Дневник неизвестного православного священника "День за днём"

Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нем
(Мф. 28, 2)

Отчего Ангел не улетел после Воскресения Христова, но остался на камне, при двери гроба? Казалось бы, он должен был вернуться на небо, когда совершился великий подвиг Воскресения. Нет, он остался на камне, чтобы своим присутствием пролить свет на этот камень, преобразить его, возвестить скорбящим по Иисусе победу над смертью и превратить плач их в хвалу Господу.
Так торжество Воскресения Христова бросает луч света на все наше прошлое, на все наши могилы. Оно нам возвещает, что там места нет тому, что мы называем смертью; оно осушает наши слезы, оно дает нашей скорби новое значение. Дай, Господи, и нам на каждом скорбном камне, тяготеющем на нашем сердце, видеть светлого Ангела утешителя, возвещающего благую весть; видеть открытую дверь для упования и надежды, луч Божественной любви и торжество Воскресения.
Избыток нашего страдания "произведет в безмерном преизбытке вечную славу" (2 Кор. 4, 17).

Смерть и жизнь — во власти языка, и любящие его вкусят от плодов его
(Притчи 18, 21)

Апостол Иаков указывает нам на страшное влияние и силу языка человеческого, этого малого члена, действия которого так велики.
Он нас предостерегает от опасных последствий злобного языка, воспламеняющего и отравляющего все вокруг себя; а в выше указанной притче сказано, что и жизнь и смерть во власти слова человеческого! Создавая человека по образу и подобию Своему, вдыхая в него бессмертный дух жизни, Бог возвысил его над бессловесной тварью, одарив его умом и сердцем, для выражения которых дан ему Господом язык — орудие слова. Таким образом, слово есть выражение души человеческой, данное ей для прославления Творца, для служения правде Божией! Между тем, язык в жизни человеческой служит часто, почти постоянно, злобе, лжи, клевете, богохульству; язык наносит раны, сеет вражду, убивает хуже острого меча, отравляет вернее самого смертоносного яда. Язык действует, как скрытый враг, из-за угла, невидимо; трудно от него остеречься, трудно предотвратить нанесенный им удар; часто трудно, даже невозможно, найти источник злого, неумолимо жестокого слова и проследить и угадать, откуда оно?
Сколько зла, сколько страданий, хуже телесной смерти, были совершены языком, сколько злого семени им посеяно! Всего этого невозможно измерить, смертоносные плоды эти как будто уходят в вечность. Особенно беспощадно и ужасно по своим последствиям слово неверия, слово безнравственное, нечистое, отражающееся в молодой восприимчивой душе ребенка или юноши! Такое слово убивает самое дорогое, самое прекрасное в жизни, заглушает доброе Божие семя в зачатке, уничтожает расцветающий цветок, затемняет ясную утреннюю зарю молодой души! Часто в порыве злобы и раздражения, под влиянием сомнения и личного разочарования мы необдуманно, без злого намерения скажем в присутствии ребенка слово, выражающее состояние нашей души. Мы пройдем мимо и забудем про это, а впечатлительная молодая душа запомнит, примет в себя это безбожное, злое, холодное слово и отравится его ядом.
Как-то особенно больно подумать, что это зло развивается и растет между людьми, носящими имя Христово и называющими друг друга братиями. И не только злым словом, но и холодным, молчаливым выслушиванием злых речей мы грешим друг против друга. Действительно, как сказано Соломоном, смерть во власти языка, и Божия заповедь "не убей" прежде всего, глубже всего относится к нашему языку!
О, если бы мы могли обуздать свое слово или, что еще лучше, изменить свое сердце, — тогда язык наш сделался бы орудием жизни, силой животворящей любви! Из сладкого источника не потечет горькая вода — из того сердца, где обитает Бог, не вырвется ни одно злое слово, но польется хвала Богу, слова любви к ближнему.
Словом искренней похвалы будем ободрять и поощрять друг друга, словом ласки радовать, словом сочувствия смягчать страдания, словом веры воспламенять сердца, словом благословения и молитвы освещать всю жизнь кругом себя и в себе! Господи! измени наше сердце, перероди его и сделай источником любви и добра и язык наш сделай орудием славы Божией и правды вечной!

Возьми крест свой и следуй за Мною
(Мф. 16, 24)

В одной притче усталая, изнуренная женщина, изнемогающая под тяжестью своего креста, молилась о том, чтобы дали ей какой-либо другой крест, в уверенности, что всякий другой окажется легче. Она заснула и очутилась среди множества крестов различной величины и вида, лежащих на земле. Один из них приглянулся ей — он был небольшой, украшенный драгоценными каменьями, в золотой оправе. "Вот, — подумала она, — этот крест я могла бы нести без труда". Однако, как только она его подняла, он стал давить ее своею тяжестью: золото и каменья были прекрасны, но тяжесть их была ей не по силам. Рядом лежал другой крест, обвитый цветами. "Вот этот, без сомнения, создан для меня!" — воскликнула она и поспешно взяла его в руки. Но под чудными цветами оказались шипы, которые, вонзаясь в ее тело, причиняли боль. Наконец, нашелся крест простой, ничем не украшенный, не отличающийся ни изяществом формы, ни богатой оправой, на котором лишь было начертано слово любви. Подняв, она понесла его и убедилась, что он самый легкий из всех, испробованных ею.
И что же — в нем она узнала свой прежний крест, которым так тяготилась. Господу известно, какой именно крест нам нужен и какой мы способны понести. Он измеряет его по нашим силам. Мы же не можем судить о тяжести испытаний, посылаемых нашим ближним. Томясь недостатком, нищетою, мы смотрим с завистью на богатого, но, быть может, золото и каменья прибавляют тяжести к его кресту. Другая жизнь представляется нам цветущей в безоблачном счастии, но мы не видим шипов, кроющихся за чудными розами. Итак, если бы мы могли попробовать все многочисленные кресты, посланные Господом страждущему человечеству, то убедились бы несомненно, что наших сил не хватило бы ни на один из них, кроме нашего собственного, который Господь в Своей любви избрал для нас.

Слово Твое — светильник ноге моей и свет стезе моей
(Пс. 118, 105)

Когда мы проходим в ночное время через неосвещенное глухое пространство с фонарем в руках — путь наш освещается шаг за шагом; нам виден только один шаг, то местечко, куда надо ступить дальше. Так мы подвигаемся постепенно и безопасно вперед, хотя кругом непроницаемый мрак, — и наконец, достигаем нашей цели. Фонарь исполнял свое назначение — он освещал один шаг за другим на всем нашем пути.
Таким же образом Господь управляет нами; Его слово служит нам светильником на нашем жизненном пути. Оно бросает свет на дорогу под нашими ногами и дает его настолько, чтобы мы могли подвигаться бесстрашно шаг за шагом, день за днем вперед, к намеченной цели. Не всегда светит нам яркое солнце — нередко мы окружены непроницаемым мраком, но, не заглядывая вперед, заботясь лишь о сегодняшнем дне, мы всегда получим свыше достаточно света, чтобы этот сегодняшний день был нам ясен.
Исполнив смиренно наш долг сегодня, доверимся Господу и будем терпеливо ожидать Его света и на завтрашний день. Так подвигаясь, послушно, шаг за шагом вперед, имея всегда в руках оружие света Божия на каждый день, мы, с Божиею помощью, достигнем, наконец, того радостного дня, когда "не зайдет уже солнце твое и луна твоя не скроется; ибо Господь будет для тебя вечным светом, и окончатся дни сетования твоего" (Ис. 60, 20).

И плат, который был на главе Его, не с пеленами лежал, но особо свит, на другом месте

(Ин. 20, 7)


Почему эта забота о таком, по-видимому, ненужном предмете? Плат, который был на голове Его, бережно сложен руками Ангелов и положен отдельно! Этот плат уже исполнил свое назначение, прикрыв мертвый лик Спасителя, и теперь, после Его Воскресения, казалось бы, что он уже не нужен. Нет, Ангелы позаботились и о нем. Почему? Потому что у Господа ничего не пропадает даром, и Он сберегает и то, что носило для нас облик смерти, желая и в этом проявить свою победу.

Из символа слез этот плат преобразился в победоносное знамя. Он означал собою неудачу, разрушение, смерть, отныне же будет возвещать вечную славу и жизнь бесконечную!

Таким же образом и многое пережитое с горестью на земле проявится в вечности в новом свете, и мы научимся благословлять и славить то самое, что стоило нам наибольших слез. Погребальная пелена была принадлежностью смерти, а стала свидетельницей Воскресения Христа, одним из доказательств, что тут лежал Мертвый, когда-то ею обвитый, и теперь Восставший.

И в нашей жизни многое, что казалось омертвелым, безжизненным, оживет под дуновением Того, Который "льна курящегося не угасит" (Мф. 12, 26): восстановит разрушенное, недоделанное, недосказанное и приведет несовершенное к окончательному развитию! Тогда нам станет ясно, что минуты, казавшиеся нам потерянными, принесли наибольшую пользу. В то время, когда жизнь наша как бы застывала на месте, без цели, без пользы, Господь вел нас незаметно вперед, и великий, решающий переворот готовился в нашей душе. На почве, казавшейся бесплодной пустыней, расцвела чудная долина. В то самое время, когда мы предавались отчаянию и блуждали во мраке, — Ангелы служили нам и выводили нас из мрака к свету, к тому чудному свету Божией любви, в котором все, даже рубище наше, преобразившись, засияет новой нетленной красой.

Хочу, очистись!

(Мк. 1, 41)


На улице в стоке воды мутная грязь: дождевые капли, смешанные с песком и мусором, превратились в мутную волну Но яркий солнечный луч, с небесной высоты спустившись на землю, любовно и бережно привлек к себе каплю мутной воды и унес высоко на снежную вершину Там эта капля прониклась солнечным светом, отдалась его теплоте и в чистом, прозрачном горном воздухе, среди окружающей ее снежной белизны вдруг сама превратилась в чистую, блестящую, как алмаз, снежинку, отражающую в себе яркие солнечные лучи.

Грязь земная, нечистота греха: удушливый смрад пагубных страстей затемняет, загрязняет, губит человеческую душу, угашает в ней искру Божию. Она лежит во зле и мраке, как дождевая капля в стоке мутной воды, — но всесильная любовь Божия своею благодатью, как солнечный луч, проникает сквозь этот мрак, побеждает силу греха и, не гнушаясь падшей душой, вселяется в нее, согревает, оживляет и подымает от земли. Бедное погибающее, затемненное, застывшее сердце просыпается, в нем зарождаются новые стремления, голод и жажда духовные, тоска по небесной родине!

Взгляд устремляется к горным вершинам, ищет небесного света, трепетная надежда наполняет грешную душу, и Дух Божий, всесильный и неудержимый, влечет ее к Богу, к Источнику благодати и истины! Мало-помалу жизнь Христова проникает в грешное сердце, перерождает его, и, очищенная, омытая в Крови Агнца, убеленная белее снега, душа, радостная и сияющая, вступает в обитель вечного света и вечного блаженства!

Мне должно делать дела Пославшего Меня, доколе есть день; приходит ночь, когда никто не может делать
(Ин. 9, 4)

Как часто мы теряем случай помочь бедному, выразить сочувствие скорбящему, навестить больного, порадовать и обласкать старого и малого и узнаем слишком поздно, какой страшный ущерб причинило наше упущение в жизни этого человека! Может быть, горечь налегла ему на душу, или ее затопляет земное зло, а доброе слово увещания, своевременно сказанное, могло бы рассеять мрак, грозящий вечной тьмой.
Ребенок находился подле нас, повлияли ли мы истинной любовью на эту нежную душу? Нет, и ребенок вырос неверующим, блуждает, может быть, и теперь по путям своеволия или распутства, потому что мы вовремя не остановили его.
Старческое сердце томится одиночеством, тайные слезы проливаются, а мы проходим мимо, и вдруг смерть отнимает у нас возможность это поправить! Тогда мы бросаемся в бессильном горе к безжизненному трупу, несем ко гробу наши слезы и воздыхания — но поздно, закрытые глаза на нас не взглянут, закрытые уста нам не ответят, мы уже ничего сделать не можем! Сердце наше сжимается, совесть нас мучает, мы видим неумолимо ясно все, что упустили, сознаем наше равнодушие, невнимание, но уже не можем загладить их, не в силах ничего вернуть! Мы могли бы украсить жизнь стариков добрым, ласковым словом, своевременной помощью, искренним поощрением, а мы несем цветы и слезы к безжизненному телу!
О, будем "друг ко другу добры, сострадательны" (1 Петр. 3, 8), не будем откладывать, будем спешить отдавать душу свою ближним своим! Будем усердно делать дела нашего Господа, доколе есть день!"

Кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает

(Мф. 18, 5)


В одной из старинных германских легенд рассказывается, как однажды вечером, накануне Рождества, один бедный крестьянин спешил с работы домой к скромному ужину, которым его семья готовилась почтить великий праздник. Вдруг в лесу раздался жалобный стон, похожий на плач ребенка. Оглядевшись вокруг себя, крестьянин увидел на мерзлой земле, под деревом, плачущего горькими слезами ребенка. Жаль стало крестьянину этого малютки, брошенного в лесу, и, недолго думая, он взял его на руки и понес домой, в свою убогую хижину.

Жена и дети ждали его с нетерпением, приготовив скудное Рождественское угощение. Вошел работник в свою хижину, передал свою ношу жене и сказал: "Небогатое у нас угощение, еле хватит его и на нас самих, но я привел тебе гостя, с которым мы поделимся им; не мог я в такой праздник оставить в лесу брошенного ребенка, голодного и холодного. Бедняжка так жалобно плакал. Возьми, согрей его и накорми, мы дадим ему ночлег хотя бы сегодня".

Принятый с любовью ребенок сел вместе с бедной семьей за скудную трапезу — и вдруг убогая хижина наполнилась светом, над головою ребенка показалось сияние, лицо его озарилось неземной красотой, он поднял руку, благословляя охваченную благоговейным недоумением семью. То был Сам Христос, Предвечный Младенец, явившийся под видом бедного, страждущего ребенка!

Легенда, конечно, вымышленная, но в ней есть наставление и для нас. Под видом несчастных, страждущих нищих Христос и теперь стучится у многих дверей, и, принимая их, мы принимаем Самого Спасителя. Как же бережно должны мы относиться к этим несчастным, требующим нашей помощи и участия! Будем в каждом из них видеть посланника Христова и, окружая его любовью, получим благословение свыше. Христос примет Сам от нас, в лице одного из малых сих, все то, что мы дадим Ему от души.

"Кости сухия! слушайте слово Господне!" Так говорит Господь Бог костям сим: вот, Я введу дух в вас, и оживете

(Иезек. 37, 4–5)


Священное Писание неоднократно представляет нам высшее чудо, совершенное силою Божией, — воскрешение из мертвых. Спаситель взял за руку дочь Иаира, и она встала после нескольких часов смерти. Сына вдовы Наинской выносили из города на место погребения, и он восстал по слову Господа Иисуса Христа, сжалившегося над скорбью материнского сердца. Лазарь, друг Спасителя, не только умерший, но уже разложившийся, вышел из гроба, вызванный Господом.

Все эти чудеса поражают нас и подают надежду на наше воскресение и жизнь вечную. Смерть теряет свою силу — является упование на духовное возрождение. Особенно поразительна в этом смысле картина, изображенная пророком Иезекиилем. Поле усеяно мертвыми костями; тут уже не только смерть, погребение, тление, тут окончательное последствие всего этого — сухие, распавшиеся, рассеянные кости! Пророк останавливается в недоумении: неужели же и для них есть надежда? Пророк сомневается, но в Господе нет сомнения. Создатель знает назначение всего, Им созданного, и мертвые кости не лишены возможности "слушать Слово Господне". За слушанием следует оживление от Бога: "Я введу дух в вас, и оживете". Кость сближается с костью, плоть нарастает, мертвые встают, оживают.

Неизмеримо сильнее любви человеческой любовь Отца нашего Небесного! В своей ограниченности человек не видит ни малейшего луча надежды, но безграничная, бесконечная любовь Божия спускается в бездну, ищет по всей вселенной все погибшее, безнадежно сухое и мертвое, чтобы его оживить! Прокаженные, бесноватые — все найдены, все призваны, ко всем протянуты руки Спасителя, для всех у Него исцеление, прощение, жизнь вечная. Разрушенный Иерусалим, в котором не осталось камня на камне, — и над тобой плакала любовь Спасителя, и ты можешь силою Его восстать и воссиять в стенах нового Иерусалима! Для Бога все возможно, и вера побеждает всякое отчаяние.

Душа моя, не теряй никогда надежды о спасении родственных тебе душ. Не считай их погибшими, как бы сухи и мертвы они тебе ни казались, — люби их животворящею любовью, согревай их во имя того Милосердия, которое всесильно восстановить и оживить их. И молись о том, чтобы они слушали Слово Господне. Очевидно, это возможно даже для самой сухой кости, раз Господь это повелел, и это слушание предшествовало всему остальному дивному перевороту. Господь не может спасти человека помимо его воли. Христос спасал только внимающих Его голосу, а других укорял за то, что они не слышат ушами и не разумеют сердцем, чтобы Он исцелил их (Мф. 13, 15).

