Форум
Толкование святителя Иоанна Златоуста....
Беседы на Евангелие от Матфея
Беседа 23
«Не судите, да не судимы будете». (Мф.7:1)
Изъяснение 7:1–20. Заповедь о неосуждении не все грехи повелевает не судить и не всем запрещает судить. – Должно с любовью исправлять согрешающих. – Не исправивший себя, не должен осуждать другого. – Не должно открывать учение Христово людям, не способным его принять. – Евангельские заповеди легкоисполнимы при помощи Божией, подаваемой по молитве. – Не должно отчаиваться в получении просимого. – О чем следует молиться. – Вместе с молитвою необходима и добрая жизнь. – Что делает трудный путь, ведущий в жизнь, легким. – Нужно распознавать и избегать прикрывающихся личиной добродетели. – Лицемер может быть легко узнан по делам его. – Лишение небесной славы и любви Христовой тяжелее самой геенны. – Жизнь людей, преданных мирским заботам, подобна детской игре. – Расточающий имение в помощь нуждающимся достоин более уважения, чем собирающий; уничиженный – более, чем пользующийся славой.
1. Что ж? Ужели не должно обвинять согрешающих? Да; и Павел то же самое говорит, или – лучше – Христос через Павла: «А ты что осуждаешь брата твоего?» Или: «И ты, что унижаешь брата твоего? Кто ты, осуждающий чужого раба?» (Рим. 14:10, 4)? И опять: «Посему не судите никак прежде времени, пока не придёт Господь» (1Кор. 4:5).
Каким же образом тот же апостол в другом месте говорит: «Обличай, запрещай, увещевай» (2Тим. 4:2)? И ещё: «Согрешающих обличай перед всеми» (1Тим. 5:20)?
3. Итак, сказанная Спасителем заповедь имеет такой смысл: кто сам подвержен многим порокам, тот не должен быть строгим судиею погрешностей других людей, и особенно когда они маловажны; следовательно, Он не запрещает обличать или исправлять, но возбраняет нерадеть о собственных грехах, и восставать против чужих. И это потому, что осуждение других много содействовало бы к увеличению зла, усугубляя порочность. В самом деле, кто привык нерадеть о своих великих преступлениях и строго судить о малых и незначительных погрешностях других, тот терпит двоякий вред, – как потому, что нерадит о своих грехах, так и потому, что питает ко всем вражду и ненависть, и каждый день возбуждается к крайней жестокости и немилосердию.
Итак, уничтоживши всё это через прекрасное то законоположение, Христос присоединил ещё другое правило, говоря: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями» (Мф. 7:6). Хотя далее Он и говорит: «Что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях» (Мф. 10:27), но это последнее нимало не противоречит прежнему, так как и тут не всем вообще повелено говорить, но тем только говорить со всею свободою, которым должно говорить. Под именем же псов Он здесь разумел тех, которые живут в неисцельном нечестии, без всякой надежды исправления; а под именем свиней – всегда живущих невоздержно; все таковые, по слову Его, недостойны слушать высокое учение. То же самое и Павел выразил, сказав: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием» (1Кор. 2:14). И во многих других местах Он развращение жизни поставляет причиною того, что не приемлется совершеннейшее учение. Потому и повелевает таким людям не отворять дверей, потому что, узнавши, они становятся ещё более дерзкими. Когда это учение открывается людям признательным и благомыслящим, то они благоговеют пред ним; а люди безнравственные уважают более тогда, когда его не знают. Итак, поелику по природе своей такие люди не могут познать этого учения, то пусть будет оно от них скрыто, говорит Спаситель, чтобы, по крайней мере, почтили его по причине своего неведения. И свинья не знает, что такое бисер, а если не знает, то пусть и не видит, чтобы не попрала того, чего не знает. Ничего, кроме только ещё большего вреда, не произойдет от слушания для людей с таким расположением. Они ругаются над святынею, не зная её, и ещё более