Хотите верьте, хотите нет.

Мать

Четвертые сутки в размокших окопах
Не спит поредевший в боях батальон.
За нами в руинах, в дыму Севастополь,
Огнем дальнобойным гранит опален...
Лежим. Головы не поднять под обстрелом,
Работает бешено их миномет...
Глядишь — недолет, глядишь — пролетело,
Лишь насыпь замерзшая брызнет вразлет.
Четвертые сутки мы глаз не смыкаем,
Твержу я себе: «Не сдавайся! Не спи!»
Под собственный голос я так засыпаю,
Что музыку боя не слышу в степи.
А мины ложатся совсем уже рядом,
Нас выбить решили любою ценой.
А я засыпаю. И взрывом снаряда,
Разбрызгавшим пыль за моею спиной,
Меня не разбудишь...
Но вот, будто в сказке,
Подходит ко мне моя старая мать,
И пальцем касается погнутой каски,
И, как наяву, говорит мне: «Не спать!»

Глаза протираю. Приснилось, конечно!
Гремит канонада, к которой привык...
Но снова в тумане горячем, кромешном
Я вижу отчетливо старческий лик.
Мне видится тот же платок полосатый
И руки, родные с мальчишеских лет,
Что мне воротник поправляли помятый,
Когда уже был по-солдатски одет.
Мне мать говорила: «Желаю удачи.
Иди, мой родимый, дай Бог вам пути.
Я буду молиться. Иди, я не плачу.
Ведь знаю, ты должен обратно прийти».

...Четвертые сутки мы глаз не смыкаем,
Тяжелые веки налились свинцом.
По облаку дыма не матерь святая,
А мать моя сходит с открытым лицом.
«Не спать!» — И берет меня за руку прямо.
Нет, это не сон.
— А сюда-то ты как?
Откуда ты, мама, любимая мама?—
И я из окопа в коричневый мрак
За ней выбегаю, качнувшись устало,
И падаю, сбитый горячей волной.
Прямым попаданьем окоп мой взорвало,
Осколки со свистом прошли надо мной!
1942
Алексей Марков