не имели разногласий, Храм вряд ли понадобился бы! Разве здоровым людям нужна больница? Но оценивать по внешним признакам, я не взялся бы. Скажем, один человек , заросший бородой, крестящийся на купола, может оказаться обыкновенным дорожным хамом, а другой в суперджинсах, с мелли- рованной причёской с неприличной майкой на теле, может оказать денежную помощь родителям с больным ребёнком, не делая себе рекламы. Всё по разному, многое очень противоречиво, в Храме такие же люди как и везде.

Тогда чем храм, коллектив верующих отличается от мирского общества? Ничем, получается. А должен отличаться. А как же слова Иисуса "Потому узнаю, что вы ученики мои, если будет любовь между вами".

Анфиса пишет:Тогда чем храм, коллектив верующих отличается от мирского общества? Ничем, получается. А должен отличаться. А как же слова Иисуса "Потому узнаю, что вы ученики мои, если будет любовь между вами".

Отличается тем, что те кто пришли в бревенчатый или каменный или в другой какой храм, пришил обрести эту любовь во Христе через Его Таинства. А тем кто вне не нужна эта любовь.

Благодарю Вас.

Старик пишет:
Отличается тем, что те кто пришли в бревенчатый или каменный или в другой какой храм, пришил обрести эту любовь во Христе через Его Таинства. А тем кто вне не нужна эта любовь.

Благодарю Вас.

Начало той любви к Господу Иисусу через Святые Таинства во Храме,
должно рождаться вне стен его! В обычной жизни, грехами, страстями
наполненной! А через Таинства, и Благодать по делам и молитвам нашим!

Сергей мск пишет:
Начало той любви к Господу Иисусу через Святые Таинства во Храме,
должно рождаться вне стен его! В обычной жизни, грехами, страстями
наполненной! А через Таинства, и Благодать по делам и молитвам нашим!

Друг мой, если хотите я могу с этим дискутировать.
Где начало, где конец, по делам или по благодати.

В моем же сообщении я всего лишь сказал чем отличается.

Благодарю Вас.

Старик пишет:
Отличается тем, что те кто пришли в бревенчатый или каменный или в другой какой храм, пришил обрести эту любовь во Христе через Его Таинства. А тем кто вне не нужна эта любовь.

Благодарю Вас.

Ошибаетесь. Любовь к Богу можно обрести только через любовь к ближнему.
Вот пришли они в храм, причастились и пошли домой думая, что они уже христиане. Да, ничего подобного! Можно искренне молиться, постоянно причащаться и не быть христианином, потому что нет милосердия, любви к ближнему.

Старик пишет:

Друг мой, если хотите я могу с этим дискутировать.
Где начало, где конец, по делам или по благодати.

В моем же сообщении я всего лишь сказал чем отличается.

Благодарю Вас.

Просто вспомнилось: "...зачем нужна дорога, если она не ведёт к Храму...!" Вопрос не
в дискуссии , Ваш ответ Анфисе я прочёл, согласен!

Подлинным богопознанием, или богопознанием в подлинном смысле слова, может называться только сверхъестественное богопознание. Оно дается человеку только в опыте, при непосредственном наитии Святого Духа. Все истины христианской веры в Священном Писании и Предании Церкви лишь приоткрываются нам, а в полноте они познаются только в опыте благодатной жизни.

Святые отцы усматривают в сверхъестественном богопознании две последовательных ступени. Первая ступень характерна для Ветхого Завета, «дохристианского» человечества. Это Откровение в некоторых внешних образах, например, такие образы, как «Неопалимая Купина», лестница, которую видел в видении патриарх Иаков и др. Эти образы имеют для человека воспитательное значение.

Второй уровень сверхъестественного богопознания возможен только в Новом Завете, только в Христианской Церкви. Это, так называемое, умное Откровение — откровение без всякого внешнего образа, которое выше всякого образа и всякого слова.

Это молитвенные созерцания, откровения, которые совершатся внутри человеческой души. Во время таких откровений Бог не показывается человеку как нечто внешнее, но ощущается и переживается человеком в самом себе. При этом человек видит Бога потому, что он (человек) уже в Нем и Божия сила в нем действует. Наиболее ярким примером такого богопознания является практика исихастов.

Анфиса пишет:
Ошибаетесь. Любовь к Богу можно обрести только через любовь к ближнему.
Вот пришли они в храм, причастились и пошли домой думая, что они уже христиане. Да, ничего подобного! Можно искренне молиться, постоянно причащаться и не быть христианином, потому что нет милосердия, любви к ближнему.

Не обязательно.У меня получилось так,что сначала я познала и возлюбила Бога,и только потом возлюбила ближнего.По христиански,-потому что есть разница между земной,плотской любовью и Любовью истинной,христианской,небесной.

Анфиса пишет:Ошибаетесь. Любовь к Богу можно обрести только через любовь к ближнему.
...

Не согласен.

Индивидуальное откровение дается человеку с целью его назидания (и, иногда, ближайших к нему лиц). Многие из таких откровений, особенно даруемых святым, "нельзя пересказать" (2Кор. 12:4) другому человеку. Поэтому в святоотеческих писаниях и в житийной литературе, хотя и рассказывается о различных переживаниях, видениях и состояниях святых, однако передается исключительно их внешняя сторона. В индивидуальных откровениях не сообщается каких-либо принципиально новых истин, а дается лишь более глубокое познание того, что уже есть в Откровении общем.