возносятся и вооружаются на нас. Таков смысл слов Христовых: «Чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас». Но скажешь: святыня должна быть так крепка, чтобы и по узнании осталась непобедимою, и другим не подавала случая вредить нам? Нет, не она подаст к тому случай, но то, что приемлющие её – свиньи. Так и бисер попираемый – не потому попирается, что достоин пренебрежения, но потому, что попал к свиньям. И хорошо сказано: «обратившись, не растерзали вас». В самом деле, сначала они принимают на себя личину кротости, чтобы узнать; потом, когда узнают, сделавшись совсем иными, ругаются, поносят, смеются над нами, как бы над обманутыми. Потому и Павел говорит Тимофею: «Берегись его и ты, ибо он сильно противился нашим словам» (2Тим. 4:15). И в другом месте: «Таковых удаляйся» (2Тим. 3:5). И ещё: «Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся» (Тит. 3:10). Итак, врагов всего священного вооружает против нас не сама святыня, но их доводит до безумия то, что, познав её, они исполняются гордостью. Вот почему немалая польза оставаться им в неведении: в таком случае они не будут пренебрегать; если узнают, то двойной вред: и сами не получат от того никакой пользы, разве ещё больший вред, и тебе причинят бесчисленные беспокойства. Пусть слышат это те, которые без всякого стыда сводятся со всяким без разбору и делают предметом пренебрежения то, что достойно всякого уважения. От того-то и мы, совершая таинства, затворяем двери и возбраняем вход непросвещенным – не потому, будто мы признаём недействительность совершаемых таинств, но потому, что ещё многие не довольно к ним приготовлены. От того-то и сам Христос многое говорил иудеям в притчах, что они видя не видели (Мф. 13:13). Потому и Павел повелел «дабы вы знали, как отвечать каждому» (Кол. 4:6). «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам» (Мф. 7:7). Выше Спаситель предложил великие и чудные заповеди, повелел возвышаться над всеми страстями, привёл к самому небу, и заставил уподобляться не ангелам или архангелам, но, сколько возможно, самому Владыке всяческих; а ученикам повелел не самим только исполнять всё это, но и других исправлять, и различать злых от не злых, и псов от не псов (много ведь в людях прикровенного), чтобы не говорили, что это трудно и неисполнимо, так как и действительно, впоследствии времени, Пётр сказал нечто подобное: «Кто же может спастись»?
Беседы на Евангелие от Матфея
Беседа 23
«Не судите, да не судимы будете». (Мф.7:1)
Изъяснение 7:1–20. Заповедь о неосуждении не все грехи повелевает не судить и не всем запрещает судить. – Должно с любовью исправлять согрешающих. – Не исправивший себя, не должен осуждать другого. – Не должно открывать учение Христово людям, не способным его принять. – Евангельские заповеди легкоисполнимы при помощи Божией, подаваемой по молитве. – Не должно отчаиваться в получении просимого. – О чем следует молиться. – Вместе с молитвою необходима и добрая жизнь. – Что делает трудный путь, ведущий в жизнь, легким. – Нужно распознавать и избегать прикрывающихся личиной добродетели. – Лицемер может быть легко узнан по делам его. – Лишение небесной славы и любви Христовой тяжелее самой геенны. – Жизнь людей, преданных мирским заботам, подобна детской игре. – Расточающий имение в помощь нуждающимся достоин более уважения, чем собирающий; уничиженный – более, чем пользующийся славой.
1. Что ж? Ужели не должно обвинять согрешающих? Да; и Павел то же самое говорит, или – лучше – Христос через Павла: «А ты что осуждаешь брата твоего?» Или: «И ты, что унижаешь брата твоего? Кто ты, осуждающий чужого раба?» (Рим. 14:10, 4)? И опять: «Посему не судите никак прежде времени, пока не придёт Господь» (1Кор. 4:5).
Каким же образом тот же апостол в другом месте говорит: «Обличай, запрещай, увещевай» (2Тим. 4:2)? И ещё: «Согрешающих обличай перед всеми» (1Тим. 5:20)?