Ибо все вы — сыны света. Поступайте, как чада света

(1 Фес. 5, 5; Ефес. 5, 8)

И тьма не затмит от Тебя, и ночь светла, как день

(Пс. 138, 12)


Каждое растение обращается к свету, желая получить в нем свежие, живительные силы.

Будем и мы всегда тянуться к свету, не останавливаясь на мрачной стороне жизни. Какое бы горе ни поразило нас, какие бы страдания ни терзали нашу душу, не будем унывать и, вечно поворачиваясь к свету, почерпнем в нем свежие силы и новую бодрость, чтобы идти на служение ближним, неся им свет и теплоту нашей любви и ласки. И будем помнить, что свет есть Сам Христос, имеющий такую же притягательную силу, как солнце для цветка. Он вызывает душу из мрака, и, когда она идет к Нему, Он влечет ее все сильнее, все ближе к Себе, ведет ее за Собою неразлучно и делает ее, в свою очередь, светом, т. е. отражением Его Света. "Тьма не затмит от Него" — чем темнее вокруг, тем ярче сияет свет Христов, и душа, Им просвещенная, несет светильник свой в темные места.


Родители принесли Младенца Иисуса в храм

(Лк. 2, 27)

Приносили к Нему детей, чтобы Он прикоснулся к ним

(Мк. 10, 13)


Примеру этих благочестивых родителей, принесших Младенца Иисуса в храм, этих матерей, которые приводили детей к Иисусу, должны бы следовать все родители христиане. В этом — основа всякого воспитания. Ведите детей ваших в храм правды и любви, посвятите их Господу, отдайте на служение Ему с малолетства; в ваших горячих молитвах приносите их в жертву Богу живому, передайте их всецело в Его руки — и сердце ваше будет спокойно за них, и благословение свыше снизойдет на них.

Он, Всемогущий, остается навеки Тот же. Принявший тогда с любовью и благословением малых детей остается и поныне Тем же любящим Отцем. Он невидимо стоит среди каждой семьи, и чистые детские души Ему особенно близки. С самых ранних лет ведите ваших малюток к Нему; на нежную ниву детского сердца бросайте семена слова Божия. Пусть дети ваши всегда видят перед собою светлый лик Спасителя и привыкают прибегать к Нему во всякой нужде, во всяком горе. Не допустите детей расти без сознания Его близости. Пусть они чувствуют себя всегда под сенью Его присутствия и, сильные этим сознанием, будут вооружены против всех ожидающих их в жизни искушений.

В современной жизни, как и тогда, при земной жизни Спасителя, найдутся люди, которые будут препятствовать вам в вашем желании привести к Иисусу ваших детей. В холодном течении неверия и равнодушия вы встретите отпор вашему стремлению, но не смущайтесь, не поддавайтесь ему и знайте, что нигде дети ваши не будут безопасны, как только у Того, Кто сказал: "Пустите детей приходить ко Мне, и не препятствуйте им" (Мк. 10, 14).

Блаженны родители, наставники, которые, помня эти слова, не колеблясь понесут к Спасителю свое лучшее сокровище!

Оставаясь на месте и в покое, вы спаслись бы; в тишине и уповании крепость ваша
(Ис. 30, 15)

Мы часто воображаем, что заботы и бремена наши должны быть сопряжены с угнетением и тревогой. Мы не понимаем и часто осуждаем тех, которые относятся спокойно к горестям жизни. Несомненно, нельзя не чувствовать до некоторой степени бремени возложенных на нас забот. Сознание этой тяжести неизбежно, но не должно отнимать у нас способность ощущать радость и пользоваться лучами света, посланного нам. Чрезмерная озабоченность и уныние не только не облегчат исполнение нашего долга, но принесут нам вред. Дух суеты и постоянной тревоги отнимает у нас те силы, которые мы можем почерпнуть только в духе кротости и уповании на Бога. Только невозмутимый дух полного подчинения Богу даст совершенный мир душе, необходимый для успешного труда. В этом духе, который даруется нам свыше, мы трудимся не отдельно от Бога, а в общении с Ним.
Часто кидаясь во все стороны в суете и тревоге, мы стараемся исполнить то, что кажется нам нашей обязанностью, и дело как будто валится из наших рук. Лучше было бы иногда заменить эту суету уединением и молитвой, возложив на Господа непосильное бремя. Надеясь только на собственные силы, мы не можем исполнить нашей задачи. Лишь ободренные любовью Божией могут надеяться на совершение дела. Оно будет делом Божиим, которому мы послужим верным орудием.



Приносят плод в терпении
(Лк. 8, 15)

Опыт жизни дается нам не сразу. Долгие годы требуются для того, чтобы смирить нашу непокорную волю, смягчить наше ожесточенное сердце, обратить наше раздражение в кротость, положить "хранение устам нашим", так часто открывающимся для ненужной и вредной болтовни. Духовный рост души человеческой совершается постепенно, подобно тому, как "земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе" (Мк. 4, 28). Все в свое время. Терпеливое и спокойное ожидание облегчения трудностей жизни нашей есть необходимое условие, при котором Бог может возрастить в нас истинный плод.
Не будем же предаваться ропоту, не будем жаловаться на то, чего мы изменить не можем. Будем принимать все в духе кротости, относясь благодушно к встречающимся неудачам и веря, что во всем есть светлая сторона. Испытания послужат нам на пользу и принесут нам мир душевный.
"Приносить плод в терпении" означает также предать все последствия наших действий в Божии руки. Сеятель сеет, земля принимает, человек надеется на урожай. Он сеет с упованием, но знает, что успех в руках Божиих. Нельзя торопить жатву. Нельзя вновь и вновь тревожить семя, которое скрылось в недрах земли. Надо уметь иногда просто ждать в терпении и уповании. Мать блаженного Августина св. Моника ждала сорок лет плода своих молений, ждала, когда ее сын язычник обратится к Богу. И в назначенное Богом время этот плод дивно вырос, на радость ей и во славу Божию.

И дам им сердце, чтобы знать Меня, что Я — Господь
(Иерем. 24, 7)
Не дай уклониться сердцу моему к словам лукавым
(Пс. 140, 4)
Утверди сердце мое в страхе имени Твоего
(Пс. 85, 11)

Тот, кто искренне стремится к совершенству, не доверяет своему сердцу Человеческое сердце от природы лукавое и порочное, поэтому и просим мы у Господа, чтобы Он дал нам сердце новое. И Господь, всеперерождающий и обновляющий, хочет изменить и сердце человеческое, подчиняя его Себе. Христос обещал придти и "обитель сотворить" (Ин. 14, 23) в сердце человека; как же может Он обитать в сердце порочном, не перерожденном еще Духом Его Святым?
Сам Христос, без сомнения, позаботится убрать и украсить эту обитель перед тем, как поселиться в ней, поэтому мы можем и должны, с полным упованием, обращаться к Нему с усердной молитвой дать нам "сердце новое и дух новый" (Иезек. 36, 26).
Обетования Господни были даны задолго до нашей просьбы о них; более двух тысяч лет прошло с тех пор, как Господь изрек Свои священные слова, и Он всегда готов исполнить их при нашем обращении к Нему. Не будем же ослабевать в молитве о сердце новом, пока мы его не ощутим в себе и не узнаем уже в нем нашего прежнего порочного сердца.



Верующий в Меня дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит
(Ин. 14, 21)

Дело Господне есть прежде всего возрождение и спасение душ человеческих, и в этом-то великом святом деле Господь призывает нас быть Его сотрудниками, работая на ниве Его и собирая на ней, силою Самого Спасителя, плоды все более и более совершенные. Достойны ли мы такого святого, великого призвания? Только с чистой душой и чистым сердцем можно приступить к этому великому священнодействию — насаждению добра в душах человеческих.
Один великий мыслитель сравнивает человечество с мраморной глыбой, из которой художник может изваять прекрасные формы. Человек есть такое же орудие в руках Божиих, как резец в руках ваятеля; но орудие сознательное и, вследствие того, ответственное. Действительно, высоко призвание художника, могущего из бесформенного камня создать Ангела, но еще несравненно выше и прекраснее возможность пробудить душу человеческую к сознательной жизни, призвать ее к высшей, духовной цели. Мать, воспитывающая своего ребенка, лелея его в своих объятиях, прежде всего должна думать о вверенной ей Господом живой душе. Ей дана сила возрастить эту душу в духе правды и любви Божией, заглушить в ней зародыш зла, пробудить как бы спящего в ней Ангела, поставить ее на путь истинный, ведущий к Господу Все стремления, все силы материнского сердца должны быть обращены к этой цели, которую она может достигнуть только с всесильной помощью Божией.
Но не только в тесной связи родителей с детьми совершается это великое дело пробуждения и воспитания души. И дети, в свою очередь, влияют на родителей, побуждая их к добру, и брат на брата, и друг на друга. В основе всех человеческих отношений прежде всего должна стоять эта высокая святая задача — побуждение друг друга к добру, призыв к вечной правде. Все просвещенные, мудрые, богатые знанием должны нести просвещение свое, знание, мудрость к ногам Христа, чтобы Он научил вас помогать непросвещенным людям-братиям в познании Его. И помните, что нет ваших собственных дел. Христос говорит не о ваших делах и замыслах, а о Своих, которые Он хочет творить через вас, если вы предадитесь Ему вполне и не будете Ему мешать самомнением и своеволием. Миру нужен Бог, дела Его, а вы — только как орудия Его. Итак, "да не хвалится мудрый мудростию своею… но хвалящийся хвались тем, что разумеет и знает Меня… ибо только это благоугодно Мне", говорит Господь (Иерем. 9, 24).

Сила Моя в немощи совершается
(2 Кop. 12, 9)

Когда мы считаем себя сильными, тогда-то мы всего слабее, потому что, полагаясь на себя, мы не взываем о помощи свыше. Но, когда мы сознаем себя слабыми и немощными, неспособными на борьбу, неумелыми в труде, тогда мы сильны тою Силою, которая "совершается в немощи". Мы поистине сильны, потому что обращаемся к Богу, умоляя о Его помощи, в которой Он не отказывает никогда. Увы, слишком часто, под предлогом слабости и неумения, мы отказываемся от предстоящей нам деятельности и, не чувствуя в себе способности к полезному труду, предпочитаем оставаться в полном бездействии.
Не лучше ли было бы передать наш труд в руки Господа, Который восполнит все наши пробелы и преобразит наши слабые способности, исполнив нас Своею силою? Он готов ежедневно творить такое чудо, ибо "сила Его в немощи совершается". Своею бесконечною премудростью Он заменяет нашу человеческую неспособность. Ал. Павел был глубоко проникнут этой мыслью, когда сказал, что хвалится немощами своими, чувствуя, что сила Божия проявляется в нем, и поэтому он сознавал вполне, что "когда он немощен, тогда силен" (2 Кор. 12, 10).



Верно и всякого принятия достойно слово, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников
(1 Тим. 1, 15)

Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию (Мк. 2, 17). Бог "хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины" (1 Тим. 2, 4). Верно, как говорит ап. Павел, и, действительно, всякого принятия достойно это слово, ибо более прекрасного, более радостного, более утешительного слова не найти на земле, и никакие изречения мудрецов не могут с ним сравниться. Иисус Христос, Единородный Сын Божий, пришел в мир спасти грешников! Услышав и правильно уразумев это слово, человек сразу обогатится высшим богатством в мире и исполнится таким блаженством, которое ничто другое ему дать не может.
То, о чем писал ап. Павел, Спаситель возвестил Сам грешному человечеству: "Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию" (Мк. 2, 17). Заметьте, не к святым, не к праведным послал Бог Любви Сына Своего — нет, Он послал Его искать и спасти погибших, омыть нечистых Своею Кровью, возродить грешников к новой жизни, искупить Своею смертью все человечество, погибающее во грехах!
Он хочет, чтобы "все спаслись и достигли познания истины" (1 Тим. 2, 4). Он не хочет смерти грешников, но чтобы они обратились и были живы.
Услышав о таком поразительном чуде, весь мир должен бы повергнуться во прах перед Господом! Проникнемся же и мы чудным смыслом этих слов и, если даже доселе ничего не могло сломить наше упорное, ожесточенное сердце, теперь, внемля этому чудному призыву Божественной Любви, сокрушенные, подавленные бесконечным милосердием нашего Спасителя, пролившего за нас Свою Святую Кровь и призывающего грешников к покаянию, поспешим, кающиеся, к Его ногам в горячей молитве и благодарении за неизреченный Его дар.

Ты же, когда молишься, войди в комнату твою, и затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне

(Мф. 6, 6)


Основанием каждой святой жизни должна быть живая, постоянная беседа души с Богом — в тайнике человеческого сердца, вдали от людей, с глазу на глаз, так сказать, с Самим Господом. Весь смысл молитвы заключается в этом непосредственном, тесном личном общении человека с Богом, в котором он находит доступ к Престолу Всевышнего. Мы, без сомнения, везде и всегда в присутствии Божием, но Сам Христос указал нам на необходимость уединения в нашей келлии для молитвы, и опыт доказывает нам всю пользу такого уединения, когда оно входит в привычку.

Там, в этом нашем святилище, вдали от всего земного, человеческого, мы найдем источник воды живой для утоления нашей духовной жажды, там возгорится с новой силой пламя нашей веры, там нам даны будут крылья для безопасного полета над бездной сомнений и греха. Будем же искать уединения и в нем найдем Отца нашего Небесного; во свете лица Его, в живом сознании Его отеческой любви мы научимся молиться. Хотя Господь и не требует от нас, чтобы мы молились долго, и не видит достоинства в многословии, нам необходимо, начиная день, в котором ожидает нас, быть может, немало затруднений и забот, укрепиться на пути и почерпнуть новые силы в уединении нашей келлии. Там мы положим к Его ногам все то, что нас страшит в предстоящем нам труде, и, призывая Его благословение на этот труд, озаренные Его светом, исполненные Его Духом, вооруженные молитвой, бесстрашно пойдем навстречу ожидающим нас испытаниям.

Будем уверены, что всякий раз, как мы предстанем перед Богом, даже ненадолго, мы получим благословение свыше и "Отец Небесный, видящий тайное, воздаст тебе явно".



Вот, Он убивает меня; но я буду надеяться

(Иов. 13, 15)


Плывет корабль. И, как бы ни была глубока пучина морская, как бы ни были сильны волны, как бы ни свирепствовала буря, — все хорошо, пока вода в него не проникла. Не в том задача мореплавателя, чтобы вывести корабль из моря, а в том, чтобы вода его не залила. Так и задача жизни христианина состоит не в избежании забот, испытаний, искушений, а в том, чтобы все это не могло нарушить его душевный покой и залить его душу неудержимой волной, не оставляя места ничему другому.

Если оставить в своем сердце свободный доступ бесчисленным мелким и крупным заботам, постоянно осаждающим каждого из нас, они очень скоро породят в нас недовольство, раздражение, горечь, и мы будем в тягость себе и другим. Наше мрачное расположение духа будет бросать тень на все окружающее, и от нас будет веять холодом.

Научимся же не поддаваться нашим заботам и затруднениям и не будем преувеличивать их значение, тогда и душевный наш мир не будет нарушен, и среди всех этих бурь мы будем "всегда радоваться".

Нет ничего отраднее и утешительнее, чем видеть человека всегда спокойного, мирного, радостного даже среди многих и тяжелых забот. Такой человек светит ярко среди жизненного мрака, действует лучше всякой проповеди, может ободрить и поддержать унывающего брата и дать ему силу продолжать тяжелый путь.

"Нас наказывают, но мы не умираем, нас огорчают, а мы всегда радуемся" (2 Кор. 10, 6, 9).

И возвратил Господь потерю Иова, когда помолился за друзей своих!

(Иов. 42, 10)


Я свободен только тогда, когда забываю о себе. Забота о себе и о своих невзгодах есть цепь, связывающая меня. Если бы я мог забыть о себе, я был бы свободен. Если бы я вспомнил, когда надвигается на меня туча, что та же туча покрывает и брата моего, я бы уже не заметил тени ее над своею головой. В молитве за него мое бремя исчезло бы бесследно, и я перестал бы его ощущать. О, дух самозабвения, божественный дух Христов, дух смирения и любви, излившейся на Кресте, — в тебе одном могу я найти полную свободу! Освободи меня от самого себя, сними с меня эту тяжелую цепь.

Меня сковывает не горе, не страдание, а то, что это страдание сосредоточено на мне самом. Помоги мне взять на себя чужие бремена, помоги мне вкусить сладостное чувство мира, наложив на себя бремена окружающих меня и имея в этом общение с Тобою, взявшем на Себя наши немощи и болезни! Научи меня молиться за других. И, что бы ни сковывало мою собственную душу, дай мне вырваться к той свободе, которую Ты даруешь, свободе самоотречения и готовности быть Твоим орудием для служения другим молитвою, словом или делом.