Не менее важен вопрос и об истинности тех религиозных переживаний, явлений и откровений, которые могут быть у верующего человека. Этот вопрос касается понимания существа духовной жизни и условий познания "того" мира, что всегда сопряжено с огромным риском: кто не дверью в него входит, подвергается участи вора и разбойника (Ин. 10,1)! Любопытство, мечтательность, несерьезность в этой области, попытки любыми средствами проникнуть в духовный мир равносильны самоубийству. Хорошо известно, например, что активно занимающиеся спиритизмом, как правило, кончают жизнь или самоубийством, или полным расстройством психики. К этому приводят человека и все прочие виды оккультизма.
Незаконное проникновение в мир духовный в высшей степени опасно. Тем более, что оно непременно порождает лжеоткровения, которые увлекают людей неопытных, незнакомых с основами духовной жизни и губят их духовно и телесно. Из ярких последних примеров подобных "откровений" можно указать на прорицания, исходящие из т. н. "Богородичного центра" или "белых братьев", фантастический произвол которых в интерпретации христианства достаточно красноречиво свидетельствует о природе и достоинстве этих "откровений".[15]
Что по православному учению, является необходимым для "различения духов"? Основательный и точный ответ на этот вопрос дан святителем Игнатием (Брянчаниновым) в его статье "Слово о чувственном и о духовном видении духов".[16] Отметим наиболее существенные в ней мысли.
Законным путем вхождения в духовный мир и получения истинного знания (откровения) о нем является правильная духовная жизнь, предполагающая знание основ православной веры и принципов духовной жизни. Главнейшим условием и признаком правильного духовного устроения человека является осознание им ненормальности, гибельности настоящего своего духовного состояния и бессилия без помощи Божией стать новым человеком по образу Христа. Из этого рождается сокрушение сердца, искреннее покаяние и важнейшее в духовной жизни - смирение. Святитель Игнатий пишет: "… первое духовное видение есть видение своих согрешений, доселе прикрывавшихся забвением и неведением".[17] "Зрение недостатков наших - вот безопасное видение! Зрение падения и искупления нашего - вот нужнейшее видение"[18] . "Все святые признавали себя недостойными Бога: этим являли они свое достоинство, состоящее в смирении". [19]
В Евангелии все это именуется нищетой духовной (Мф. 5,3). Духовная нищета является тем безусловно необходимым состоянием души, при котором лишь возможно получение человеком истинного откровения, истинного указания пути в Царство Божие. Это откровение Господь дает человеку только в целях его спасения, но не для удовлетворения любопытства праздного ума и пустого сердца, жаждущих знать, "что там".
Но "только совершеннейшим христианам, - пишет святитель Игнатий, - преимущественно из иноков, сподобившимся прозреть душевными очами, был открыт мир духов: но таких христиан и в самые цветущие времена иночества было очень мало, по свидетельству преподобного Макария Великого. Свойство всех видений, посылаемых Богом, - замечает святой Иоанн Лествичник, - заключается в том, что они приносят душе смирение и умиление, исполняют ее страха Божия, сознания своей греховности и ничтожества. Напротив, видения, в которые мы вторгаемся произвольно, в противность воле Божией, вводят нас в высокоумие, в самомнение, доставляют радость, которая не что иное, как не понимаемое нами удовлетворение наших тщеславия и самомнения". [20]
Сам характер откровений также говорит о многом в вопросе определения их истинности. Если до падения человек был способен к непосредственному видению духов и общению с ними, то в настоящем состоянии их явления возможны ему лишь по особому усмотрению Божию и во время крайней нужды[21] с целью исправления и спасения человека. Поэтому все святые отцы и подвижники, опытные в духовной жизни, решительно предупреждают христианина о возможности впадения в т.н. прелесть , то есть в духовный самообман, при котором человек свои нервно-психические, а часто и бесовские возбуждения и порождаемые ими лжевидения принимает за откровения Божии.
Так, преподобный Симеон Новый Богослов (XI в.) говорит, что "прельщаются те, которые видят свет телесными очами своими, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими и подобное". [22] Преподобный Григорий Синаит (XIV в.) напоминает: "Никогда не принимай, если что увидишь чувственное или духовное, вне или внутри, хотя бы то был образ Христа, или Ангела, или святого какого... Приемлющий то... легко прельщается... Бог не негодует на того, кто тщательно внимает себе, если он из опасения прельщения не примет того, что от Него есть,.. но паче похваляет его, как мудрого". [23] Святитель Игнатий Брянчанинов (XIX в.) предупреждает: "Христианские аскетические наставники заповедают не обращать особенного внимания на все вообще явления, представляющиеся чувствам душевным и телесным; заповедают соблюдать при всех вообще явлениях благоразумную холодность, спасительную осторожность".[24] "Святые Отцы повелевают подвижнику молитвы при случающихся явлениях вне и внутри себя пребывать равнодушным к ним и не внимать им, не признавая себя достойным видения святого. Они завещают, с одной стороны, не порицать явления, чтоб не подвергнуть порицанию святое, а с другой - никак не вверяться явлению , поспешно признав его истинным, чтоб не впасть в сеть лукавого духа". [25]