- Спойлер:
- Равным образом, и Христос говорит Петру: «Пойди и обличи его между тобою и им одним. Если же не послушает, возьми с собою» другого, если же и при этом не уступает, «скажи церкви» (Мф. 18:15–17). И для чего Он поставил столь многих обличителей, и не только обличителей, но и карателей, так что кто не послушается никого из этих последних, того велел почитать за язычника и мытаря? С какою также целью вверил им и ключи? Если, ведь, они не будут судить, то не будут иметь никакой важности и, следовательно, всуе получили власть вязать и решить. С другой стороны, если бы это было так, то всё пришло бы в расстройство и в Церкви, и в гражданских обществах и в семьях. Если господин не будет судить своего слугу, а госпожа служанку, отец сына, и друг своего друга, то зло будет распространяться всё более и более. И что я говорю: друг друга? Даже если врагов не будем судить, то никогда не будем в состоянии разрушить вражду, но всё придёт в совершенный беспорядок. Что же значит указанное изречение? Рассмотрим теперь внимательнее, чтобы врачевство спасения и законы мира не почёл кто-нибудь законами ниспровержения и смятения. Для имеющих здравый ум Спаситель хорошо изъяснил уже силу данного закона в следующих дальнейших словах: «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь» (Мф. 7:3)? Если же для многих, не так сообразительных, изречение Христово кажется всё ещё недовольно ясным, то я снова постараюсь изъяснить его. Именно – здесь, как мне кажется, Спаситель не все вообще грехи повелевает не судить и не всем без исключения запрещает это делать, но тем только, которые, сами будучи исполнены бесчисленных грехов, порицают других за маловажные какие-нибудь поступки. Мне кажется также, что Христос указывает здесь и на иудеев, которые, будучи злыми обвинителями своих ближних в каких-нибудь маловажных и ничтожных поступках, сами бессовестно творили великие грехи. За это Господь порицал их и под конец (Своего служения), говоря: связуете «бремена тяжёлые и... а сами не хотят и перстом двинуть их». И ещё: «Даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру» (Мф. 23:4, 23). Итак, можно думать, что Христос указывал и на них, желая предварительно упрекнуть их в том, в чём они, впоследствии времени, порицали учеников. Хотя последние ни в чём подобном не согрешили, но иудеям казалось грехом, например, что они не соблюдали субботы, ели неумытыми руками, возлежали с мытарями, о чём Спаситель и в другом месте говорит: «Оцеживающие комара, а верблюда поглощающие» (Мф. 23:24). Впрочем, Христос полагает здесь и общий закон о неосуждении. И Павел в послании к коринфянам запретил не вообще судить, но судить только высших, в виду неизвестности дела; равным образом, не вообще запрещает исправлять согрешающих. Он упрекал и тогда не всех без различия, а укорял, во-первых, учеников, которые так поступали в рассуждении своих учителей, и во-вторых, тех людей, которые, сами будучи виновны в бесчисленных согрешениях, клеветали на неповинных. То же самое дает разуметь и Христос в данном месте, и не просто дает разуметь, но ещё внушает великий страх, и угрожает неизбежным наказанием: «Ибо каким судом судите, – говорит Он,– [таким] будете судимы» (Мф. 7:2). Ты осуждаешь, говорит Он, не ближнего, но себя самого, и себя самого подвергаешь страшному суду и строгому истязанию. Подобно тому, следовательно, как в отпущении грехов начало зависит от нас самих, так и в этом суде мы же полагаем известную меру нашего осуждения. Итак, должно не порицать, не поносить, но вразумлять; не обвинять, но советовать; не с гордостью нападать, но с любовью исправлять, – потому что не ближнего, но себя самого предашь ты жесточайшему наказанию, когда не пощадишь его, произнося твой приговор о его прегрешениях.