Алкал Я, и вы не дали Мне есть… был болен и в темнице, и не посетили Меня

(Мф. 25, 42–43)


Здесь люди осуждены не за действие, но за бездействие. Здесь не указывается на какое-нибудь злодеяние по отношению к братиям голодным, больным, заключенным, одиноким. Здесь указывается на бездействие по отношению к ним. Согрешившие видели "малых сих" в нужде, в голоде, в жажде, в заточении и наготе и не помогли им. Они "прошли мимо", мимо людской скорби и нищеты, которые они могли бы облегчить. Стону человеческому не вняли, а если он и долетел до них, то оставил их безучастными. И вот эти-то упущения, это небрежное отношение к ближним считаются настоящими, тяжкими грехами в глазах Божиих.

Многие из нас живут беспечно, упускают случаи помочь другим, облегчить их страдание; они не желают понять, что этим грешат против Самого Христа — оставляют без участия Его в лице бедных братьев, оставляют без помощи, без сочувствия, без утешения! Мы не думаем, не останавливаемся над этим. Однако же надо подумать и остановиться. Надо спросить себя — христиане ли мы не только на словах, но и на деле. Если же мы сознательно именуемся учениками Христа, то как можем жить без духа Его, без послушания Ему, как можем оставить Его алчущим и жаждущим и отказать Ему в том едином, чего Он у нас просит, — в любви и преданности сердца.



Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу

(2 Кор. 4, 17)


Кратковременное легкое страдание производит вечную славу — каждое слово этого изречения полно глубокого смысла. Противоположность между видимым и невидимым поражает ап. Павла все более и более, и по мере того, как его мысль подымается выше, все земное постепенно исчезает из его взора и остается только одна небесная слава, покрывающая все остальное. Он называет ее даже "преизбытком вечной славы".

Наши понятия о славе вряд ли могут вместить мысль о преизбытке, это слово означает для нас как бы излишек, чрезмерную тяжесть, которая скорее может относиться к заботам, к невзгодам и испытаниям, обременяющим нас. Преизбыток славы! Не есть ли это непонятный образ? Однако же это истина. То, что составляло тяжесть нашей скорби, несомненно, преобразится для нас в преизбыток славы. Нам нужен лишь новый свет, чтобы видеть днем то, чего мы не могли различить во мраке ночи. Ту же мысль выражают слова псалма: "Пошли свет Твой и истину Твою, да приведут они меня" (Пс. 42, 3). Давид не просит о перемене обстоятельств, но о новом свете, чтобы озарить эти обстоятельства.

И ты, обремененный тяжелой скорбью, поторопись просить облегчения в просветлении, чтобы тяжесть твоя могла обратиться в будущем в преизбыток славы! Все испытания и скорби наши должны содействовать этой славе. Пройдя шесть трудовых дней, назначенных нам для борьбы и страдания, в седьмой день мы оглянемся назад, и мрак этого прошлого исчезнет, свет неземной озарит его, наше прошлое будет покрыто славою. Каждый шаг этого прошлого, как бы ни был он тяжел и труден, поведет нас к седьмому дню, дню Господню, дню отдыха, и весь этот преизбыток наших земных страданий обратится тогда в преизбыток вечной славы.

Путем новым и живым

(Евр. 10, 19)


То был новый путь, потому что он был путь живой. Люди часто ищут в Евангелии только способ пройти через долину смерти; они не ищут в нем помощи и указания для жизненного поприща. Но когда подходит к душе Христос, Он открывает ей "путь новый и живой". Он открывает нам, что вечность началась для нас уже теперь и что мы можем ее познать, не дожидаясь смерти. Он открывает нам, что общение с Богом достижимо для нас не только после смерти, но и в жизни, что, представляя тела наши "в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения нашего" (Рим. 12, 1), мы уже здесь, на земле, получаем Царствие Божие общением и соединением с Господом. Двигаясь, как израильтяне, среди жизненной пустыни, мы уже не можем ни голодать, ни жаждать, ибо Спаситель идет перед нами, и в Нем ежедневно дается нам та благодать, которая спасает нас, тот свет, который освещает, тот хлеб жизни и источник правды, которые наполняют и укрепляют нашу душу.

Без благодати Божией, без веры и любви мы шли путем греха, путем себялюбия, наслаждений, легкомыслия, широким путем, не ведущим в Царство Божие! Путь новый — есть путь отречения от себя, любви к ближним, путь узкий, часто тернистый. По нему мы должны идти под бременем креста, но он приведет нас к Господу. И светлая надежда на жизнь вечную, на соединение с Господом поддержит нас на этом пути.

Идя по Его стопам, мы не можем сбиться с дороги. Опираясь на Него, мы не ослабеем в пути. Он есть "путь и истина, и жизнь" (Ин. 14, 6). Только бы открыты были глаза наши, только бы не дремало сознание наше, только бы всю жизнь мы искали и желали этого пути.

Господи! Неужели я отдамся Тебе только в смертный мой час? Покажи мне путь живой. Научи меня той святой жизни, которая отдается Тебе уже в Вифлееме, и далее в Назарете, и на Голгофе! Помоги мне идти с Тобою по пути живому; даруй мне среди моей земной жизни могущество бессмертия. Научи меня отказаться всецело от своей воли, покорив ее воле Твоей. Среди труда, среди забот, среди борьбы, в часы безмолвной скорби, в горе и в радости, в болезни и в здоровье, в нищете и в довольстве помоги мне отдаться всецело Тебе, сказав: "Отче! в руки Твои предаю дух мой" (Лк. 23, 46), — тогда моя земная жизнь будет живым путем к небу!



И, взяв семь хлебов и рыбы, воздал благодарение, преломил и дал ученикам своим, а ученики народу

(Мф. 15, 36)


В духовном мире, как и в вещественном, нередко второстепенные причины управляют событиями. Спаситель умножил хлебы, но не Сам раздал их толпе. Он передал их сперва ученикам, и таким образом божественный дар не перешел непосредственно к ожидающей толпе, но через Его посредников.

Так бывает и с нами. Господь насыщает нас Своею пищею, но предлагает нам эту пищу очень часто в земных сосудах. Он посылает ее посредством испытаний, тяжелых перемен в нашей жизни и часто самым незаметным, самым обыкновенным способом. Каждый день, каждый час, каждое мгновение мы соприкасаемся с этими орудиями, посланными свыше. Весь жизненный опыт, какою бы ценою он ни был куплен, с какой-нибудь стороны нас воспитывает, так же как воспитывают нас и соприкосновения с людьми, которые встречаются на нашем пути. Хлеб небесный доходит до нас, проходя через бесконечное число рук человеческих.

Господи! Преврати и меня в одно из Твоих орудий — действуй через меня. Я бы хотел сознательно напитать алчущего Твоим хлебом, подкрепить его Твоею силою, я бы хотел взять в мои недостойные руки Твой хлеб и раздать его нуждающимся.

Дай мне только глубоко и смиренно осознать, что собственного запаса я не имею, что сух тот хлеб и нечиста та вода, которые бы я от себя хотел предложить ближнему; поэтому покажи мне, как я нищ, научи меня простирать руки сперва к Тебе, а потом уже к брату моему, чтобы передавать ему не мое, а Твое!



Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах

(Мф. 16, 17)


Слово Божие есть Откровение, и вся христианская жизнь заключается в воспринятии этого Откровения. Оно не постигается простым разумом человеческим, его нельзя измерить, исследовать, одобрить или отбросить, применяя к нему оценку мира сего. Оно не входит в сердце под влиянием плоти и крови, которые, напротив, часто восстают против него, но только посредством воздействия Духа Святаго. Господь возрадовался проявлению действия Божией благодати на душу Своего ученика и назвал его блаженным, потому что не от плоти и крови воспринял он свое верование, а от Духа Отца Его. То, что принимается от плоти и крови, — шатко, поверхностно, переменчиво, бесплодно.

Верования, которые принимаются от людей, не выдерживают испытаний, не достигают до глубины сердца, не перерождают его к новой жизни и не дают ему силу жить и умереть по-христиански.

Только то истинно, прочно и вечно, что явлено нам Самим Богом. Возрадуется Христос и теперь о каждой душе, которая испытает то, что испытал Симон, сын Ионин, в тот день, когда вопреки всем недоумениям провозгласил Иисуса — Сыном Бога Живого. Блаженны и теперь те, которые, не советуясь с плотью и кровью, идут прямо к Богу и которым Он являет за это Сына Своего Иисуса Христа! Блаженны те, которые стоят на твердом камне, камень же есть Христос" (1 Кор. 10, 4). Они не поколеблются не потому, что они сильны и тверды, но потому, что Он силен и несокрушим, и Он их держит, и они на Нем стоят и будут стоять во веки.



Господь, обратись, взглянул на Петра

(Лк. 22, 61)


Что было в этом взгляде Спасителя? Что должен был почувствовать Петр, встретив этот взгляд, полный кроткого, любовного упрека? Немудрено, что в нем внезапно пробудилось раскаяние, что он понял в эту минуту, как огорчил своего Учителя и Господа, и горячие слезы полились из его глаз. Он, так сильно надеявшийся на свою твердость, еще незадолго до этого утверждавший, что всюду последует за Христом, — мог в одно мгновение забыть все это и, поддавшись мелкому чувству малодушия, отречься от Того, за Которого готов был умереть!

Потому понятна вся глубина раскаяния, охватившего Петра, когда взгляд Спасителя как бы пробудил его от малодушия. Пусть же этот взгляд, полный любви, но и справедливого обличения, остановит и нас, когда мы бываем готовы забыть наши обеты, наши благие намерения, когда любая, даже ничтожная причина побуждает нас уклониться от истины.

Докажем же свою любовь к Спасителю нашему нашим преданным служением Тому, Кому мы решились быть верными навсегда. Не рассчитывая на собственную твердость, которая бывает так непрочна, станем уповать на Бога, держась за Него, опираясь на Его слово, на живой, неиссякаемый источник этого слова. И, вспоминая об отречении Петра, будем всегда искать этот Божественный взор нашего Спасителя. Будем обращаться прежде всего к Нему, всякий раз, когда почва под нами колеблется и мы чуем приближение опасности. Опираясь на Него Самого, будем верны Ему до смерти. И когда и к нам обратятся слова Спасителя: "Любишь ли ты Меня?" ответим и мы Ему, без колебания: "Ты все знаешь, Господи, Ты знаешь, что я люблю Тебя!" (Ин. 21, 17).



Не знаете, какого вы духа

(Лк. 9, 55)


Всегда ли и мы понимаем, "какого мы духа"? Как часто высказываются строгие суждения, справедливое, как будто бы, негодование, когда мы думаем, что имеем полное право произнести неумолимый приговор над нашим ближним. Иногда даже призываем на него наказание Божие! Но вспомните тогда эти слова Спасителя: "Не знаете, какого вы духа!"

Он, Всемогущий, но и Всепрощающий Христос, этими словами остановил учеников, когда они призывали небесный огонь на Самарян, не хотевших принять к себе Спасителя. Казалось бы, такой гнев был вполне справедлив с их стороны и должен был доказать их пламенную любовь к Спасителю. Но нет, такая любовь, требующая отмщения, не. угодна Господу, потому что в ней нет того духа кротости, которому Он учит нас и который должен быть нашим духом — духом христианства. Как часто мы говорим, что простили бы все, что направлено против нас лично, но не можем простить оскорбление, нанесенное тому, кого мы любим, тем доказывая, что не знаем мы, "какого мы духа"!

Какое бы зло ни было нанесено нам или нашим близким — никак не извиняя это зло, ненавидя его, будем, однако, всегда "медленны на гнев, ибо гнев человека не творит правды Божией" (Иак. 1, 19, 20). Обратимся к провинившемуся в духе кротости, любви, всепрощения, в духе, побеждающем зло силою кротости и любви.

И сказал ей Илия: не бойся, пойди, сделай, что ты сказала; но прежде из этого сделай опреснок для меня и принеси мне; а для себя и для своего сына сделаешь после

(3 Цар. 17, 13)


Какая поразительная картина! Пророк Илия обращается к голодающей женщине и велит ей в ожидании будущего блага располагать им заранее. Первое ее действие должно быть подаянием, а не приобретением. Прежде всего она должна была потрудиться для другого, для пророка: "Прежде сделай опреснок для меня". Не будем удивляться этому, да не видим в этих словах равнодушия пророка к чужой нужде или забвения о чужом горе.

Это было, напротив, выражением самого чуткого понимания потребности человека. Отречение от самого себя должно быть нашей главной потребностью, как в духовном, так и в материальном мире. Все наши горести происходят от излишней заботы о самих себе. Сосредотачиваясь на наших личных затруднениях и невзгодах, мы не получаем желаемого облегчения. А посвящая себя чужим невзгодам, стараясь облегчить чужое бремя, облегчаем и свое. Помогая в немощах другим, мы находим излечение и своему недугу. Всегда, во всех обстоятельствах, мы должны помнить, что чужие раны открыты, как и наши, что темные тучи, висящие над нашей головой, бросают ту же тень и рядом с нами, что братья наши так же, как и мы, нуждаются в облегчении, в ободрении, в ласке и любви.

Самое горе наше приносит нам великий дар — дар сочувствия. Отдадим же дар этот, будем щедро расточать его, и наша духовная сила от этого удвоится. Забудем о себе и, вернувшись потом в свою духовную келлию, найдем ее уже озаренной новым светом, украшенной новым сиянием, светом Духа Господня, сиянием любви Божией.

Пророку, сильному, независимому человеку, нелегко было, может быть, попросить хлеба у бедной вдовицы; и ей нелегко было забыть свою нужду и послужить другому. Но оба повиновались Божией воле, и обоим это принесло великое благо. Послушный и смирившийся пророк стал орудием великого чуда, а бедная беззащитная женщина узрела в этом чуде любовь и попечение о ней Самого Бога. Так всегда бывает, когда душа без видимой опоры идет путем повиновения.

Комментарий.( Люди, читайте и радуйтесь. что есть чему ещё учиться и спасаться!)

Уразуметь превосходящую разумение любовь Христову

(Ефес. 3, 19)


Не говорите, что вы не можете верить тому, чего вы не понимаете. В нас самих есть свойство, которое превыше всякого ума и которое никакой ум объять не может. Это нечто необъяснимое, нечто возвышающее нас над собственным нашим рассудком, открывающее душе нашей целый мир, недоступный умственному взору. Но более всего нам непонятны мир Божий и любовь Христова. Как может человек быть мирен во Христе, когда его окружают смуты, раздоры, смущения и суета? Как он может в своем ничтожестве, в своей греховности быть предметом Божественной любви? Однако мир и любовь Христова по милости Божией нисходят на нас. Как и каким путем — мы этого не знаем, но чувствуем на себе их благотворное действие.

Мы знаем, что Его мир наполняет нашу душу, когда мы остаемся тверды и спокойны посреди бури жизни. Наше стремление к Нему приближает Его к нам. Мы любим Его, потому что "Он прежде возлюбил нас" (1 Ин. 4, 19), и наша жажда познать Христа, победившего мир, доказывает Его близость к нам. Его любовь, снисходя в нашу грешную душу, преобразует ее, и, согретая лучами этой любви, душа наша созревает для вечности. Тогда смирению и вере нашей будет дано "уразуметь превышающую разумение любовь Христову".



Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит

(Мф. 12, 43)


Переходное состояние есть самое тяжелое время в духовной жизни. Старое уже прошло, но новое еще не наступило. Самым тяжелым временем в жизни народа Израильского были 40 лет, проведенные им в странствии по пустыне. В Египте они еще предавались греховным наслаждениям, в земле обетованной они вкусили ожидаемое довольство, но в пустыне все было голо, мертво, безжизненно.

Так и ты, душа моя, не можешь пребывать долго в пустыне, не можешь довольствоваться законом запрещения. Тяжело и опасно становится, когда мы видим дом наш выметенным и украшенным, но не занятым никем. Любовь наша ко греху может быть заменена только новой любовью, икон ее не заменит. Поэтому молитва наша ко Господу должна быть о ниспослании нам духовного сокровища, превышающего все то, от чего мы отказались, — живого источника любви, орошающего безводную пустыню нашего сердца, полноты радости, наполняющей пустоту, ощущаемую нами. Научи меня, Господи, понять, насколько Твое обещание превышает все то, что я оставил за собою в старой египетской стране. Преврати закон в благодать, преврати рабство в свободу, обрати мою жертву в источник наслаждения.

Когда "вместо плача", я получу "елей радости", вместо "унылого духа славную одежду", когда Он облечет меня в "ризы спасения и одеждою правды оденет меня" (Ис. 61, 3, 10), тогда дом мой уже не будет пуст — он станет храмом Духа Божия, и дух злобы будет изгнан из него навсегда!