В настоящее время, когда ложный мистицизм и всевозможные "чудеса" широкой рекой разливаются по всем странам мира (в США, например, почти 70% населения заявляют, что имели опыт экстрасенсорных восприятий, а 42% общались с умершими), особенно важно помнить эти святоотеческие призывы. По какой причине может человек впасть в подобное состояние? Отцы отвечают: "Все виды бесовской прелести… возникают из того, что в основание молитвы не положено покаяние, что покаяние не сделалось источником, душою, целью молитвы". [26]
Преподобный Исаак Сирин указывает и на другую важную причину. Это искание, ожидание благодатных ощущений, видений и прочего. Указав на слова Спасителя: "Не приидет Царствие Божие с соблюдением" (Лк. 17,20), т. е. приметным образом, - этот великий наставник монашества говорит: "Чего же ищем с соблюдением, разумею Божии высокие дарования, то не одобряется Церковью Божией; и приемшие это приобретали себе гордость и падение. И это не признак того, что человек любит Бога, но душевная болезнь". [27]
Святитель Игнатий, продолжая мысль преп. Исаака, писал: "Все самообольщенные считали себя достойными Бога; этим явили объявшую их душу гордость и бесовскую прелесть. Иные из них приняли бесов, представших им в виде ангелов, и последовали им; другим явились бесы в своем собственном виде и представлялись побежденными их молитвою, чем вводили их в высокоумие; иные возбуждали свое воображение, разгорячали кровь, производили в себе движения нервные, принимали это за благодатное наслаждение и впадали в самообольщение, в совершенное омрачение, и причислились по духу своему к духам отверженным". [28]
Очень яркие примеры того, к каким "откровениям" приходят находящиеся в прелести, находим в жизни римо-католических мистиков.[29]
Состояние прелести характеризуется фанатизмом, превозношением.[30] По твердому уверению свв. Игнатия Брянчанинова и Феофана Говорова, а также оптинских старцев, из состояния прелести написана известная книга "О подражании Христу" Фомы Кемпийского (XV в.) и масса другой католической и протестантско-сектантской религиозной литературы.[31] Характер "откровений", сообщаемых в ней, очевиден.
Так, Франциск Ассизский (+1226), один из самых известных католических святых, долго молится (чрезвычайно показателен при этом предмет молитвы) "о двух милостях": "Первая - это чтобы я... мог... пережить все те страдания, которые, Ты, Сладчайший Иисусе, испытал в Твоих мучительных страстях. И вторая милость... - это, чтобы... я мог почувствовать... ту неограниченную любовь, которою горел Ты, Сын Божий". (Не чувства своей греховности и недостоинства беспокоили Франциска, а откровенные претензии на равенство с Христом!) Во время этой молитвы Франциск "почувствовал себя совершенно превращенным в Иисуса" , Которого он тут же и увидел в образе шестикрылого серафима. После видения у Франциска появились болезненные кровоточащие раны (стигмы) - следы "страданий Иисусовых". [32]
Природа этих стигм хорошо известна в психиатрии: непрерывная концентрация внимания на крестных страданиях Христа чрезвычайно возбуждает нервы и психику человека и при длительных упражнениях может вызывать это явление. Ничего благодатного здесь нет, ибо в таком сострадании (сompassio) Христу нет той истинной любви, о существе которой Господь прямо сказал: "кто соблюдает заповеди Мои, тот любит Меня" (Ин. 14;21). Потому подмена борьбы с своим ветхим человеком мечтательными переживаниями "сострадания" является одной из тяжелейших ошибок в духовной жизни, которая приводила и приводит многих подвижников к самомнению, гордыне - к очевидной прелести, нередко связанной с прямыми психическими расстройствами (ср. проповеди Франциска птицам, волку, горлицам, змеям, цветам, его благоговение перед огнем, камнями, червями).
Сама цель жизни, которую поставил перед собой Франциск ("Я трудился и хочу трудиться... потому что это приносит честь" [33] , хочу пострадать за других и искупить чужие грехи [34] ), свидетельствует о невидении им своего падения, своих грехов, то есть о его полной духовной слепоте. Не случайны его слова в конце жизни: "Я не сознаю за собой никакого прегрешения, которое не искупил бы исповедью и покаянием". [35] И предсмертные слова: "Я исполнил то, что должен был исполнить". [36]