2. Видишь ли, как эти две заповеди и легки, и доставляют великие блага покорным, и наоборот, причиняют великое зло непослушным? Тот, кто оставляет ближнему своему его прегрешения, освобождает от обвинения не столько его, сколько себя самого, и притом без всякого труда; и тот, кто с пощадою и снисходительно разбирает преступления в других, таковым судом своим полагает большой залог прощения для себя самого. Что же, – скажешь ты, – если кто прелюбодействует, неужели я не должен сказать, что прелюбодеяние есть зло, и неужели не должен исправить распутника? Исправь, но не как неприятель, не как враг, подвергая его наказанию, но как врач, прилагающий лекарство. Спаситель не сказал: не останавливай согрешающего, но: не суди, т. е., не будь жестоким судиею; притом же это сказано не о важных и явно запрещенных грехах, как уже мною было и прежде замечено, но о таких, которые и не почитаются грехами. Потому Он и сказал: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего» (Мф.7:3)? Многие и ныне так поступают: видя монаха, имеющего излишнюю одежду, обыкновенно представляют ему закон Господень, хотя сами постоянно только и занимаются хищениями и лихоимством; или видя, что он употребляет нескудную пищу, делаются жестокими обвинителями, хотя сами каждый день пьянствуют и упиваются, не зная того, что чрез это, при своих грехах, готовят для себя больший огонь, и лишают себя всякого оправдания. И в твоих, ведь, поступках должно потребовать строгого отчёта, раз ты сам первый положил такой закон, строго осудив поступки ближнего. Итак, не считай для себя тягостью, когда и сам ты будешь подвергнут такому истязанию. «Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза» (Мф.7:5). Здесь Спаситель хочет показать великий Свой гнев к тем, которые осуждают ближних. Действительно, всякий раз, когда Он хочет показать тяжесть какого-либо греха, великость наказания за него и Свой гнев, Он обыкновенно начинает укором. Так, например, и требовавшему (от своего товарища) сто динариев Христос с негодованием говорит: «Злой раб! весь долг тот я простил тебе» (Мф. 18:32); так точно и здесь употребил слово: «лицемер». Строгий суд о ближнем показывает не доброжелательство, а ненависть к человеку; и хотя осуждающий носит личину человеколюбия, но на самом деле исполнен крайней злобы, поскольку подвергает ближнего напрасному поношению и обвинению, и восхищает место учителя, сам не будучи достоин быть даже учеником. Потому Христос и назвал его лицемером. Если ты так строг в отношении к другим, что видишь и малые проступки, то почему так невнимателен к себе, что не замечаешь и великих грехов? «Вынь прежде бревно из твоего глаза». Видишь ли, что Спаситель не запрещает судить, но прежде велит изъять бревно из собственного глаза, и тогда уже исправлять согрешения других? Всякий ведь свое знает лучше, нежели чужое, и лучше видит большее, нежели меньшее, и наконец, более себя самого любит, чем ближнего. Следовательно, если ты судишь других, желая им добра, то прежде пожелай его себе, имеющему грех и очевиднее, и более; если же нерадишь о самом себе, то ясно, что и брата своего судишь не из доброжелательства к нему, но из ненависти и желания опозорить его. Если же и должно быть ему судимым, то пусть его судит тот, кто ни в чём подобном не согрешил, а не ты. Так как Спаситель предложил великие и высокие правила жизни, то чтобы кто-нибудь не сказал, что легко так любомудрствовать на словах, Он и изрек эту притчу в доказательство всей свободы, с какою мог сказать о Себе, что Он не погрешил ни против одного из предложенных Им правил, но всё исполнил. Хотя впоследствии времени Ему самому надлежало судить и говорить: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры» (Мф. 23:23), однако же, сам Он нимало не был виновен в том, в чем обвинял других. Ни сучка не изымал, ни бревна не имел в глазах Своих; Он был свободен от того и другого, и исправлял, таким образом, согрешения всех. Не должен, говорит Он, судить других тот, кто сам в том же виновен. И ты удивляешься, что Он положил этот закон, когда и разбойник на кресте признал его, и выразил мысль Христа в словах своих, обращенных к другому разбойнику: «Или ты не боишься Бога, когда и сам осуждён на то же» (Лк. 23:40)? А ты не только не изымаешь у себя бревна, но и не видишь; напротив того, сучок у другого не только видишь, но и осуждаешь, и стараешься изъять, – подобно как одержимый тяжкою водяною или другою какою-либо неизлечимою болезнью нерадит об ней, а между тем в другом обвиняет нерадение о малом недуге. Если уж худо не обращать внимания на свои грехи, то вдвое или втрое хуже судить других, имея в собственных своих глазах бревно, и не чувствуя от того никакой боли; ведь грех тягостнее и бревна.