Что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего

(Мк. 5, 7)


Дух злобы, дух гордости, дух сатаны не может иметь ничего общего с кротким духом любви Христовой; огонь и вода никогда не могут слиться воедино, не могут соединиться свет и тьма — между ними нет ничего общего. И всё, что есть в нас нечистого, злого, греховного, инстинктивно бежит от лица Божия. Мы приближаемся к Нему лишь в наши лучшие, светлые минуты, лишь с той стороны, которая чувствует влечение к Тому, Кому стремится подражать.

Как страшны эти слова: "Что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего"! Сатанинский дух отрицания и злобы сам изрек себе приговор этими словами. Да послужат они нам грозным предостережением, которое должно остановить нас на пороге греха. Переступим порог, и будет уже трудно вернуться назад, нас охватит отвращение от всего святого и чистого, мы с ужасом почувствуем, что ничего уже общего не можем иметь с тем светлым образом, который является нам в лице Христа.(Не дай Бог!)

Припадем к Нему, умоляя Его привлечь нас Своею силой, зажечь в нас пламя любви Своею божественною любовью, чтобы мы в глубоком сознании нашей греховности, нашего ничтожества во прахе у Его ног отказались навеки от того духа злобы, который в своем безумии дерзнул оттолкнуть от себя Спасителя мира.



Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь

(1 Фес. 5, 16–17)


Радость и молитва не могут противоречить друг другу, хотя бы казалось, что душе, исполненной радости и ликования, не о чем более просить Господа. Но ведь молитва не только выражение скорби и болезни, вопль страдающей души. Неужели в радости самой светлой, самой полной нет у вас потребности обратиться ко Господу, вознося Ему благодарение за великий дар радости, наполняющий наше сердце? В радости, как и в скорби, душа должна прежде всего искать Господа, Источника жизни нашей. К Нему, к Его ногам мы должны нести и счастье, и горе, и слезы, и ликование.

Всякий дар совершенный исходит свыше. Радость и скорбь — всё от Него. И в молитве постоянное общение с Ним. Всё светлое, отрадное в жизни нашей есть дар Божий: молодость, здоровье, святое семейное счастье, красота природы, каждый солнечный луч, каждый чудный цветок на поле — всё, что нас радует, всё нам дорогое, всё это мы принимаем из рук Творца.

Но главная радость наша, радость духовная, радость во Христе — это полнота любви. Только в любви — истинное счастье, только любящая душа светится ярким солнечным светом, отражая в себе небесное сияние. Любовь нуждается в молитве, и радующийся в любви постоянно молится, так как истинная любовь сама по себе есть молитва.

В любви получаем радость, но радость эта несовершенна, пока мы душу свою не положили за друга своя. "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друга своя" (Ин. 15, 13). Стараясь любить друг друга, отдавать душу свою на служение ближним, забывать себя для других, мы начинаем понимать, что истинная жизнь в любви. Тогда нам становится ясно, что мы терпели голод духовный и питались рожками, пока жили только для себя. Чем глубже наша любовь, тем сильнее наше желание совершенствоваться. Чем более мы любим, тем более стремимся к идеалу, тем менее мы довольны собой. Счастье ближнего, его покой, его здоровье, его радости составляют цель нашей жизни. О них мы взываем день и ночь ко Господу, на них мы призываем прежде всего благословение Божие.

Боже! Соедини во мне навсегда радость с молитвой и благодарением. Пусть молится во мне любовь моя к Тебе и к ближним моим, пусть, помня Твои предсмертные слова, я не забуду никогда слово, Тобой изреченное: "Жажду!" (Ин. 19, 28).

В этом слове высказалась вся любовь Твоя, жаждущая спасения человечества. Дай же и мне, Господи, жаждать не только спасения моей души, но и спасения всех людей. Дай мне радоваться не одной земной, преходящей радостью, но дай мне "войти в радость Господа моего" (Мф. 25, 2)! Дай мне силу Твоей любви, Твоей молитвы, и когда я достигну славы Твоей, то Ты дашь мне вкусить ту радость вечную, которая в деснице Твоей во век.

Довольно для каждого дня своей заботы

(Мф. 6, 34)


Не страшитесь заранее своей слабости, "довольно для каждого дня своей заботы". Не бойтесь завтрашнего дня: завтрашний день сам о себе позаботится. Тот, Кто сегодня послал вам мир душевный, Тому всё возможно, Он не откажет вам и завтра в этом мире. Не искушайте самих себя заботой о будущих испытаниях, которые еще не наступили. Не поддавайтесь никаким опасениям, не заглядывайте вперёд. Не делайте никакого усилия, чтобы угадать будущее, но отгоните подальше от себя всякий страх верою в Господа и упованием на своевременную помощь Его.

Отдавайтесь во всём и всецело Господу в полной вере, что вместе с испытанием Он пошлёт вам и силу, достаточную, чтобы его перенести, — Господь "восполнит всякую нужду вашу, по богатству Своему во славе" (Флп. 4, 19). Предоставьте всё Ему; взявшись за плуг, не озирайтесь назад, не останавливайтесь на подробностях, имейте мужество, доверившись во всем Ему, ожидать спокойно, с полным упованием и с полною покорностью, чтобы воля Его совершилась.

Помните, что сила даётся не на завтрашний, а на сегодняшний крест. Один человек, глубоко удрученный, поведал другому свои заботы и спросил: "Почему мне так ужасно тяжело?" — "Потому, — ответил тот, — что ты вместе с настоящей ношей захватил и будущую и несёшь эту и будущую ношу своей силой, не Божией".

Своя сила гнетёт беспомощностью, а Божия сила подымает всемогуществом.



Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься?

(Пс. 41, 6)


"Унывает во мне душа моя", - сознается Псалмопевец. И последующие слова: "Все воды Твои, и волны Твои прошли надо мною", — поясняют это его состояние. Бывают такие времена, когда и верующая душа унывает; её заливает одной волной за другой, её угнетает непонимание, не сочувствие людей, разочарование, неудачи. И возникает, как у Давида, вопрос: "Для чего я, сетуя, хожду?" Почему так мало отрады в моей жизни? Он жалуется Самому Богу, не людям, и всякая жалоба, принесенная прямо Ему, скоро превращается в хвалу.

Повеет на человека тем Духом Утешителем, Который изменяет его настроение и налаживает расстроенные струны, и душа вдруг начинает припоминать всю благость и помощь: "Все милости днём, все песни ночью" (Пс. 41, 9) и кончает твёрдо, убеждённо: "Уповай на Бога, ибо я буду ещё славить Его, Спасителя моего, и Бога моего". Душа унывающая, подымись над бездной забот и огорчений твоих, смотри без страха на те волны, которые иной раз подымаются вокруг тебя, помни, что через них проложен тебе путь и что над ними светят тебе "свет и истина Его", которые ведут и приведут тебя "на святую гору Его, и в обители Его" (Пс. 42, 3). Учись славить, и утихнет жалоба. Уповай, и исчезнет уныние.



В братолюбии любовь

(2 Пет. 1, 7)


Христианство есть выражение всеобщей, всемирной любви. Оно учит нас любить и благотворить не одним нашим близким, а всему человечеству; любить тех даже, с которыми мы ни в чем не сходимся, любить ненавидящих нас. Христианская любовь не похожа ни на какую другую любовь. Любовь человеческая простирается на людей, которые привлекают нас высокими качествами, но любовь Христова идёт искать и спасти погибшего, она следит издали за блудным сыном и идёт к нему навстречу, она отыскивает прокаженных, она призывает всех отверженных.

Дивная любовь Христа! Озари и меня Твоими лучами! В моей грешной земной любви есть ещё столько себялюбия. Я часто, думая любить других, ищу в этой любви только себя; но я жажду другой любви, я бы хотел обнять моей любовью недостойных, погибших, павших братьев, тех, от которых все отвернулись.

В Тебе одном могу я найти эту любовь. Вдохни в меня Твой Дух Животворящий, осени меня славою Твоего Креста, которая поможет мне носить на себе чужое бремя; наложи на меня Твое иго, которое будет мне легко, потому что оно уничтожит во мне всякое себялюбие; расширь пределы моей любви, чтобы я мог понять всю глубину любви Твоей и назвать все человечество моими братьями.



Блаженны алчущие и жаждущие правды

(Мф. 5, 6)


Знаменитый ваятель Торвальдсен работал долго над статуей Христа — но говорят, что, когда он её окончил, им овладела глубокая грусть. На вопрос о причине этой грусти он отвечал: "Я первый раз в жизни удовлетворён моим произведением; до сих пор моя мечта далеко превышала всё то, что я мог исполнить, теперь же, когда мне кажется, что я достиг высшего идеала, мне больше нечего ожидать, не к чему стремиться".

Удовлетворившись своим произведением, достигнув своей цели, он как будто сразу ослабел и потерял энергию и радость в дальнейшем творчестве. Не соглашаясь с мыслью великого художника о достижимости того идеала, который представляет для нас облик Спасителя, мы не можем не согласиться с глубиной и верностью высказанной им мысли. Если бы чувства наши, потребности и стремления могли быть чем-либо удовлетворены навсегда здесь, на земле, то для нас настало бы усыпление и нравственный рост души нашей должен был бы прекратиться.

Закон этот действует к каждой жизни. Голод есть признак здоровья в живом организме, жажда познания есть признак развития умственных способностей. Если бы не было этой жажды, наступил бы застой. В духовной жизни голод и жажда, недовольство собой доказывают стремление к высшему идеалу. "Блаженны алчущие и жаждущие правды" — блаженны неудовлетворенные, о неудержимое, пламенное желание и стремление к более тесному, более близкому, полному, совершенству, блаженны ненасытные, вечно желающие всё большей и большей любви, вечно стремящиеся горе. Эта сильная жажда духовная, это сильное стремление к общению с Богом — есть признак здоровой духовной жизни, явление пробудившейся, возрожденной души. В этом неутомимом стремлении к лучшему, в этой как бы тоске по родине, по новой жизни, по всестороннему совершенству кроется идеал христианского духа.

Так преисполнен изобилия источник Божий, что не вмещает его сразу душа человеческая, и простирается к нему вновь и вновь, с постоянной жаждой. Он удовлетворяет и услаждает её и этим самым вызывает в ней всё большее желание наполниться им.

Наполняя душу, он её расширяет и переполняет, так что благодать льётся через край и простирается на других.



Язык — небольшой член, но много делает

(Иак. 3, 5)


Действительно, сколько хорошего может сделать иной раз одно слово, сказанное вовремя, обдуманно, слово, исходящее из сердца, плод доброго чувства, возвышенной мысли. С другой стороны, сколько невообразимого зла может сделать одно недоброе, едкое слово, действующее, как яд, направленный против ближнего. Как строго мы должны следить за этим "небольшим членом", который призван только благословлять, распространять одно добро и противодействовать злу, где только может.

Большею частью люди смотрят слишком легко на сказанное слово; как часто, желая блеснуть умом, они готовы исказить истину и сказать то, что может принести великий вред; и так как мы уже не можем остановить действия сказанного слова, которое бывает гораздо сильнее, чем мы думаем, оно распространяется все дальше и дальше, преувеличивая по пути высказанную мысль, и, прежде чем мы успеваем опомниться, оно уже поставило клеймо на человека, может быть, и ложное.

Постараемся же всегда помнить это и будем чаще повторять в своем сердце: "Положи, Господи, хранение устам моим!" И вместе с тем, не дай нам, Господи, воздержаться от того слова, которое подчас должно быть сказано в защиту правды или для ободрения и утешения скорбящего, которого нередко одно слово может подкрепить и согреть в минуту уныния. Не будем лишать ближнего этой поддержки из ложного стыда или неуместной робости, и пусть слово наше "будет всегда с благодатию… дабы вы знали, как отвечать каждому" (Кол. 4, 6).



Будьте все единомысленны, сострадательны, братолюбивы, милосердны, дружелюбны, смиренномудры

(1 Пет. 3, 8)


Все эти увещания сводятся к одному главному, которое мы находим в следующем стихе: "Благословляйте, зная, что вы к тому призваны, чтобы наследовать благословение". Из того, что дано нам Богом, должно истекать то, что мы даём людям. Усвоив Божие, мы сможем помочь ближним. Зная, что мы призваны к благословению, мы, которые его не заслужили, мы, которые благословляемся не по своим заслугам, а только во Иисусе Христе, как же не станем мы из того, что получили, уделять другим? И как же нам не ответить на разнообразные нужды людей выражением этого благословения?

Сострадание, дружелюбие, смирение — это всё заключается в том великом благословении, которым Господь хочет обогатить нашу душу, и во всём этом нуждаются наши братья. Свойство всех Его даров — это щедрость; они не могут остаться при одном только человеке, они должны идти дальше и изливаться братолюбием, милосердием и всеми проявлениями любви.

Итак, будем любить, потому что мы любимы Богом, будем давать, потому что нам дано, будем благословлять, потому что Он благословляет.



Открывает глубокое из среды тьмы, и выводит на свет тень смертную

(Иов. 12, 22)


Самые тёмные стороны нашей жизни всего яснее служат для откровения небесного света — вот что испытал на себе тот человек, который прошёл по самому мрачному пути. То, что Иов постиг вследствие своих испытаний, тому учимся и мы с каждым днём: крест есть венец нашей славы; камень, который отвергли зиждущие, стал главою угла.

Вы ищете тот свет, который рассеет могильную мглу и осветит для вас жизнь загробную, но вы не понимаете, что сама смертная тень обратится в свет и что Он "выводит на свет тень смертную", как говорит Иов. Слова эти доказывают, что свет является именно тогда, когда мы думаем, что он исчез навеки. Мы, христиане, в образе смерти всего яснее видим образ жизни вечной. Не поражала ли нас вечерняя заря на тёмном небе? Не случалось ли нам быть свидетелями того, что, когда "земной дом, сия хижина, разрушается", тогда живее становится "жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный" (2 Кор. 5, 1). Не испытали ли и мы на себе необычайную, неизъяснимую силу, непонятное для нас самих возрастание веры нашей именно в те тяжелые минуты, когда нам казалось, что мы покинуты всеми? В непосильной борьбе, среди мрака горестей и скорбей, мы только глазами веры могли узреть луч света; вера поддержала нас, надежда блеснула нам среди мрачных туч, и сама смерть стала для нас откровением другой, высшей, истинной жизни!

Не ропщите на окружающий вас мрак. Он даст вам понять то, что вы прежде не знали, — существование мира невидимого, силу, превышающую нашу человеческую силу, и из этого мрака послышится вам голос Господень: "Да будет свет" (Быт. 1, 3).



Ибо Господь, Бог твой, благословил тебя во всяком деле рук твоих, покровительствовал тебе во время путешествия твоего по великой пустыне сей

(Втор. 2, 7)


Неужели забота Провидения простирается на каждого отдельного человека? Неужели Господь знает о моём ужасном унынии, о моём одиноком пути по безотрадной пустыне? А мне казалось, что я всеми покинут, потерял Бога моего. Я звал Его днём и ночью и думал, что Он меня не слышит. Однако, в то самое время все было известно Ему: и мое одиночество, и громадная, бесплодная пустыня, по которой я проходил.

Почему же я сомневался? Господь был всё время ко мне близок. На этой самой казавшейся бесплодной почве, без моего ведома, в безмолвной тишине Он посеял те семена, которые должны были взойти в земле обетованной. Итак, когда я проходил по пустыне, Он был со мною, Он сам вёл меня к тихим водам и злачным пажитям, "Господь был в месте том, и я того не знал" (Быт. 28, 16).

Постигнув эту близость Господа, я возблагодарю Его больше всего за те одинокие часы душевной тоски и внутренней борьбы, когда Он невидимо был со мною, и, наконец, я познал Бога и испытал на себе Его любовь.

Когда приходит эта близость Господня, тогда пустыня перестает быть пустыней, она превращается в "напоенный водою сад, в источник, которого воды никогда не иссякают" (Ис. 58, 11). И впереди видится путь, уже проложенный, светлый и святой, на котором даже и неопытный не заблудится, потому что над ним бодрствует Сам Господь, у Которого исчислены все скитания Его земных странников.

Отче наш, Сущий на небесах
(Лк. 11, 2)

Отец наш! Как мало понимаем мы, что это означает! Христос даровал нам Отца; Он часто во время Своей земной жизни повторял слова: "Отец ваш Небесный". Но с особенной силой возвестил Он об этом усыновлении перед смертью и после смерти. "Ты возлюбил их, как возлюбил Меня" (Ин. 17, 23), — говорит Он Отцу. Трепет охватывает нас при этих словах — возможно ли, чтобы та же мера любви, данная Единородному, Возлюбленному Сыну, снизошла и на нас? Христос так сказал, Он знает Отца и просил у Него нашего усыновления, как мзду за Свое страдание. Восстав из гроба, Он провозгласил: "восхожу к Отцу Моему, и Отцу вашему" (Ин. 20, 17). Усыновление, Им совершенное, исполнилось.
Ап. Иоанн, сознающий всю драгоценность, всю радость, все преимущества этого усыновления, восклицает: "Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими" (1 Ин. 3, 1)!
Это усыновление объединяет всех верующих. "Отец наш", и в Нем мы друг другу родные. Это родство превыше, теснее, прочнее всякого другого. К Этому Отцу есть доступ непрестанный, к Нему должны притекать все наши печали и заботы, у Него неиссякаемый источник благ для уповающих на Него. И в Нем сливаются сердца, ибо "Один у них Бог и Отец всех, Который над всеми, и чрез всех, и во всех нас" (Ефес. 4, 6).

Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое
(Лк. 11, 2)

Твое имя, имя Отца моего Небесного, я буду почитать и святить выше всякого имени. Если я осквернил, запятнал свое имя, я могу омыть его в имени Отца моего. Радуйтесь не делам вашим, не служению вашему, не вашей власти над злым духом, а тому, что "имена ваши написаны на небесах" (Лк. 10, 20).
Христос один мог научить нас молиться, только через Него мы имеем мир с Богом и "получили доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеждою славы Божией" (Рим. 5, 1, 2).
Господи! Имя Твое — Правда, Любовь, Справедливость, Чистота, Премудрость, Милосердие, Мир, Святость, Смирение, Кротость — все великое, светлое, доброе. Да святится имя Твое в душе, в сердце, в уме, в жизни, в устах моих, да будет оно мне святыней, которая освятит меня и которой я посвящу себя!
Да не похулится, не осквернится ничем, не отдалится никогда от меня святыня эта!
Да приидет Царствие Твое!
На земле этой порочной, где мы боремся со грехом, со страстями, с самими собой, с миром зла и соблазна, где так много шума, пустоты, неправды, нечистоты, страданий, где царствует зло, мы — взываем к Господу в жажде пришествия Царствия Его. Мы молимся, да покорится зло, да царствует правда Божия, да отрется всякая слеза, да не будет смерти, да придем и мы, как покаявшийся разбойник, к ногам Его и да соединимся все в братской любви у Престола славы Его во Царствии Его. Господи, услыши молитву нашу, и да приидет Царствие Твое в нашу душу, преобразив, омыв и обновив ее всецело.

Да будет воля Твоя и на земле, как на небе
(Лк. 11, 2)

Лучшая доля для человека на земле — творить волю Божию. Не иногда, поверхностно, часто неохотно, но так, как она творится на небе.
Три первых прошения молитвы Господней относятся прямо к Отцу: имя Твое, Царствие Твое, воля Твоя. Христос учит человека ставить Бога на первое место, которое Ему и принадлежит. Сперва небесное — потом земное, сперва духовное — потом телесное, сперва Божие — потом человеческое. Христос отрывает взоры людские, прикованные к окружающему, и устремляет их на Отца и на то, что Его касается.
У нас не так: свое стоит на главном месте. Свои заботы, нужды, дела поглощают все, и мы прибегаем с ними к Богу, как единственному выходу из тяжелого положения. Он же Сам, может быть, не имеет в нашей жизни никакого места. Оттого неправильность, греховность, бесцельность всесуществования. Христос признает только один порядок вещей и возвещает его в этой чудной молитве: "в начале Бог".
Когда человек тоже воспримет душой эту истину, тогда только для него наступит настоящая христианская жизнь. Ища прежде всего воли Божией и творя ее по мере света, ему данного, он входит в область Царствия Божия и начинает познавать и прославлять имя Того, от Которого исходит всякая благодать и исполнение всякой нужды. Является тогда равновесие в его душе, и тогда воля Божия не просто принимается с печальной покорностью, но творится с полной энергией и доверием преданной любви.
В одной школе спросили у детей: "Как творится воля Божия на небе?" Множество посыпалось ответов: "охотно", "сейчас", "радостно"… Последний голосок принадлежал очень маленькой девочке, которая благоговейно сказала: "Не спрашивая — почему!" Да, с доверием, которое не вопрошает, но исполняет, творят волю Божию те, которые сознательно произносят это третье прошение и согласуют с ним свою жизнь.

Хлеб наш насущный подавай нам на каждый день
(Лк. 11, 3)

Далее в молитве Господней следуют три прошения, касающиеся человека и его нужд. Как заботится Отец о пропитании Своих детей! Он "ангельским хлебом" питал Свой народ, посылал этот хлеб прямо с неба каждый день. Он из камня извлекал для них воду в пустыне. Христос кормил голодных, исцелял больных, сострадал нуждам не только души, но и тела; Он учит нас и в этом прошении, куда обращаться прежде всего за помощью.
Люди обращаются к людям за помощью и огорчаются, получая отказы, а надо обращаться прямо, просто, к Подателю всех благ.
Одна очень бедная женщина, которую спросили, куда она обращается за помощью, ответила: "К Богу и к людям, только через Него. Сердца в Его власти, и Он их склоняет к жалости, когда хочет".
Чем дальше мы подвигаемся в нашей духовной жизни, тем более учимся мы этой полной зависимости от воли Бога Отца, полагаясь на Него во всем, каждую минуту нашей жизни, пока не поймем великую истину этих слов: "Без Меня не можете делать ничего" (Ин. 15, 5). "Тело для Господа, и Господь для тела" (1 Кор. 6, 13). Когда же Господь отказывает в чем-нибудь, Он Сам восполняет все сторицею. Дети Его ни в чем не зависят от внешних обстоятельств, а зависят лишь от "всякого слова, исходящего из уст Божиих" (Втор. 8, 3).
Если и скуден бывает подчас земной хлеб, то Господь может приложить к нему такое благословение, вложить в сердце человека такую радость, терпение и благодарность, что скудный хлеб превратится в Его руках в богатую духовную пищу, от которой при лишениях для тела окрепнет душа.

И прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему
(Лк. 11, 4)

Часто, прощая обиды, мы в глубине души питаем все же некоторое отчуждение к обидевшему нас. Но в таком случае мы должны ожидать того же от Господа: "Какою мерой мерите, возмерится и вам" (Мф. 7, 2), — говорит Господь. Если мы думаем при этом про себя: "Я бы хотел простить, но не могу", — мы недостойны приступить к Господу с молитвой о прощении. Лучше оставь все, твою молитву, твой труд, и прежде помирись вполне, всецело со всеми, и тогда обратись снова к Богу. Берегись, чтобы Господь не сказал тебе, как худому рабу: "Злой раб! Весь долг тот Я простил тебе, потому что ты упросил Меня, не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего?" (Мф. 18, 32–33). Нам будет прощено настолько, насколько мы прощаем. Только Сила Креста Господня может избавить нас от злопамятства и дать нам возможность прощать так же, как нас прощает Господь.
"Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их, и дал нам слово примирения" (2 Кор. 5, 19). "Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды" (1 Ин. 1, 9).
В первые времена христианства жили в Антиохии два друга, священник Саприкий и мирянин Никифор. По какому-то случаю они поссорились и перестали видеться. Между тем открылось гонение на христиан, схватили Саприкия и предложили ему принести жертву богам или идти на смертную казнь. Саприкий избрал последнее, и его повлекли на смерть. Никифор, который уже и раньше искал с ним примирения, поспешил проститься с мучеником и, встретив его на пути, пал к ногам его, умоляя: "Мученик Христов, прости меня". Саприкий ничего не отвечал и отвернулся. Это повторилось несколько раз. Никифор последовал за осужденным до места казни и тут еще настоятельно просил у него прощения, но Саприкий оставался непреклонен. И что же?
В самую последнюю минуту, испугавшись казни, Саприкий отрекся от Христа и согласился принести жертву идолам. Исполнились на нем слова апостола Иоанна: "Кто ненавидит брата своего, тот находится во тьме… и не знает, куда идет, потому что тьма ослепила ему глаза" (1 Ин. 2, 11).
Никифор же бесстрашно исповедал себя христианином и принял мученический венец.

Не введи нас во искушение
(Лк. 11, 4)

Слово "искушение" имеет двоякий смысл; во Второзаконии 8, 2 сказано: "чтобы испытать тебя", — и в том же смысле мы понимаем, что "Господь испытал Авраама" (Быт. 22, 1). С самой колыбели человечества Господь испытывает людей. Уже в раю является первое испытание наших прародителей в познании древа добра и зла.
Другое значение приобретает это слово, когда диавол искушает человека для того, чтобы вовлечь его в грех. Такого рода искушение никогда не может исходить от Бога, и это становится нам ясно, когда мы читаем: "В искушении никто не говори: Бог меня искушает, потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого" (Иак. 1, 13). Когда же человек "искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотию" (Иак. 1, 14), то это доказывает, что он уже не пребывает в духе Христа, потому что принадлежащие Ему "распяли свою плоть со страстями и похотями" (Гал. 5, 24).
Но, как только чадо Божие изменило своему месту у подножия Креста, оно легко может быть увлечено страстями и похотями своими. Наши внутренние похоти должны исчезнуть. Пока они еще живы, наше подчинение Духу Божию не совершилось вполне. С другой стороны, мы читаем в этом же послании: "Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его".
Господь в Своей любви посылает это искушение, дабы дело терпения созрело и достигло совершенства, поэтому "с великой радостью принимайте, когда впадаете в различные искушения" (Иак. 1, 2). "Ибо, как Сам Христос претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь" (Евр. 2, 18).
Во всех внешних обстоятельствах, во всех сношениях наших с ближними, даже во всех мелочах ежедневной жизни мы должны молиться, чтобы Господь руководил нами и держал нас Своею рукою, охраняя от всего дурного. Мы будем безопасны только тогда, когда осознаем постоянную нашу зависимость от Бога. Мы будем сильны нашей немощью, когда будем искать опоры и силы в Его всемогуществе. Если искушения и одолевают нас со всех сторон, будем постоянно повторять эти слова: "не введи нас во искушение", — помня, что Господь держит в Своих руках все, касающееся нас, и что Он не допустит нас быть искушаемыми сверх сил, если наша молитва к Нему о помощи будет начинанием и основанием каждого нашего шага.

Избави нас от лукавого
(Лк. 11, 4)

"Слово Божие пребывает в вас, и вы победили лукавого" (1 Ин. 2, 12), — говорит апостол Иоанн. Почему победили? Потому что "Тот, Кто в вас, больше того, кто в мире" (1 Ин. 4, 4). Не силою человека одерживается эта победа — она сверх его силы. Но есть такая всемогущая власть, которая не подпускает врага к верующей душе. Он пускает в нее свои "раскаленные стрелы", но щитом веры ей дано их угасить и, "все преодолев, устоять" (Ефес. 6, 13, 16).
Враг соблазняет ее разными способами, и козни его бесчисленны. Но Господь, Который обитает в Своих детях, больше искусителя и может защитить нас от всякого злого дела и сохранить для Своего Небесного Царствия. Молитва "избавь нас от лукавого", искренне произносимая, никогда не может остаться без ответа, потому что Христос смертью Своею попрал силы ада и "Сильнейший отнял добычу у сильного" (Лк. 11, 22). Сказано, что "лукавый ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить" (1 Петр. 5, 8), ища душу беззащитную, самоуверенную, блуждающую по собственным путям, не прикрытую заступничеством Христа, — такую душу он может поглотить.
Но те, кто спрятаны под кровом Всевышнего, даже и самые бессильные существа, которые держатся за Христа, — вне его власти и могут с уверенностью сказать, как бы страшно ни казалось рычание врага: "Верен Господь, Который утвердит и сохранит от лукавого" (2 Фес. 3, 3).

Ибо Твое есть Царство, и сила, и слава во веки веков. Аминь
(Мф. 6, 13)

Хотя Царство Его еще не проявилось, но оно существует несомненно. Устремим наши взоры к Царю Небесному в терпеливом ожидании полной победы над всеми Его врагами. Сатана побежден Христом и "Бог мира сокрушит сатану под ногами вашими вскоре" (Рим. 16, 20).
Христос, Глава Церкви, победил и дал власть и победу членам Тела Своего. Хотя бы много времени прошло, пока сила и слава Его не проявится в членах Его Тела, т. е. в нас, искупленных Кровью Его, мы все же не должны терять надежды, а повторять ежедневно: "Твое есть Царство!"
С каждым новым проявлением Его Царства сознание полноты вечной жизни глубже проникает в нашу душу; мы рождены для вечности, и время не может длиться слишком долго для нас. Обновленные души в своем стремлении к вечности проникают все в новые тайны, открывающиеся им. Они не страшатся угроз сатаны; даже и тогда, когда почва под ними колеблется. Обращая свой взор к небу, они безбоязненно продолжают восклицать: "Твое есть Царство!"
Как ни велики их потери, как ни изнурительна их слабость, даже и тогда, когда, по-видимому, нет им спасения, они переходят от победы к победе, восклицая: "Твое есть Царство!" Тогда, когда им всего труднее, когда враг осаждает их с новою силою, они еще глубже вникают в жизнь (Кол. 3, 3) и все преодолевают "силою Возлюбившего нас" (Рим. 8, 37).
Заметим последовательность этих слов и применим их каждый к себе, к своему сердцу и жизни. Могу ли я в своем сердце, по природе мятежном и своевольном, сказать Богу: "Твое есть Царство!"
Покорилось ли оно Ему вполне? Он ли там Владыка и Распорядитель всего? Если так, то в этом сердце будет проявляться и Его сила. Где Он царствует, там Он и действует могущественно. А где Его сила, там Его и слава. Человек не может хвалиться сам собою — он знает, что одна сила Божия творит в нем угодное Богу, и вся слава, и вся хвала воздается Единому достойному всякого поклонения, Всесильному и Вселюбящему нашему Господу.
Да будет наше сердце обителью Его Царства и силы и да принесет оно Ему славу, честь и поклонение.

Мы погреблися с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни
(Рим. 6, 4)

Ходить в обновленной жизни! Проникнемся этими словами и постараемся понять, что именно должно умереть в нас для того, чтобы жизнь наша обновилась, как обновляется природа с появлением весны. Должен умереть "ветхий наш человек" (Рим. 6, 6), т. е. человек греха, того греха, с которым мы родились, который с первого грехопадения человека распространился по земле.
Зародыши грехов есть в каждом человеке, но в нем есть и искра жизни, семя добра, которое должно произрасти и победить греховное семя. Мы все, верующие в Сына Божия, отдавшиеся Ему, тем самым обновляемся силою Духа Святаго. Все ветхое, все истлевшее должно отстать от нас, как отпадают старые, сухие листья в ожидании молодых побегов. Будем же молить Господа очистить нас настолько, чтобы все греховные дела и помыслы, так часто осаждающие нас, отпали бы сами собою, не находя места в нашей душе, обращенной к свету, почитающей себя "мертвою для греха, живою же для Бога во Христе Иисусе" (Рим. 6, 11).
Великое преимущество ходить в обновленной жизни! Воспользуемся же им с радостью и будем помнить, что мы уже ничего не можем иметь общего с той греховною жизнью, которой предавались прежде. Озаренные светом истинным, не допустим больше тьме проникнуть в нашу душу, но будем стремиться к еще большему Свету, Которого "тьма объять не может", — и тогда мы уже здесь, на земле, будем ходить "в обновленной жизни" (Ин. 1, 5).

Господь — Пастырь мой

(Пс. 22, 1)


В этом псалме Давид описывает отношение свое к Господу. Он в зависимости от Бога своего, как овца в зависимости от пастыря. Он сознает, что рука Господня над ним, что Господь его держит, и в этом сознании вся его сила. Он не уклоняется от пути, он идет туда, куда его ведет Господь; он не выбирает сам свою пищу, он все принимает из руки Дающего. И так он идет все дальше, достигая лучшего. Это пастбище приводит его к жилищу Самого Пастыря. Благодать изливается на него обильно, и он счастлив.

А ты, брат мой, на каком пути находишься? Уклоняешься ли ты от верного пастбища, вкушаешь ли от запрещенного плода, утоляешь ли свою жажду у зараженного источника греховных наслаждений? Как относишься ты к воле Божией, даешь ли ей первое место в твоем сердце, в твоих стремлениях?

Или ты уклоняешься от Его слова? Если так, то ты не найдешь ни покоя, ни истинного счастья! Душа твоя очутится в безводной пустыне. Поспеши же к доброму Пастырю, посох Его тебя направит; Он, положивший душу Свою за овец, один может наполнить Собою всю жизнь нашу. Доверимся Ему и, не колеблясь ни минуты, последуем за Ним, чтобы Он привел нас к тихим водам и злачным пажитям. Он "подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды, ради имени Своего" (Пс. 22, 3).



   Каждый помогает своему товарищу и говорит своему брату: крепись!"

       (Ис. 41, 6)


Один известный духовный писатель сказал: "Мы только тогда уподобляемся Богу, когда становимся полезными". И действительно, служение ближнему — это Божественный закон. Христос принял образ раба — пришел служить и научил служить: "Я посреди вас как служащий" (Лк. 22, 27). Он служил непрестанно, словом, делом, жизнию — служил душе и телу окружающих людей, терпеливо, неутомимо, всегда имея их благо перед глазами. "Он ходил с места на место, делая добро" (Деян. 10, 38), — божественная любовь выразилась служением, сопряженным с жертвой даже самой жизни.