Для сравнения приведем тот же предсмертный момент из жизни преподобного Сисоя Великого (V в.). "Окруженный в момент своей смерти братией, в ту минуту, когда он как бы беседовал с невидимыми лицами, Сисой на вопрос братии: "Отче, скажи нам, с кем ты ведешь беседу?" - отвечал: "Это ангелы пришли взять меня, но я молюсь им, чтобы они оставили меня на короткое время, чтобы покаяться". Когда же на это братия, зная, что Сисой совершен в добродетелях, возразила ему: "Тебе нет нужды в покаянии, отче", - то Сисой ответил так: "Поистине я не знаю, сотворил ли я хоть начало покаяния моего". [37] Это глубокое понимание своего несовершенства является главной отличительной чертой всех истинных святых и важнейшим признаком истинности получаемых ими откровений.
А вот выдержки из "Откровений блаженной Анжелы" - также католической святой (+1309).[38]
Дух Святой говорит ей: "Дочь Моя, сладостная Моя,.. очень Я люблю тебя" (с. 95): "Был я с апостолами, и видели они Меня очами телесными, но не чувствовали Меня так, как чувствуешь ты" (с. 96). И такое открывает сама Анжела: "Вижу я во мраке Святую Троицу, и в самой Троице, Которую вижу я во мраке, кажется мне, что стою я и пребываю в середине Ее" (с. 117). Свое отношение к Иисусу Христу она выражает, например, в таких словах: "Я же от сладости Его и от скорби об отшествии Его кричала и хотела умереть" (с. 101) - и при этом она начинала в ярости бить себя так, что монахини вынуждены были часто уносить ее из костела (с. 83). Или: "могла я всю себя ввести внутрь Иисуса Христа" (с. 176).
Резкую, но верную оценку "откровений" Анжелы дает один из крупнейших русских религиозных мыслителей XX-го века А.Ф. Лосев. Он пишет, в частности: "Соблазненность и прельщенность плотью приводит к тому, что Святой Дух является блаженной Анжеле и нашептывает ей такие влюбленные речи: "Дочь Моя, сладостная Моя, дочь Моя, храм Мой, дочь Моя, услаждение Мое, люби Меня, ибо очень люблю Я тебя, много больше, чем ты любишь Меня". Святая находится в сладкой истоме, не может найти себе места от любовных томлений. А возлюбленный все является и является и все больше разжигает ее тело, ее сердце, ее кровь. Крест Христов представляется ей брачным ложем...
Что может быть более противоположно византийско-московскому суровому и целомудренному подвижничеству, как не эти постоянные кощунственные заявления: "Душа моя была принята в несотворенный свет и вознесена", - эти страстные взирания на Крест Христов, на раны Христа и на отдельные члены Его Тела, это насильственное вызывание кровавых пятен на собственном теле и т.д. и т.п.? В довершение всего Христос обнимает Анжелу рукою, которая пригвождена ко Кресту, а она, вся исходя от томления, муки и счастья, говорит: "Иногда от теснейшего этого объятия кажется душе, что входит она в бок Христов. И ту радость, которую приемлет она там, и озарение рассказать невозможно. Ведь так они велики, что иногда я не могла стоять на ногах, но лежала и отнимался у меня язык... И лежала я, и отнялись у меня язык и члены тела". [39]
Не менее показателен опыт и другой великой католической святой, "Учителя Церкви" Терезы Авильской (XVI в.) (возведенной папой Павлом VI (†1978 г.) в достоинство Учителя Церкви). Она настолько увлеклась "откровениями", что не увидела дьявольского обмана даже в таком безобразном видении, как следующее.
После многочисленных своих явлений "христос" говорит Терезе: "С этого дня ты будешь супругой Моей... Я отныне не только Творец твой, Бог, но и Супруг".[40] "Господи, или страдать с Тобой, или умереть за Тебя!" - молится Тереза и падает в изнеможении под этими ласками, закатывает глаза, дышит все чаще и по всему телу ее пробегает содрогание. Если бы нечестивая, но опытная в любви женщина, - пишет Мережковский, - увидела ее в ту минуту, то поняла бы, что все это значит, и только удивилась бы, что с Терезой нет мужчины; а если бы и в колдовстве была эта женщина опытна, то подумала бы, что с Терезой вместо мужчины тот нечистый дух, которого колдуны и ведьмы называют "инкубом".[41] "Душу зовет Возлюбленный таким пронзительным свистом, - вспоминает Тереза, - что нельзя этого не услышать. Этот зов действует на душу так, что она изнемогает от желания". [42] Перед смертью она вновь восклицает: "О, Бог мой, Супруг мой, наконец-то я Тебя увижу!". Не случайно известный американский психолог Вильям Джемс, оценивая ее мистический опыт, писал, что "ее представления о религии сводились, если можно так выразиться, к бесконечному любовному флирту между поклонником и его божеством". [43]
Еще одной иллюстрацией полной утраты католицизмом святоотеческих критериев в понимании духовной жизни являются откровения 23-летней Терезы из Лизьё (Терезы Маленькой, Терезы Младенца Иисуса) - последней по времени высших католических святых. В 1997 году, в связи со столетием со дня ее кончины, "непогрешимым" решением папы Иоанна Павла II она была объявлена Учителем (!) Вселенской Церкви. Чему она научает Церковь, об этом красноречиво свидетельствует ее автобиография "Повесть об одной душе". Вот несколько цитат оттуда.