3. Итак, сказанная Спасителем заповедь имеет такой смысл: кто сам подвержен многим порокам, тот не должен быть строгим судиею погрешностей других людей, и особенно когда они маловажны; следовательно, Он не запрещает обличать или исправлять, но возбраняет нерадеть о собственных грехах, и восставать против чужих. И это потому, что осуждение других много содействовало бы к увеличению зла, усугубляя порочность. В самом деле, кто привык нерадеть о своих великих преступлениях и строго судить о малых и незначительных погрешностях других, тот терпит двоякий вред, – как потому, что нерадит о своих грехах, так и потому, что питает ко всем вражду и ненависть, и каждый день возбуждается к крайней жестокости и немилосердию.
Итак, уничтоживши всё это через прекрасное то законоположение, Христос присоединил ещё другое правило, говоря: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями» (Мф. 7:6). Хотя далее Он и говорит: «Что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях» (Мф. 10:27), но это последнее нимало не противоречит прежнему, так как и тут не всем вообще повелено говорить, но тем только говорить со всею свободою, которым должно говорить. Под именем же псов Он здесь разумел тех, которые живут в неисцельном нечестии, без всякой надежды исправления; а под именем свиней – всегда живущих невоздержно; все таковые, по слову Его, недостойны слушать высокое учение. То же самое и Павел выразил, сказав: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием» (1Кор. 2:14). И во многих других местах Он развращение жизни поставляет причиною того, что не приемлется совершеннейшее учение. Потому и повелевает таким людям не отворять дверей, потому что, узнавши, они становятся ещё более дерзкими. Когда это учение открывается людям признательным и благомыслящим, то они благоговеют пред ним; а люди безнравственные уважают более тогда, когда его не знают. Итак, поелику по природе своей такие люди не могут познать этого учения, то пусть будет оно от них скрыто, говорит Спаситель, чтобы, по крайней мере, почтили его по причине своего неведения. И свинья не знает, что такое бисер, а если не знает, то пусть и не видит, чтобы не попрала того, чего не знает. Ничего, кроме только ещё большего вреда, не произойдет от слушания для людей с таким расположением. Они ругаются над святынею, не зная её, и ещё более возносятся и вооружаются на нас. Таков смысл слов Христовых: «Чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас». Но скажешь: святыня должна быть так крепка, чтобы и по узнании осталась непобедимою, и другим не подавала случая вредить нам? Нет, не она подаст к тому случай, но то, что приемлющие её – свиньи. Так и бисер попираемый – не потому попирается, что достоин пренебрежения, но потому, что попал к свиньям. И хорошо сказано: «обратившись, не растерзали вас». В самом деле, сначала они принимают на себя личину кротости, чтобы узнать; потом, когда узнают, сделавшись совсем иными, ругаются, поносят, смеются над нами, как бы над обманутыми. Потому и Павел говорит Тимофею: «Берегись его и ты, ибо он сильно противился нашим словам» (2Тим. 4:15). И в другом месте: «Таковых удаляйся» (2Тим. 3:5). И ещё: «Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся» (Тит. 3:10). Итак, врагов всего священного вооружает против нас не сама святыня, но их доводит до безумия то, что, познав её, они исполняются гордостью. Вот почему немалая польза оставаться им в неведении: в таком случае они не будут пренебрегать; если узнают, то двойной вред: и сами не получат от того никакой пользы, разве ещё больший вред, и тебе причинят бесчисленные беспокойства. Пусть слышат это те, которые без всякого стыда сводятся со всяким без разбору и делают предметом пренебрежения то, что достойно всякого уважения. От того-то и мы, совершая таинства, затворяем двери и возбраняем вход непросвещенным – не потому, будто мы признаём недействительность совершаемых таинств, но потому, что ещё многие не довольно к ним приготовлены. От того-то и сам Христос многое говорил иудеям в притчах, что они видя не видели (Мф. 13:13). Потому и Павел повелел «дабы вы знали, как отвечать каждому» (Кол. 4:6). «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам» (Мф. 7:7). Выше Спаситель предложил великие и чудные заповеди, повелел возвышаться над всеми страстями, привёл к самому небу, и заставил уподобляться не ангелам или архангелам, но, сколько возможно, самому Владыке всяческих; а ученикам повелел не самим только исполнять всё это, но и других исправлять, и различать злых от не злых, и псов от не псов (много ведь в людях прикровенного), чтобы не говорили, что это трудно и неисполнимо, так как и действительно, впоследствии времени, Пётр сказал нечто подобное: «Кто же может спастись»?