На небе служат день и ночь, говорит нам Писание. Ангелы, называемые служебными духами, нисходят на землю для особого служения людям. Бог Сам служит людям бесконечным радением об их вечном благе, непрестанно призывая, привлекая, смягчая, направляя души грешников.

И нам надлежит служить, и нас Бог почтил тем, что призвал нас на дело, подобное Его делу. Помогать людям, ободрять их, поддерживать, быть готовыми на всякое служение ради того, чтобы принести им истинную пользу.

"Бог есть любовь, — и пребывающий в любви, пребывает в Боге, и Бог в нем" (1 Ин. 4, 16). "Каждый помогал ближнему своему" — это Божие назначение для всех Его созданий, не для некоторых только, избранных, но для каждого. Не жди себе какого-нибудь громкого, видного служения, поступи лучше сейчас в число этих каждых, которые простирают руки на помощь ближним, и увидишь, что, ободряя, согревая, поддерживая брата твоего, ты сам ободришься, согреешься и утвердишься на христианском пути.



   Утешающий нас во всякой скорби нашей, чтоб и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих

       (2 Кор. 1, 4)


Различны способы, которыми "Бог всякого утешения" утешает нас, — их и не исчислить. Подчас Он посылает луч света на нашем мрачном пути в виде случайно попавшегося нам на глаза изречения из Священного Писания; иногда в душе нашей звучит утешительное слово Божие и как бы невольно повторяется нами, приобретая все возрастающую силу. Иногда оказанное нам неожиданное внимание, ласковое слово, обращенное к нам, напоминает нам о той Любви, которая неусыпно о нас радеет. Или же внезапное появление любимого друга утешает нас, как были утешены коринфяне прибытием Тита (2 Кор. 7, 6).

Нет такого мрачного дня, безотрадной участи, в которую Господь не вложил хотя бы каплю Своего утешения. Он не всегда отнимает боль, нужную нам как полезное врачевание, но всегда дает нам силу пройти через горнило страдания и выйти из него победителями.

Будем искать и ловить эти лучи небесного света, посылаемые нам Господом. Нет той скорби, за которой не следовало бы утешение; если мы его не ощущаем, то потому только, что слишком поглощены этой скорбью, и, проливая слезы над свежей могилой, мы не замечаем Ангела Утешителя, витающего над нею. Кроме того, скорбь наша часто для нас невыносима, потому что кажется нам бесцельной, но мы забываем, что во всяком посланном нам испытании всегда есть у Господа определенная, хотя для нас невидимая, цель.

Вспомним же, что и мы призваны "утешать находящихся во всякой скорби" и что для этого сами должны пройти через испытания. Придет время, когда все, пережитое нами, послужит уроком и утешением страждущим братиям нашим. Наш опыт несомненно будет нужен другому, и когда разбитая жизнь ближнего, наболевшее его сердце откроется перед нами, у нас найдется слово утешения, свидетельствующее о той безграничной милости, которою Господь вывел нас самих из мрака к свету.

Слово наше, сильное опытом, спасет от отчаяния скорбящего брата и будет для него якорем спасения, а для нас самих откроется в этом подвиге любви блаженная цель Господа, испытавшего нас в свое время неизбежной скорбью и страданием.



   Он зовёт своих овец по имени и выводит их

       (Ин. 10, 3)


В загробном мире "Агнец будет пасти их, и водить их на живые источники вод" (Откр. 7, 17). Но и здесь, на земле, Он творит с нами то же самое; Он непрестанно ведёт нас, шаг за шагом, выводит из старого к новому, из знакомого к неизвестному, из оконченного дела вперёд к другому, из достигнутого нами знания к открытию новых, ещё неведомых нам тайн.

Ведёт Он нас всё вперёд различными путями — обстоятельствами, сближением с людьми, чтением, познанием Священного Писания. И знающие голос Пастыря следуют за Ним повсюду, когда слышат этот знакомый голос. Но, чтобы идти за Ним, надо принадлежать к Его стаду и быть внимательным к Его голосу — тогда исполнится чудное обещание Господне, выраженное в словах Спасителя: "И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут во век, и никто не похитит их из руки Моей" (Ин. 10, 28).



  Он идёт перед ними

       (Ин. 10, 4)


Взирая на доброго Пастыря, идущего впереди, будем помнить, что Он видит и знает прежде нас всё то, что ожидает нас в жизни. Глазами веры мы всегда увидим впереди себя Его священный образ, сглаживающий неровности пути, отвращающий от опасности, ограждающий нас Своим присутствием.

Как утешительно сознавать, что Он Сам прошёл через всё то, что нам предназначено испытать; изведал все страдания и понёс болезни наши, которые уже не могут уничтожить нас своею тяжестью. Он как бы пробивает путь для нас сквозь дремучий лес, через, по-видимому, непреодолимые скалы, мимо пропасти, и нам остается только покорно следовать за Ним!

В этом весь смысл блаженного состояния человека: не заглядывая тревожно вперёд, не страшась за следующий шаг, не выбирая сам свою дорогу, не возлагая на себя заранее бремена будущих бедствий, без страха, с твёрдою верою спокойно следовать за Пастырем, шаг за шагом, радуясь и помня всегда, что "Он идёт перед ними".



   Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чём молиться, как должно; но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными

       (Рим. 8, 26)


Никогда мы не ощущаем так сильно наши немощи, как во время молитвы. Как часто наши мысли разбрасываются на все стороны, и мы ослабеваем в усилии возвысить их к Господу! Кто из нас не страдал от этой неспособности молиться, кто не испытал этого охлаждения, этой сухости, овладевающей нами, против которых мы безсильны бороться? Мы не знаем подчас, о чём молиться, мы не о том просим, что нужнее всего, — мы не умеем постигнуть самый дух молитвы, мы не имеем той веры, которая бы научила нас приносить свою тяжелую ношу к ногам Христа и оставлять её там с полным упованием.

Мы сами безсильны и немощны, но Дух Божий может подкрепить нас — "Он подкрепляет нас в немощах наших". Единый с Богом Отцом, Ему известно то, что Господу угодно даровать нам, и когда мы сами не знаем, о чём молиться, Он ходатайствует за нас "воздыханиями неизреченными".

Дух Божий, животворящий, может дать нам почувствовать почти невольно овладевающую нами могучую волну высших желаний и стремлений, отрешающую нас от земной суеты; отдадимся этой волне всем существом нашим, оставляя за собой все наши мелкие житейские дрязги, часто приковывающие нас к этой земле, — подымимся выше, хотя бы и в безсловесной молитве, зная, что "воздыхания неизреченные" ходатайствуют за нас перед Престолом Всевышнего!

Пусть неудержимая сила желания доходит иногда до боли, пусть наше сердце томится и плачет; Господь в такие минуты творит великое в нашей душе, изливая на нас дожди благословения и утоляя жажду нашу! Вот настоящая молитва: стремление души излить перед Господом всё глубокое, неизреченное, непонятное для нас самих, не находящее слов и наполняющее неопределенной тоской жаждущее сердце. И Дух Божий, живущий в нас, берёт от нас это стремление, и Сам молится в нас!



   Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упрёков, — и дастся ему

       (Иак. 1, 5)


Господь дает щедро и без упрёков. Мы же, когда даём, редко можем воздержаться от упрзков. Мы упрекаем людей за то, что они так часто и много просят, и пользуемся случаем прочитать им целое нравоучение, напоминая об их неблагодарности за прошлые благодеяния. Господь поступает иначе с нами, грешными. Мы можем обращаться к Нему безконечное число раз в один день, и Он никогда не упрекнёт нас в этом. Мы можем приносить Ему, без различия, все наши бесчисленные нужды — Он не найдёт их слишком многочисленными.

После долгих лет равнодушия, отчуждения, когда мы, наконец, обращаемся снова к Нему, Он не упрекает нас за это прошлое и всегда готов излить на нас Свое милосердие и принять нас с любовью, как блудного сына, идя к нам навстречу Это слово так верно выражает свойство Божие: "Он даёт просто и без упреков".

Господь даёт нам действительно всё; Он отдал Себя Самого грешному человечеству — наша греховность, наше недостоинство не может изменить Его любви, которая "всё покрывает, всегда долготерпит". Не бойтесь же Его упрёков, бойтесь только упрёков вашей совести, если будете медлить в обращении к щедрому, любящему Отцу. Пусть милосердие Его, столь безконечно часто вами испытанное, научит и вас не только просить и получать, но и давать, давать ближним вашим всё, что можете, с нелицемерной любовью, так же просто и без упрёков, как сами получили от Господа!



   Дух Господень на Мне

       (Лк. 4, 18)


Христос Спаситель так определяет цель Своего пришествия: Он несет людям не дух научный, философский или социально-политический, Он несет миру Дух Господень, Дух Божией правды и Божией любви, несет Бога в жизнь людей — пробуждает Божий чувства в сердцах человеческих. Дело Божие никакими руками человеческими разрушить нельзя. Оно свое возьмет, над злобой человеческой восторжествует.

Дух Божий даром получить нельзя. Его получает только тот, кто томится, жаждет Бога, как измученный зноем пустынник жаждет воды в пустыне. В сердце каждого человека, как в глубоком роднике, сокрыт образ Божий — не пробужденными спят чувства Божеские. Прислушайтесь к Божию роднику в глубине вашего сердца, дайте свободу светлым Божиим струям, внесите в жизнь хоть каплю Божией любви и Божией правды и не "потеряете награды своей" (Мф. 10, 42).

Дух Господень на Мне

 (Лк. 4, 18)


Христос Спаситель так определяет цель Своего пришествия: Он несёт людям не дух научный, философский или социально-политический, Он несёт миру Дух Господень, Дух Божией правды и Божией любви, несёт Бога в жизнь людей — пробуждает Божии чувства в сердцах человеческих. Дело Божие никакими руками человеческими разрушить нельзя. Оно своё возьмёт, над злобой человеческой восторжествует.

Дух Божий даром получить нельзя. Его получает только тот, кто томится, жаждет Бога, как измученный зноем пустынник жаждет воды в пустыне. В сердце каждого человека, как в глубоком роднике, сокрыт образ Божий — непробуждёнными спят чувства Божеские. Прислушайтесь к Божию роднику в глубине вашего сердца, дайте свободу светлым Божиим струям, внесите в жизнь хоть каплю Божией любви и Божией правды и не "потеряете награды своей" (Мф. 10, 42).



  Научи меня исполнять волю Твою, потому что Ты Бог мой; Дух Твой благий да ведет меня в землю правды

       (Пс. 142, 10)


Какая это великая мысль Псалмопевца. Он хочет сказать, что есть живая связь между нашими свойствами и нашим назначением. Благий Дух Божий должен привести в землю правды. Не заключается ли в этой мысли вся надежда наша на безсмертие? Мы сознаем в себе силу высших нравственных стремлений, цель которых в этой жизни недостижима. Сердце наше ищет чего-то недосягаемого, идеалы неосуществимые мерещатся нам, идеалы намерений, на исполнение которых не хватает нашей воли.

Не слышится ли в этих высоких побуждениях голос Духа Божия? Конечно, да, и вместе с тем это есть голос пророческий. Как мало этих намерений нами исполнено, как мало идеалов достигнуто, даже и в лучшие минуты нашей жизни! В нас столько противоречий, слабая наша плоть не может устоять против искушения страстей, и воля недостаточно сильна, чтобы дать перевес духовным стремлениям.

А между тем, стремления эти не покидают нас и борются, чтобы одержать победу! Неужели же можно считать пустой иллюзией этот внутренний голос, так сильно звучащий в нас? О нет, это голос пророческий. Он открывает нам в тайнике нашего сердца нечто несравненно высшее, чем то, что доступно нашим внешним чувствам; внутренний голос этот как будто предвещает нам грядущую силу, которая когда-нибудь будет нашей.

Не может быть, чтобы наши нравственные потребности остались безплодными! Не может не утолиться когда-нибудь эта душевная жажда. Нет, самая жажда эта есть залог будущего исполнения! "Пробудившись, буду насыщаться образом Твоим!" (Пс. 16, 15).

Теперь мы несём в себе лишь задатки будущего, но задатки эти даны Духом благим, который живёт в нас; в настоящее время в нас как будто дремлет весна, ожидая пробуждения, чтобы достигнуть полной летней красы, но эта загорающаяся заря предвещает радостный рассвет полуденного зноя. "Дух Твой Благий доведёт меня до земли правды".



   Когда двери дома, где собирались ученики Его, были заперты… пришел Иисус, и стал посреди, и говорит им: мир вам!

       (Ин. 20, 19)


Не будем отчаиваться в появлении Христа и в нашем ожесточенном сердце. Доступ к нему (сердцу) как бы закрыт; мы сами упорно запираем двери сердца нашего ко всему хорошему, в безумной гордости отклоняем от себя "единое на потребу" и стараемся заглушить голос нашей совести, который не даёт нам покоя. Но даже в этом упорном отчуждении, в этой, по-видимому, неприступной крепости, в которой мы запираемся, Господь может явиться неожиданно для нас среди всех наших себялюбивых, лукавых чувств, среди суетных помышлений и сказать нам: "Мир вам!" Господь хочет нашего спасения и, покрывая все наши безчисленные беззакония, Он стучится у двери нашего сердца; найдя дверь эту закрытой, Он всё-таки входит в неё и озаряет Своим светом мрак нашей души.

Господи Иисусе, проникни и в моё сердце! Ты, воскресивший мертвого, Ты, Сам воскресший Христос, воскреси и во мне заглохшее семя добра и даже сквозь затворенную дверь войди в мое сердце, озари слепоту мою светом Твоего присутствия и дай мне услышать священное слово Твое: "Мир вам!"



   Я посреди вас, как служащий

       (Лк. 22, 27)


Служение Его продолжается и поныне. Он и теперь опоясывает чресла Свои, чтобы умывать нам ноги. Он снова и снова предлагает нам в пищу Свое Святое Тело, и дает нам пить чашу Своей Святой Крови. Он и теперь несёт болезни наши. Исполняя волю Отца, уничтожает Свою волю, чтобы Отец Небесный, живущий в Нём, действовал через Него.

"Вы же Христовы" (1 Кор. 3, 23). Вспомним же, Кому мы принадлежим, и будем ежечасно исполнять Его волю. Пусть и в нас живёт Христос, а не мы. Он пожертвовал всем, отдал Самого Себя для того, чтобы довершить дело, порученное Ему Отцом Небесным.

Не пожалеем же и мы ничего, не остановимся ни перед какою жертвою для того, чтобы когда-нибудь услышать и к нам обращенные слова: "Хорошо, добрый и верный раб, войди в радость Господина твоего" (Мф. 25, 21).



   Любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу

       (Рим.8, 28)


Люди постоянно забывают, что для Бога не существует различия между малым и великим, это определение отвечает лишь человеческим понятиям. Они готовы признать волю Божию в каком-нибудь потрясающем событии, в поразительном проявлении правосудия Божия, они не сомневаются в том, что Он управляет в общем человеческою жизнью, но в так называемых мелочах они отказываются видеть исполнение воли Божией, забывая, что ни один волос не падает с головы нашей без Его воли и что забота Его простирается и на каждого воробья.

Думающие так не сознают, что не версты и не мили одни составляют жизненный путь, но и каждый шаг ведёт нас к той же цели. Любящим же Господа "всё содействует ко благу!" Любовь эта видит во всем волю Божию, заботливость Его о каждом нашем шаге, о каждом нашем действии; она не сомневается ни на минуту в том, что, держа в Своих руках судьбы человечества, Он одновременно близок к каждому отдельному лицу и что каждый из нас может прибегать к Нему в полном уповании со всеми нашими нуждами и заботами.

Любящие Господа не останавливаются на второстепенных причинах, не приписывают людям ничего, но всё относят к Тому, Кто руководит малейшими событиями и управляет всеми нашими действиями и даже мыслями. Тогда во всём слышится голос Божий, во всем видна благая цель, и все жизненные звуки сливаются в одну чудную гармонию.



   Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всём в доме. Так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного

       (Мф. 5, 14–16)


Спаситель указывает Своим ученикам, каким способом свет их должен светить людям, избегая двух крайностей: желание намеренно выставлять этот свет и желание скрыть его от людей.

Он говорит о том, что город, стоящий на горе, скрыться не может, т. е. что в них самих есть сила, которую они не могли бы скрыть и при желании. Эта сила сама собою является людям и даёт им ощущать как бы видимое присутствие чего-то нового.

Как же можем мы постигнуть это? Как можем мы светить сознательно и безсознательно? Сознавая нашу силу и вместе с тем отвергая нашу силу? Господь разрешает это затруднение. Он учит нас светить другим, ничего не присваивая себе, но принося всю славу Богу "Так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного".