"Во время собеседования, предварившего мой постриг, я поведала о делании, которое намеревалась совершить в Кармеле: "Я пришла спасать души и прежде всего - молиться за священников"[44]. (Не себя пришла она спасать в монастырь, но других!)
Произнося, как кажется, слова о своем недостоинстве, она тут же пишет: "Я неизменно храню дерзновенное упование на то, что стану великой святой ... Я думала, что рождена для славы и искала путей к ее достижению. И вот Господь Бог ... открыл мне, что моя слава не будет явлена смертному взору, и суть ее в том, что я стану великой святой !" [45] (Ни один из святых никогда не имел "дерзновенного упования" стать "великим святым". Макарий Великий, которого сподвижники за редкую высоту жизни называли "земным богом", лишь молился: "Боже, очисти мя грешного, яко николиже [= никогда] сотворих благое пред Тобою"). Позднее Тереза напишет еще более откровенно: "В сердце моей Матери-Церкви я буду Любовью... тогда я буду всем... и через это моя мечта осуществится!" [46]
А вот та любовь, которой живет и которой научает свою церковь ее Учитель Тереза. "Это было лобзание любви. Я чувствовала себя любимой и говорила: "Я люблю Тебя и вверяю Тебе себя навеки". Не было ни прошений, ни борьбы, ни жертв; уже давно Иисус и маленькая бедная Тереза, взглянув друг на друга, поняли все ... Этот день принес не обмен взглядами, а слияние, когда больше не было двух, и Тереза исчезла, словно капля воды, потерявшаяся в океанских глубинах". [47] Эта любовь не требует комментариев.
На методическом развитии воображения основывается опыт одного из столпов католической мистики, родоначальника ордена иезуитов и великого католического святого Игнатия Лойолы (XVI в.). Его книга "Духовные упражнения", при которой, по его словам, "даже Евангелие становится излишним" ,[48] пользуется очень большим авторитетом в католичестве. Воображение распятого Христа, попытка проникнуть в мир Его чувств и страданий, мысленные беседы с Распятым и т.д. - все это принципиально противоречит основам духовного подвига, как он дан в жизни святых Вселенской Церкви. Метод Лойолы приводит к полному духовному и, не редко, к душевному расстройству подвижника, а отсюда и к каким угодно "откровениям". Вот несколько кратких выдержек из "Духовных упражнений".
Созерцание "Первого дня воплощения Бога Слова" состоит из нескольких прелюдий. Первая прелюдия заключается в том, "чтобы представить себе, как будто это было перед глазами, весь исторический ход мистерии воплощения, а именно: как Три Божественные Лица Святой Троицы взирают на эту землю... как Троица Святая, тронутая страданием, решает ниспослать Слово... как... архангел Гавриил явился посланником к блаженной Деве Марии".
Вторая прелюдия состоит "в живом воображении местности... где живет Святая Дева".
Третья прелюдия - "это мольба о познании мною... тайны воплощения Слова...".[49]
Еще один пример созерцания - беседа со Христом. "Эта беседа, - наставляет Лойола, - совершается тогда, когда человек вообразит перед собой Иисуса Христа, распятого на кресте..." "Устремивши таким образом взор на Иисуса распятого, я скажу Ему все, что подскажут мне мой ум и мое сердце... Настоящую беседу можно сравнить с беседою двух друзей...".[50]
Авторитетный сборник аскетических писаний древней Церкви "Добротолюбие" решительно запрещает такого рода "духовные упражнения", которые связаны с воображением, представлением, беседами с распятым Иисусом. Вот несколько высказываний оттуда.
Преподобный Нил Синайский (V в.) предупреждает: "Не желай видеть чувственно Ангелов или Силы, или Христа, чтоб с ума не сойти, приняв волка за пастыря, и поклонившись врагам-демонам".[51]
Преподобный Симеон Новый Богослов (XI в.), рассуждая о тех, кто на молитве "воображает блага небесные, чины ангелов и обители святых", прямо говорит, что "это есть знак прелести". "На этом пути стоя, прельщаются и те, которые видят свет телесными очами своими, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими и подобное".[52]
Преподобный Григорий Синаит (XIV в.) напоминает: "Никогда не принимай, если что увидишь чувственное или духовное, вне или внутри, хотя бы то был образ Христа, или Ангела, или святого какого... Приемлющий то... легко прельщается... Бог не негодует на того, кто тщательно внимает себе, если он из опасения прельщения не примет того, что от Него есть... но паче похваляет его, как мудрого".[53]
Приведенные примеры показывают, что нарушение законов духовной жизни непременно влечет за собой глубокие искажения сознания и чувств (сердца) человека. Он приобщается миру духов падших, духов лжи и заблуждения. Это приводит к лжевидениям, лжеоткровениям, к прелести. И поскольку никто не защищен от духовной слепоты и скрытой гордости, то неизменное и твердое правило Церкви - не принимать никаких откровений , но пребывать в покаянии и смирении.

Дим21 пишет:
Не согласен.

Прежде чем переступить порог храма, примирись со своим братом. Перевожу. Прежде чем идти к Богу возлюби своего ближнего.

Анфиса пишет:Прежде чем переступить порог храма, примирись со своим братом. Перевожу. Прежде чем идти к Богу возлюби своего ближнего.

Не имеющий брата возлюбить Бога шансов не имеет?

Дим21 пишет:
Не имеющий брата возлюбить Бога шансов не имеет?

А Вы что брата считаете в смысле брата? Перевожу. Брат -это и есть твой ближний.

Православная мистика: формирование и развитие мистического богословия.



Любая религия представляет собой попытку установить внутреннюю связь человека с Богом и содержит в себе, несомненно, определенный мистический аспект. Христианство в этом плане не является исключением, а особенно христианство православное. Более того, по словам протоиерея Сергия Булгакова, «мистика – есть воздух православия. По существу все православие мистично. Подтверждение этому мы встречаем в творениях многих святых отцов Церкви: в их учении мистика занимает одно из центральных мест. Главная богословская идея святоотеческого богословия – идея обожения как цели человеческой жизни – всецело мистического происхождения: она не является отвлеченно-рассудочным философствованием на тему внутренней жизни, но происходит из личного опыта богообщения, иными словами, исходит не из «знания о Боге», но из знания Бога.

Преображение человека в результате приобщения к Богу в святоотеческой литературе называется по-разному – «богоусыновление», «богоуподобление», «изменение в бога», «обожение». Обожение – высшее духовное состояние, к которому призваны все люди: «Для того создал нас Бог, чтобы мы стали причастниками Божеского естества (2 Пет. 1,4) и причастниками Его присносущности и являлись подобными Ему по благодатному обожению, ради которого все устроено и пребывает», – говорит преподобный Максим Исповедник.

Однако, несмотря на то, что познание Бога, единение человека с Богом присущи многим религиям мира, при этом каждая указывает свой путь и свои средства к достижению этой цели. Способ понимания и достижения единения человека с Богом обретает различные формы, в зависимости от воззрения человека на себя и свою человеческую природу, в зависимости от традиции. Православие имеет свой особый опыт богообщения, опыт восхождения к Богу.

Вот этот опыт личного богообщения и богопознания лежит в основе мистического богословия Восточной Церкви, которая накопила и содержит бесценное сокровище многовековой духовной традиции.

Изучение и осмысление духовной традиции Православной Церкви и особенно поздневизантийского периода является весьма актуальной задачей для современного богословия. «Никакое богословское рассуждение, никакая церковная наука невозможны в отрыве от духовной, аскетической традиции, в отрыве от осмысления опыта святых подвижников, посвятивших себя молитвенному деланию, и вне опыта благодатного церковного бытия в целом».

Важность изучения традиции мистического богословия связана еще и с тем, что в настоящее время среди людей разных по уровню образования и социального положения, увеличился интерес к нездоровой мистике оккультного характера. Поэтому сегодня как никогда важно показать, в чем состоит святоотеческая традиция опыта общения человека с Богом – мистического опыта Восточной Церкви.

Более того, необходимо отметить, что уже более 100 лет назад многие задавали вопрос о том, возможна ли вообще христианская мистика, признаваемая Христом и согласная с Евангелием, или христианство решительно отрицает всякую мистику, и все, соединенное с мистикой, привнесено или привносится извне.

Несомненно, что поздневизантийское богословие внесло огромный вклад в осмысление традиции мистического богословия. Стержнем православной духовности явилось мистико-аскетическое учение исихазма, которое достигло наивысшего развития в поздневизантийский период. Однако до сих пор мистической традиции исихазма уделяется не достаточно внимания. Феномен православного исихазма часто рассматривается лишь как очередная составляющая в ряду мировых традиций духовной практики, мистических или мистико-аскетических школ каковы: йога, дзен, даосизм, суфизм. Все названные традиции давно уже стали предметом пристального изучения и даже массового интереса. В последние десятилетия сложилась новая рецепция древних традиций, как в научном, так равно и в массовом сознании; произошла их интеграция в сегодняшний духовный, культурный и научный контекст. К сожалению, исихастская традиция часто остается на периферии интересов современного религиозного человека.

В современном русском языке слова «мистицизм», «мистический», «мистика» употребляются в самых разных значениях. В настоящее время понятие мистицизма чрезвычайно размытое. Очень часто в современном обществе термин «мистический» прилагают к оккультным и демоническим явлениям: в соответствии с этим под «мистицизмом» понимают различные явления естественного и противоестественного характера, в той или иной мере связанные с оккультизмом.

Термин «мистика» и «мистицизм» происходят от греческого слова mio – прикрывать; mistikos – таинственный; mistirion – таинство.

Слова «мистицизм» нет в Библии. Исторически это слово ассоциировалось с эллинскими религиозными мистериями и культами дохристианской и раннехристианской эры. Однако можно сказать, что понятию «мистический» в Библии соответствует понятие святыни.

В современном христианском богословии мистическим называют такой религиозный опыт, который «основан на встрече человека с Богом лицом к лицу – таинственной и сверхъестественной встрече с Реальностью, превышающей всякое человеческое восприятие.

Опыт Церкви показывает, что видение Бога возможно для людей, несмотря на то, что Бог по природе невидим, и встреча с Богом также возможна – вопреки тому, что Бог находится за пределами понимания и постижения.

Вообще сущность и цель всякой религиозной мистики определяется стремлением верующего максимально приблизиться к Богу. Однако пути и способы приближения к Богу, пути богообщения в различных религиях различаются.

Так, для религий пантеистического толка конечная цель пути мистика – слияние с Божеством и полное растворение в нем.

Напротив, для христианства характерно при тесном единении с Богом сохранение личности. Такое состояние восточные отцы называется обожением. Обожение – это дар благодати Божией, которая преображает человека. Обожение не приводит к сущностной идентичности Богу, оно ведет к причастности Богу. Сама доктрина феозиса (обожения) – процесс через который во Христе человек восстанавливает свою первоначальную связь с Богом и возрастает в Боге «от славы в славу», – центральная тема византийского богословия и самого восточнохристианского опыта.