Пусть ваша сила будет силой любви, той силой, которая умирает ежедневно, чтобы ожить в жизни другого. Да будет слово Отца вашего Небесного вашей славой, Его заботы — вашими заботами, ваша воля пусть сольётся воедино с волею Отца и будет поглощена ею всецело. Да будет для вас величайшею радостью Его радость, величайшею скорбью — огорчать Его, сильнейшим вашим стремлением — служить Ему.

И действительно, достигнув этого, вы будете светить людям, как звезда на тёмном небе. Вы будете проводниками Его света, отражением Его Божественных лучей. Забывая о своём личном счастии, вы приобретёте небывалую дотоле силу. Люди будут дивиться вашей силе, и вы сами больше всех будете дивиться ей, потому что сила ваша будет силой смирения, силой тех душ, которые распинают себя, силой любви.



   Во благо мне была сильная горесть

       (Ис. 38, 17)


Блажен, кто может вполне искренно повторить эти слова. Блажен тот, чья скорбь не ожесточила сердце, а обратилась в благо для души. Такое влияние скорби вполне возможно по милости Божией, оно есть настоящее его назначение и цель.

Подчас в минуты самого тяжелого горя душа возвышается к Господу, и в порыве благодарности за все прошлые милости мы чувствуем как бы неудержимое влечение к Источнику всех благ, так щедро нас одарившему Мы чувствуем, что, отнимая у нас даже самое дорогое, Он всесилен вселить внезапно в наши сердца чудный мир Свой, усмирить бурю и озарить Своим светом мрак наболевшей души!

Испытаниями Господь хочет смягчить наше сердце, согреть его сочувствием к чужой нужде, открыть в нем доступ к чужому горю. Лишения, скорби — это Божий плуг, переворачивающий душу и готовящий её к Божией ниве. В глубокой бездне страдания бросается Им семя великой будущей радости. В Своем безмерном милосердии Господь посылает нам подчас и здесь, в земной жизни нашей, живое сознание того, что действительно "временные страдания наши ничего не стоят в сравнении с той славой, которая откроется в нас" (Рим. 8, 18)! Не есть ли уже одно сознание этого величайшая милость Божия?



   И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем

       (Лк. 2, 51)


Обыкновенно принято считать память свойством ума. Но — мне кажется, что самая твёрдая память есть память сердца. То, что мы сохраняем в сердце, не испаряется, не теряется никогда, оно остается вечно живо. Многие жалуются на забывчивость, но не происходит ли это большею частью от равнодушия? Если бы мы относились более сердечно к нашим обязанностям, мы бы не забывали о них. То, что мы любили в прошлом, оставляет неизгладимое впечатление в нашем сердце и уж забыться не может.

Как бы следовало развивать эту сердечную способность! У нас есть сердечные очи, есть духовный слух, которые восприимчивее ко всему духовному, чем телесные наши свойства. Так же и суждения сердца часто гораздо разумнее, чем холодное определение ума. Как живо восстаёт в нашем воображении давно минувшее, когда оно дорого нашему сердцу!

Отдадим же Господу эту нашу сердечную память, сохраняя в ней яркую картину всех тех благ, которые мы получили от Него. И, вспоминая о них, будем надеяться получить их и в будущем. Почему Давид с такою уверенностью восклицает: "Я ни в чем не буду нуждаться" (Пс. 22, 1)? Не потому ли, что он уже испытал, как Господь "покоит на злачных пажитях, ведет к водам тихим, как Он подкрепляет душу" (Пс. 22, 2, 3). Испытав это, он запомнил и не мог уже более бояться.(!)

Пусть наша вера, опираясь на прошлое, почерпнёт в бывших милостях Господа надежду на будущее. Сохраним же и мы в сердце своем не только живое воспоминание всего того, что мы получили от Господа, но, подобно Матери Его Пречистой, будем слагать в душе своей все слова Его, весь свет Его дивного образа, все чудеса и страдания Его, всю жизнь Спасителя нашего, в которой для нас источник жизни вечной.

Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми

       (Мф. 5, 45)


Влияние солнечного света имеет кроме громадной живительной силы еще ни с чем не сравнимую красоту Когда нет солнца, когда тучи покрывают небо, тогда точно отуманивается, холодеет и меркнет красота природы. Но стоит из-за туч блеснуть одному солнечному лучу, как все преображается, все оживает, блещет, все точно улыбается и сияет радостью. Солнце своею теплотой будит жизнь, сокрытую в недрах земли, оно убивает микробы, побеждает холод и мрак, под его лучами тают снежные и ледяные глыбы, превращаясь в живительные потоки. Оно радует своим светом, согревает своим теплом человека и всякую тварь, оно отражается и блещет в каждой капле росы, освещает каждую былинку в поле, к нему тянутся все растения, обращаются все взоры.

Такое же солнце, но с вечным, беспредельным, ничем не затемненным светом и теплотой существует и в духовной жизни. Лучами его может и должна наполниться каждая душа человеческая, созданная для вечного блаженства. Солнце — это вечная правда, вечная любовь, вечное добро, подаваемое Милосердным Господом, повелевающим солнцу Своему восходить над добрыми и злыми.

Все люди получают в свою душу эти чудные лучи и могут отражать их далее, проливая Божий свет и теплоту кругом себя.

К сожалению, не все мы восприимчивы, и не всегда душа наша открыта для принятия этих лучей. Есть люди с великими дарованиями, но мы не чувствуем в них той бодрости, того утешения, которые дают нам люди, иногда менее одаренные, скромные, в которых живет сокрытый солнечный луч. Они ободряют, утешают, подымают дух и настроение, помогают жить. Они обладают способностью всегда указать на светлую сторону, залить светом неприглядные стороны жизни, украсить и осветить самые темные уголки! Каждый из нас, хотя бы в самой скромной доле, может служить проводником света и тепла. Несчастны и жалки те люди, про которых сказал Спаситель, что они "более возлюбили тьму" (Ин. 3, 19).

Кто любит свет, тот идет к свету, и свет в нем отражается. Осмотрись, взгляни вокруг себя, подыми глаза к небу, не найдется ли светлая голубая полоска между лучами? Укажи на нее угрюмым, унывающим. Напомни себе и другим, что за тучами солнце, пробуди надежду на лучшие дни. Подходи с улыбкой к малому и старому, возбуждай в трудящемся надежду на помощь Божию, в скорбящем старайся пробудить упование, в равнодушном и унылом зажечь искру добра. Чтобы не утратилась в тебе самом сила светлых лучей, постоянно проникайся светом любви Божией, лови всякий луч, замечай всякий оттенок разлитой всюду красоты, удаляйся от всего нечистого, уродливого или же неси и туда всепобеждающие лучи света! Проси у Господа, дающего каждому "просто и без упреков", бери у Него воду живую, и она будет в тебе источником для других, бери свет немерцающий у Того, Кто сказал: "да светит свет ваш перед людьми" (Мф. 5, 16).

У Него почерпнем со светом и радость Его совершенную и таким образом все, без исключения, будем содействовать тому, чтобы воссияло Солнце Правды во всей силе и славе Господней.



   Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам

       (2 Кор. 4, 7)


Какое это сокровище? Ап. Павел объясняет это в предыдущем стихе: "познание славы Божией в лице Иисуса Христа" (2 Кор. 4, 6).

Почему же это познание должно содержаться в глиняных сосудах? Апостол дает нам понять этими словами, что высшие дары Божий находят применение в самой простой, обыденной жизни, в ежедневных отношениях наших с людьми, в самой незатейливой, обыкновенной обстановке.

Подчас нам кажется, что сокровище это надо искать далеко и высоко над землей, и мы хотели бы уйти из мира, думая найти удовлетворение нашей духовной жажды вдали от суеты мирской. Но, избегая затруднений и неминуемой борьбы, которым мы подвергаемся, живя среди людей, мы удаляемся и от той благодати, которую Господь готов нам даровать для этой борьбы, среди всех трудностей жизни, в самом общении с людьми, нередко вызывающем мелкие дрязги.

Вспомним же, что "познание славы Божией" содержится в глиняных сосудах и что оно будет нам открыто Е нашей ежедневной жизни. Если мы стремимся познать значение Креста Христова — подымем наш собственный крест с полной верою и понесем его без ропота. Он выпадает на долю каждого человека, состоит часто из ежедневных мелких забот и столкновений, раздражающих нас постоянным повторением. Быть может, этот самый крест, который мы охотно променяли бы на крест другого, и приведет нас к нашему сокровищу, к "познанию славы Божией в лице Иисуса Христа".



   Кротость ваша да будет известна всем человекам. Господь близко

       (Флп. 4, 5)


Очень многие христиане не считают кротость необходимой добродетелью, находя, что это только дело внешности. Если плод сладок, говорят они, кому какое дело, что древесная кора бывает груба? Какое значение имеет резкость в обращении, когда мы знаем, что под нею кроется доброе сердце, чистая совесть и честные побуждения?

Однако ап. Павел, сам человек порывистый и подчас — вспыльчивый, почти в каждом своем послании говорит о необходимости проявления кротости в чувствах и в действиях. Это внешность, положим. Но внешностью этой мы влияем на других, умиротворяя их. Потому ап. Павел хочет, чтобы кротость наша была "всем известна", чтобы она составляла отличительную нашу черту точно так же, как и Спаситель указывает на любовь, отличающую Его последователей: "Потому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою" (Ин. 13, 35).

Вспомним же и мы, что "Господь близко". И, постоянно сознавая Его присутствие, проникаясь Его духом неизменной кротости, будем остерегаться нетерпеливым словом оскорбить кроткий образ Спасителя. Пусть кротость наша не будет одной только внешней сдержанностью, но выражением внутреннего благодушия, причастного каждому истинному христианину.



   И был Он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною

       (Мк. 1, 13)


Нам часто кажется, что сатана имеет более власти над нами в толпе, чем в пустыне, но мы ошибаемся. В Библии часто показывается, что искушение всегда бывает сильнее в пустыне. Падение великих людей случалось чаще всего в минуты их уединения. Моисей оставался твердым, стоя перед фараоном, и только в пустыне терпение ему изменило. Также и Давид поддался искушению лишь по окончании битвы, когда он расположился для отдыха. Всегда легче одолеть грех при свидетелях, чем в тишине уединения; тогда-то грех этот осаждает нас с удвоенною силою. Главным источником искушения служат мысли наши, осаждающие нас с непреодолимой силой, когда мы одни. Потому-то ап. Павел и говорит: "Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противустать в день злой и, все преодолев, устоять" (Ефес. 6, 13).

Господи! Ты один управляешь моими мыслями, будь мне Помощником в моей пустыне! Там, в часы одиночества, я всего больше нуждаюсь в Твоей защите. Дай мне, Господи, почувствовать, что лишь под сенью Твоею я буду безопасен! В минуту искушения, в минуту соблазна, тогда, когда никакая земная тварь не в силах устоять против врага, Ты один, Безгрешный, простри ко мне руку Твою и выведи меня из этой пустыни, в которой я скитаюсь! Ты, Который "Сам претерпел, быв искушен, можешь и искушаемым помочь" (Евр. 2, 18).



   Вы — наше письмо, написанное в сердцах наших, узнаваемое и читаемое всеми человеками

       (2 Кор. 3, 2)


Вот как ап. Павел определяет степень нравственного уровня коринфян; для него они представляют собою письмо Христово, написанное Духом Бога Живого "на плотяных скрижалях сердца" (2 Кор. 3, 3).

Письмо это каждый из нас имеет в себе, оно есть то слово, которое Господь говорит каждому человеку, которое относится именно к нему, а не к другому, как личная благая весть, обращенная к нему. Оглянемся назад, на наше прошлое, и перед нами возникает не один случай, когда в глубине нашего сердца прозвучал голос, призывающий нас к Господу. Этот божественный призыв, начертанный на скрижалях сердца нашего, и есть то письмо, которое не может и не должно никогда изгладиться.

Пусть же каждый спросит у себя, какое употребление нашел он для этого письма? Неужели мы оставили его незамеченным или отложили, как ненужное, неужели начертанное Духом Бога Живого не приведет нас к полному перерождению?

Ал. Павел с такою уверенностью говорит про вновь обращенных коринфян, что они — письмо "узнаваемое и читаемое всеми". Очевидно, он не сомневался, что познание истины утвердило их в непоколебимой вере, которую они отныне открыто исповедуют, принося тем самым живое свидетельство обретенной ими веры.

Пусть же пример этих коринфян не пройдет незамеченным и для нас с вами. Будем чаще вспоминать, будем все больше проникаться тем высоким назначением, к которому мы призваны: мы — "храм Бога Живого", и мы "письмо Христово, написанное Духом Бога Живого". Будем же соблюдать храм души нашей в совершенной чистоте, в полном смирении, в непоколебимой вере. Воскурим в нем чистый фимиам неподдельной любви к Господу и беспрекословной покорности Его святой воле. Будем и для других открытым письмом Божиим, возвещающим слово Его каждым нашим действием и всею нашею жизнью!



   Всегда Господни

       (Рим. 14, 8)


Будем всегда твердо помнить о двух великих истинах, лежащих в основе нашей веры, которые как будто сплетаются в одну неразрывную нить, руководящую всей нашей деятельностью, всей жизнью нашей. Во-первых, мы принадлежим Христу — "всегда Господни". Во-вторых, мы соединены с Ним — "соединяющийся с Господом, есть один дух с Господом" (1 Кор. 6, 17).

"Живем ли, для Господа живем, умираем ли, для Господа умираем" (Рим. 14, 8). Пусть же слова: "всегда Господни" будут запечатлены в нашем сердце на всем протяжении нашего жизненного пути. Будем просыпаться утром с этим чувством, и не с чувством только, но и с полным осознанием этого. Пусть осознание этого не покидает нас ни в тяготе полуденного зноя, ни в отдыхе вечерней прохлады, и пусть оно остается так же живо в глубине души нашей, когда мы заснем спокойно после пережитого тревожного дня. "Ибо Христос для того и умер и ожил, чтобы владычествовать над мертвыми и над живыми" (Рим. 14, 9).

Быть под таким владычеством — вот настоящая свобода! Цепь, привязывающая нас к нашему Владыке, в то же время освобождает нас от плоти, от греха. "Соединяющийся с Господом, есть один дух с Господом" (1 Кор. 6, 17), уже теперь, уже и на этой грешной земле. Это не только обещание будущего блаженства, это уже совершившееся событие. В таком тесном единении с Ним самая слабая тварь несомненно дерзнет сказать: "Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе" (Флп. 4, 13) — и тогда уже "никто не повредит вам" (Лк. 10, 19). Какой глубокий мир, какое совершенное успокоение наполняет душу при сознании этого.



   Заплакал, и печален был несколько дней, и постился, и молился перед Богом Небесным

       (Неем. 1, 4)


Мне хочется еще раз поразмыслить об этом случае из жизни Неемии. Перед нами душа человеческая во внезапном искреннем общении с Богом. Неемия обращается к своему Создателю, прося Его указания в решительную минуту своей жизни. В этом обращении мы можем найти много поучительного для нас. Неемия возносит молитву свою в пышных царских хоромах, в присутствии великого персидского царя и царицы, среди большого собрания и роскошного пира. Трудно, казалось бы, выбрать менее благоприятное время и место для молитвы. Однако Неемия, "как бы видя Невидимого, был тверд" (Евр. 11, 27).

Перед ним внезапно исчезает все земное величие, исчезает властелин персидского царства и окружающая его торжественная обстановка; ничто не заграждает ему доступ к Невидимому, и он свободно входит в общение с Богом своим.

Каждый из нас, вероятно, испытал на себе чуть ли не физическую невозможность обращаться с сокровенной молитвой к Богу при известных обстоятельствах, в которых, однако, нам приходится находиться очень часто. Будь то пестрая толпа, нас окружающая, шумное собрание или суета и пустота нравственного ничтожества — выходя оттуда, мы должны сознаться, что все время были очень далеко от Бога нашего, как бы вращались в другом мире. Но этого не должно быть. Господь наш есть не только "Бог холмов, но и Бог долин", и, если мы принадлежим Ему, наши мысли также свободно будут возноситься к Нему среди шумной толпы, как в уединении нашей горницы или в вечерний час, когда вся природа засыпает в безмолвной тишине.

Но в первой главе книги Неемии мы видим, как он "сел и заплакал, и печален был несколько дней, и постился, и молился перед Богом Небесным". И в этой-то искренней, уединенной молитве, он, несомненно, заранее почерпнул силу и возможность во всякое время и во всякой обстановке взывать к Господу Душа его как бы бессознательным порывом возносилась к Богу в трудные минуты, зная, где искать опору и помощь.

Итак, в уверенности, что тайная молитва дает возможность молиться всегда и везде, мы должны приучить себя к постоянному ежеминутному исканию Бога в неотступной молитве, пользуясь минутами уединения. Тогда, когда придется нам променять уединение на общение с людьми и "ходить перед сынами человеческими" (Пс. 30, 20), мы уже будем знать, как открывать "свои желания перед Богом" (Флп. 4, 6). Никакие внешние условия не будут уже в состоянии помешать нашему общению с Господом.