Отметим, что для христианской традиции характерны два элемента мистицизма, часто отсутствующие в других системах. Во-первых, мистические явления противопоставлены панкосмическим концепциям, интерпретирующим реальность как безличное единство. Во-вторых, вместо понятия «поглощения» души Богом постулируется союз единства любви и воли, в котором остается различие между Творцом и творением.

Личные отношения являются отличительной чертой христианского опыта, который предполагает соглашение и общение между Божественной и человеческой личностями. Таким образом, ключ к правильному пониманию вопроса лежит в идее личности. Поэтому первичность христианского опыта богословы относят, прежде всего, к регулированию личностных интимных отношений между человеком и Богом. Именно здесь и проявляются те состояния духа и человеческой психики, которые относят к мистике.

Вообще мистицизм – явление общечеловеческое. Подобно аскетизму его мы встречаем во всех частях света, у всех народов, во все эпохи истории. Чем ниже культурное состояние народа, тем грубее и примитивнее те средства, при помощи которых его мистики надеются достигнуть своей цели. На низших ступенях развития мистик для приведения себя в экстатическое состояние пользуется и такими средствами, как наркотические вещества (опиум, гашиш и т.п.), религиозные пляски и быстрые телодвижения (например, быстрое верчение дервишей), грубые виды физического аскетизма (например, у факиров). По мере культурного роста народа и развития его религиозного сознания утончаются формы мистицизма и одухотворяются практикуемые им приемы погружения в экстаз. Из области физического аскетизма и внешних приемов центр тяжести переносится в область духовных упражнений.

Особенно пышного расцвета мистицизм достиг на тучной почве пантеизма. Религии Востока, его философия и поэтическое творчество проникнуты сильным мистическим настроением. Яркое выражение нашел себе мистицизм в исламе в виде суфизма. Весьма рано появляются первые зачатки мистицизма у греческого народа. Видное место занимает мистический элемент в орфической теологии и неопифагорейском учении. Но наиболее сильного развития он достигает позднее в неоплатонизме. Весьма рано мистицизм появляется и в христианстве, где он заметной полосой проходит через всю его историю.

Путь восхождения к Богу в мистической литературе обычно изображается в виде преодоления ряда ступеней. Их число может быть различно в зависимости от религиозной символики и традиции. Так, у известного католического теолога Бонавентуры их шесть, что по его словам соответствует числу ступеней трона царя Соломона, крыльев у серафима, поднимающих озаренную светом мудрости душу к престолу Всевышнего и, наконец, числу дней творения. Седьмой день – день божественного покоя, отдыха от дел земных, «субботняя вершина шестиуровневого пути»: успешно прошедшего первые шесть ступеней ожидает экстатическое состояние предельной близости к Богу.

Следует отметить, что, с точки зрения восточных нехристианских религий, за единением следует еще одна ступень развития, в которой они видят подлинную цель духовной жизни. Речь идет о полном исчезновении индивидуальной души, о ее окончательном растворении в Бесконечном. Такое исчезновение, как утверждают суфии, составляет «восьмую стадию совершенства», на которой душа подлинно встречается с Богом. Подобная формулировка мало в чем отличатся от буддийского представления о нирване и вполне естественно приводит к пантеизму, к которому тяготеют все восточные внехристианские религиозные мистики.

Главным отличием православного мистического опыта является тесная связь с христианским вероучением, истолкование его в свете Божественного Откровения.

Внехристианский мистицизм понимает человеческую душу как один из моментов эволюции Абсолютного. В этом космическом процессе роль человека является чисто пассивной. Здесь нет места ни личности человека, ни свободе, ни его нравственным подвигам. Место личных подвигов и нравственных усилий заменяют «священная поза», однообразное повторение священных формул и ряд подобных искусственных средств, имеющих целью привести человека в пассивное, квиетическое душерасположение. Христианская мистика представляет Божество не в виде безличной Монады, а в образе совершеннейшей личности, в образе Ипостасной Любви. Живое представление такой личности наполняет сердце мистика чувством неизреченного восторга, побуждающим его искать наитеснейшего общения с Божеством.

Христианский мистик стремится к «обожению». Обожение же означает для него наивысшее приобщение к Божеским совершенствам и этого приобщения он думает достигнуть не ценою, как мы сказали, отрешения от своей индивидуальности, а путем уподобления своей личности Божественной Ипостаси. Даже на высших ступенях мистическое жизни, когда он всецело поглощен созерцанием «Славы Божией», его не оставляет сознание различия, лежащего между его конечным «я» и Божеством: это сознание находит свое выражение уже в том, что он созерцаемую славу приписывает не себе, а Богу. Здесь находят себе место и свобода человека, и его нравственные усилия, и его подвиги.

Существует различие между христианской и внехристианской мистикой и в воззрениях на материально-чувственное бытие. По христианскому учению, мир – творение Божие и среда осуществления царства Божия, материя в факте воплощения Сына Божия воспринята в единство Его Божеской Ипостаси, тело человека – храм Духа Божия (1 Кор. 6, 19) и, как и душа его, подлежит преображению и прославлению. Понятно, что уже поэтому христианский мистик не может относиться к миру и телу, как к метафизическому злу. Отсюда его задача заключается в отречении не от мира, как творения Божия, а от мира, как явления, во зле лежащего (1 Иоан, 5, 19; 2, 16), не от материи, как таковой, а от пристрастия к материальным вещам, от предпочтения материально-чувственной жизни духовно-разумной.

Традиция Восточной Церкви выделяет три этапа в духовном процессе восхождения к Богу. Так, например, у преподобного Исаака Сирина эти этапы таковы:

1) Покаяние. Душа по природе своей бесстрастна, но вовлекается в кружение страстей и тогда бывает уже вне своего естества. Страсть есть некое выпадение души из своего первобытного чина. Тогда душа и вовлекается в мир (мир – как некая внутренняя реальность. Мир – имя собирательное, охватывающее все то, что называется страстью). И может выйти из него. Это есть для нее возвращение к себе… Покаяние, и есть этот постоянный исход, изменение образа мыслей, новая установка ума и мыслей.

2) Очищение – осуществляется через безмолвие. Безмолвие умерщвляет внешние чувства и воскрешает внутренние движения. Только в безмолвии начинается подлинное познание (ведение, гнозис). В познании есть три ступени. Первая – плотское познание, – ложная и опасная ступень, с нее нужно сойти. Вторая – душевные пожелания и помышления, на ней можно познать премудрость и промысел в строении вещей. На третьей ступени человек обретает духовность, его «ведение» (познание, «гносис») становится духовным, возносится над всем земным.

3) Совершенство – высшая ступень, когда превышается мера естества. Ум очищается наитием Духа, и для него возможно Божественное созерцание. Это - нечто большее и иное, чем гносис. Это – начало совершенства. Но дар созерцания подается в ответ на подвиг. Во время молитвенного состояния, когда душа бывает в особенности собрана и сосредоточена, и готовиться внимать Богу… Так и на высотах не отменяется синергия подвига и дара, свободы и благодати. Преподобный Исаак Сирин говорит, что это есть предварение будущего века. Иначе – начинающееся преображение души. Очищенная душа входит в область чистого естества. Поэтому не знает подвижник, в этом ли он еще мире. Это уже ощущение бессмертной жизни, - более того, осуществление и откровение вечного бессмертия в самом бытии человека. Таков путь преображения и обожения в православной традиции.

Было бы неверно оставить без внимания тот факт, что в христианской среде далеко не всем мистикам удается согласовать тенденции своего мистического опыта с положениями христианского вероучения. В этом случае мистик, уклоняясь от церковной догмы, становится на путь еретичествующего понимания ее. Такова мистика древних гностиков, монтанистов, мессалиан, павликиан, богомилов. Но и среди мистиков православного Предания, мы встретим разнообразие проявлений мистического опыта. Но основное проявление этого опыта можно увидеть в жизни и подвигах преподобных Макария Египетского, Симеона Нового Богослова и Максима Исповедника.



Итак, мы видим, что все богословские системы подчинены одной цели – соединение с Богом. Однако, как видно из вышесказанного, пути единения различны. Главнейшая забота Церкви – утверждение и указание возможности, модуса и способов единения человека с Богом. Именно в мистическом богословии находит свое осмысление опыт единения человека с Богом. Этот опыт непосредственно связан с догматическим учением и миропониманием Церкви. В православии богословие и мистика отнюдь не противополагаются; напротив, они поддерживают и дополняют друг друга. Вне истины, хранимой всей Церковью, личный опыт был бы лишен всякой достоверности, всякой объективности. С другой стороны, учение Церкви не имело бы никакого воздействия на душу человека, если бы оно как-то не выражало бы внутреннего опыта истины, данного в разной «мере» каждому верующему. Итак, подводя итог, доклад можно резюмировать словами В.Н.Лосского: «нет христианской мистики без богословия и, что существеннее, нет богословия без мистики. Таким образом, мистика рассматривается как совершенство, как вершина всякого богословия, как богословие «приемущественное».

Анфиса пишет:Ошибаетесь. Любовь к Богу можно обрести только через любовь к ближнему.
Вот пришли они в храм, причастились и пошли домой думая, что они уже христиане. Да, ничего подобного! Можно искренне молиться, постоянно причащаться и не быть христианином, потому что нет милосердия, любви к ближнему.

Солнышко мое, как мне нравятся Ваши категоричные сообщения!

"ОШИБАЕТЕСЬ" и точка, и никак иначе.

ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!!!

Только вот какая незадача, где ее взять то эту любовь к людям?

Я вот уже "тысячу" лет прожил, а любви к людям не нажил.

Стоит только кому-нибудь на форуме зацепить мою гордость, как я начинаю раздражаться, злиться.
Так это в интернете.

А если кто-нибудь в метро наступит мне на ногу, или толкнет... о тут я готов разорвать на кусочки...

А если кто-то подрежет меня, когда я на машине буду ехать, то я буду негодовать, кричать, ругаться.
Догоню его и отомщу ему, подрежу, помешаю как-нибудь...

А вы говорите любовь к людям.

Где ее взять-то?

Вот я и иду в храм, и причащаюсь Святых Даров в надежде, что может Христос меня очистит.
Может он смилуется надо мной и даст мне хот чуть-чуть, ну хоть чуть-чуть этой любви...

А вы говорите любовь к людям.

Благодарю Вас.