   И двинул Авраам шатер, и пошел, и поселился у дубравы Мамре, что в Хевроне; и создал там жертвенник Господу

       (Быт. 13, 18)


Особенное значение имеет этот жертвенник, воздвигнутый Авраамом. Он уже прошел по всей святой земле, и когда, достигнув Хеврона, мог отдохнуть под тенью пальмовых деревьев, в нем, быть может, проснулось как бы предчувствие вечного покоя, и в порыве благодарности он вознес хвалебную песнь к небесам.

Не случалось ли и нам испытать нечто подобное? Когда, после отчаянной борьбы против наших злых наклонностей, мы, наконец, достигаем возможности покориться и исполнить волю Божию, не чувствуем ли мы себя ближе к Богу, и не приближается ли Он к нам? Не видится ли нам тогда, пусть слабое, отражение вечного блаженства?

Быть может, мы хотели бы жить во времена пророков и испытать на себе, как они, видимое прикосновение Божества. Мы бы желали с Савлом пройти по пути в Дамаск, мы бы хотели видеть своими глазами те чудеса, свидетелями которых были апостолы. Мы жаждем достигнуть в нашей жизни того величия, той славы, которая окружала ветхозаветных Патриархов, а между тем Господь призывает нас быть "верными в малом" — в тех бесконечных мелочах ежедневной жизни, которые проходят незаметно в глазах людей. Вот в чем наше призвание.

Жизнь учит нас отречению от собственной воли, разбивает нашу гордость, смиряет наше самомнение. Господь призывает нас к великому подвигу терпения, к сочувствию ближним, к самозабвению в заботе о других — и все это кажется нам часто как бы недостойным старания. Но мы ничем не можем оправдать пренебрежение этой святой обязанностью. Когда же мы поймем, наконец, что воля Божия должна быть для нас свята во всем и что ничто не может быть ниже нашего достоинства, самое простое, незаметное, то, что кажется нам ничтожным, все это мы должны с одинаковым усердием исполнять во славу Божию.

Евангельская истина так ясна в своей простоте, и мы должны так же просто, как малый ребенок, принять ее. "Если не обратитесь, и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное" (Мф. 18, 3).

И моря уже нет

       (Откр. 21, 1).



Всем известно, что в физическом мире море занимает более пространства, чем суша. Можно сказать, что то же происходит и в мире духовном. Люди не живут дружно, как братья, одним неразрывным целым. Напротив, они составляют как бы безконечное множество островков, разделённых бурными волнами. Огромная пропасть отделяет нашу жизнь от жизни братьев наших, перешагнуть её мы не в силах, и пропасть эта — эгоизм.
В нашей взаимной отчужденности кроется причина нашей постоянной тревоги. Мы живём для себя, и поэтому живём в неизбежной суете. Людские мысли, как бушующие волны, постоянно возвращаются к исходной точке — к самим себе.

Но та высшая духовная жизнь, которая открылась перед апостолом Иоанном на Патмосе, представляла другую картину: все эти преграды, все пропасти исчезли, и не стало больше разделения на земле(?). Всё человечество представилось ему как один цельный материк. Отдельные личности исчезли, и все объединились. Люди смотрели одними глазами, чувствовали за одно, трудились рука об руку — и видение небесной славы раскрылось перед ними. Неся чужое бремя, каждый забыл о своей собственной ноше. Бушующее море личных забот утихло, и мир глубокий, невозмутимый, охватил каждую душу.(?)

В те минуты, когда мы изнемогаем под нашей тяжелой ношей, когда жизнь нам в тягость, когда мы ищем защиты от бури и непогоды, подымем наш взор к Тому, Чье иго благо и Чье бремя легко! Господи, дай мне забыть самого себя, чтобы я мог войти в Твою радость, в Твой вечный покой. Помоги мне поднять мой крест, дабы сила этого креста понесла меня. Вдохни в меня дух отречения и любви, уничтожающий всякое волнение и страх. Присоедини меня к великому материку братства всего человечества,(?) тогда все волны вокруг меня утихнут, и моему сердцу станут понятны слова Откровения: "Моря уже нет".



   Иисус говорит ему: Я приду и исцелю его

       (Мф. 8, 7)


Бывают молитвы, на которые Господь отвечает лишь обещанием исполнения в будущем. Сотник просил исцеления своего слуги, и Господь отвечал ему: "Я приду". Не повторяется ли то же самое и с нами? Тогда, когда наша молитва не бывает тотчас исполнена, мы всё же чувствуем, что Господь не безмолвствует. Нечто, похожее на предчувствие, возникает в нашем сердце и, придавая нам небывалую бодрость, служит как бы залогом будущего счастья.

Как весною ласточки являются предвестниками лета, так и в глубине души у нас звучат тогда слова: "Я приду". Будем же благодарны за эти минуты; если они не приносят нам то, о чем мы просили, то указывают нам на лучшие времена в будущем. Будем же ценить и то затишье, которое приходит к нам в минуты ожидания. Одно обещание уже ободряет нас, и мы чувствуем, что будет ответ.

Такие минуты бывали плодотворны и блаженны для многих. Вспомним, как Авраам оставил свою родину и дом отца своего, надеясь только на обещание Божие. В этом обещании он нашел силу подняться на гору Мориа и выдержать там величайшее испытание веры. Эта сила ему была дана словами: "Я приду".

И мы должны искать опору в этих словах. Мы тоже, пускаясь в тяжелый, дальний путь жизни, будем хранить в нашем сердце упование, что молитва наша когда-нибудь будет услышана и исполнена.

Нет той скорби, которую не исцелил бы Христос, нет той жизни человеческой, которую Он не посетил бы рано или поздно в ответ на искренний призыв томящейся души. Помня это, мы останемся твёрдыми в испытании, когда от нас потребуется величайшая жертва. Слезы наши будут предвестниками будущей славы, и среди суровой зимы нам послышатся радостные звуки приближающейся весны, ибо Господь сказал нам: "Я приду!"



   Я встану рано

       (Пс. 56, 9)


Это говорит человек, теснимый заботами и огорчениями. Он встанет рано, чтобы насытиться светом лица Божия, прежде чем узреть чье-нибудь лицо человеческое. Про многих слуг Божиих — Авраама, Иакова, Моисея, Самуила, Иисуса Навина и других — говорит Священное Писание, что они вставали рано. Также и в Новом Завете встречаем мы это слово. Господь наш, "встав весьма рано, удалился в пустынное место, и там молился" (Мк. 1, 35).

Женщины, оплакивающие Его, пришли ко Гробу "весьма рано" (Мк. 16, 2).

"Поутру насытитесь хлебом и узнаете, что Я Господь" (Исх. 16, 12), — сказал Бог Своему народу, и вместе с утренней росой лежала в изобилии небесная манна, Богом посланная. Но надо было подняться со своего ложа рано, чтобы ее собрать.

И ныне есть пища небесная для народа Божия, и ныне должен он быть насыщен вдоволь, если хочет иметь силу противостоять греху. Каждый день тебя постигает искушение, люди тебя огорчают, раздражают или соблазняют; каждый день ты сам склонен людей смутить или обидеть, каждый день тебе надо трудиться, побеждать зло, идти по узкому пути без уклонения и без колебания.

Кто же способен к сему? Тот, кто с утра набрался сил, кто открыл голодную душу для принятия Божией пищи и насытился. Тот воин способен сражаться, который облекся во всеоружие прежде, чем вступить на бой. Обезоруженному что предстоит, кроме поражения? Ему и места нет в строю. Ранняя тревога пробуждает воинов на дело, когда они во всеоружии, тогда только они готовы.

Итак, встанем рано, и не ради только своего земного дела, но прежде всего для Бога; встанем рано, чтобы Он видел, что мы, прежде земной выгоды, Царствие Божие ищем, что нам дорого Его словом накормиться, Его напутствие на предстоящий день принять. Ведь Он один, знающий, что нам предстоит, может нас вооружить, чем нужно. И не говори: успею и после. После — заботы и хлопоты, и суета мирская, и разговоры, и ссоры с людьми. После — сердце неспокойное, слова недобрые, мысли греховные. После — тяжкое сознание, что и тут греху поддался, и там нехорошо поступил, и все это не потому ли, что с голодной, безоружной душой вышел на бой?




   Господи! Ты нам прибежище в род и род. Научи нас так счислять дни наши, чтобы нам приобрести сердце мудрое

       (Пс. 89, 1, 12)


Из рода в род Господь один остается для нас прибежищем и опорой, Он один не меняется никогда, Он якорь нашего спасения. Он та "твердыня вечная" (Ис. 26, 4), о которой говорит пророк Исаия, — та твердыня, которая никогда не изменит нам, на которую мы можем и должны опираться, не колеблясь никогда.

Не всем дано "сердце мудрое", но, если мы каждый день будем молиться о нем, без сомненья, оно нам будем дано. Мы повторяем часто, что Господу все возможно, но сознаем ли мы на деле, что во всякой нашей нужде, во всякой заботе, во всяком испытании у нас один исход, одно утешение, одна опора — это Всемогущий и Всемилосердый Отец наш Небесный?

Мы сами немощны, слабы, неразумны и чем более сознаем нашу слабость, тем сильнее мы, потому что "сила Моя в немощи совершается" — говорит Господь, и, только полагаясь единственно на Него, мы можем получить силу и бодрость. "Научи нас так счислять дни наши", чтобы каждый день мы одерживали победу над собой и хотя бы в чем-нибудь и сколько-нибудь подвинулись на пути к Нему.



   Будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам

       (Евр. 10, 24)


Следовало бы чаще вспоминать эти слова, следовало бы яснее сознавать, насколько необходимо быть "внимательными" ко всем. Иной раз легче сделать доброе дело, оказать крупную помощь нуждающемуся, чем постоянно, в мелочах ежедневной жизни, оказывать внимание, избегать столкновения, воздержаться от колкого замечания или от такого слова, которое может оскорбить слушающего.

А между тем, внимание к окружающим нас, даже к их слабостям и странностям, есть также дело любви, которое мы не в праве отстранять от себя. Дух любви один и тот же, в великих и малых делах, потому что дух любви есть дух Божий, а для Бога нет ни великого, ни малого.



   Да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и помилует тебя! Да обратит Господь лице Свое на тебя и даст тебе мир!

       (Числ. 6, 25, 26)


Как утешительны эти слова для каждого страждущего сердца! Мы часто находимся во мраке, вокруг нас все темно и грустно, в душу нашу свет не проникает ниоткуда; нам кажется, что все сложилось одновременно против нас. И вот иной раз, вдруг открывается "светлое лице" нашего Господа — и озаряет Собою все нас окружающее. Тогда свет Его разливается вокруг нас, входит в нашу душу, освещает все другим светом, и мы начинаем смотреть иначе на все то, что нас огорчало — и видим светлую точку на нашем мрачном небе.

И этим самым Господь дает нам мир — высшее благо, которого всякий жаждет, но без Господа достигнуть не может. "Во Мне мир имате" (Ин. 16, 33), — говорит Он, — и действительно, куда мы ни пойдем, что мы ни сделаем, нигде и ни в ком мы не найдем истинный мир, только в нашем Милосердом Спасителе.



   Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи

       (Мф. 17, 4)


В минуты, когда Господь вливает в нашу душу живое сознание Его близости, Его милосердия, Его помощи и нашего бесконечного ничтожества, когда во время теплой молитвы или принятия Св. Таинства мы чувствуем себя как бы выше всего земного и ближе к небесному, у нас является желание и потребность оставаться в таком настроении всегда. Нам кажется, что и не следовало бы возвращаться к земному.

Но невозможно сохранить такое чудное настроение надолго; это было бы слишком большое счастье для нашей души. И когда жизнь, с ее неизбежными смущеньями, соблазнами и дрязгами, уносит и смывает то светлое чувство, мы не должны скорбеть об этом чрезмерно и еще менее раздражаться этим. Господь снова поведет нас на Фавор, снова пошлет нам Свою благодать, когда мы всего более будем в ней нуждаться. А общение с людьми, земные занятия не удаляют нас от Него, как нам иногда кажется. Напротив — тут-то и вносить бы нам долю небесного, — влагая во всякое дело, в каждое отношение наше к людям ту частицу молитвенного настроения, которая возвышает и очищает все, не исключая даже и самого ничтожного.



   Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Соломия… приходят ко Гробу при восходе солнца, и говорят между собою: кто отвалит нам камень от двери гроба? И, взглянувши, видят, что камень отвален; а он был весьма велик

       (Мк. 16, 1–4)


Как часто на нашем пути лежит тяжелый камень, сильное препятствие к достижению нашей цели, и нам кажется, что нет никакой возможности его удалить. Мы чувствуем себя бессильными и повторяем слова жен мироносиц: "Кто отвалит нам камень?" И что же? Где для них было главное препятствие, там именно встретила их нежданная радость: камень был уже отвален, и они узнали о Воскресении Господнем!

Каким уроком должен служить для нас этот рассказ! Будем полагаться всецело на Господа, не допуская в себе и тени сомнения, и Ангел Господень сойдет на наш тернистый путь. Он устранит камень, и когда мы очутимся перед тем, что заранее нас страшило, — мы увидим, что оно, милостью Божиею, обратилось для нас в радость и стало легким.



   Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не безчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит

       (1 Кор. 13, 4, 5, 6, 7)


Кажется, что сильнее этих слов апостола Павла о любви не найти. Они выражают все, что может дать нам почувствовать всю необходимость любви. Они должны согреть нашу душу и зажечь в ней ту искру любви, которая, разгораясь, наполнит все наше существо и с помощью Божиею прольется на все окружающее нас.

Как холодно и страшно становится при мысли, что мы так легко отпадаем от любви! Кто из нас не раздражается, кто не превозносится, не ищет своего, не мыслит зла? Во всех этих проявлениях человеческой слабости любви нет!

Будем же молиться всеми силами нашей души, чтобы Господь не дал погаснуть в нас этой искре, чтобы Он, Который Сам есть любовь, научил бы нас любить так, чтобы любовь наполняла нашу жизнь своим светом и, никогда не омрачаясь, светила бы нам до конца наших дней, указывая путь к небу.

Каждый утолок земли, даже самый скрытый, освещенный вечным солнцем становится прекрасным. Так и любовь, широкая, беспредельная любовь ко всем и ко всему должна освещать, возвышать и согревать каждое наше дело. И все, что нам кажется ничтожным, скучным или отталкивающим, получит другую окраску и другое значение. Итак, "все у вас да будет с любовью" (1 Кор. 1, 14).



   Я знаю, в Кого уверовал, и уверен, что Он силен сохранить залог мой на оный день

       (2 Тим. 1, 12)


Когда гнетет нас забота о дорогом нам существе, от которого мы далеко или которому мы помочь не можем, — предадим его всецело, с полною верою Тому, в Кого мы уверовали, — Ему, Который несравненно лучше нашего сохранит залог наш.

Так часто в жизни страдаем мы от невозможности помочь, облегчить в чем-нибудь тяжелую участь ближнего. Даже молитва наша ослабевает, и мы чувствуем себя вполне бессильными, когда готовы бы, кажется, отдать жизнь свою, чтобы помочь ему. В такие-то минуты вспомним, откуда может придти помощь и утешение. Друг наш не один, его охраняет Тот, Чья рука всегда сильна помочь, поддержать, восстановить погибающего, Кто и заблудшую овцу не оставит, а приведет на хорошее пастбище.

Эта уверенность апостола должна перейти и к нам, и поддерживать нашу слабую веру Все самое дорогое нам и близкое, то самое, над чем мы как бы постоянно дрожим, решимся передать прямо в руки Спасителя, и да успокоит нас сознание, что Он сохранит дорогой залог до того дня, когда минует для него всякая опасность.



   И поведу слепых дорогою, которой они не знают, неизвестными путями буду вести их; мрак сделаю светом перед ними и кривые пути — прямыми: вот что Я сделаю для них, и не оставлю их

       (Ис. 42, 16)


Как часто мы ропщем на нашу судьбу, когда нам кажется, что мы как будто ощупью плутаем во мраке, что мы свернули с верного пути, что окружены неизвестностью! Но и тут, в этом мраке, в этой неизвестности, кто же ведет нас? Один Господь. Почему и куда? Мы этого не знаем, но будем довольствоваться тем, что Он ведет нас и уже ничто более не должно нас страшить.

Слышите, какое обещание дает Господь Своему народу: "Мрак сделаю светом перед ними, и кривые пути — прямыми". Не будем же отчаиваться, братья: Отец наш Небесный нас не оставит, Он заботится о нас, Он приведет нас туда, куда следует. Если Он наводит на нас мрак, если Он посылает нам испытания, все это нам нужно, все это должно содействовать нашему благу. Он знает лучше нашего, по какому пути нам нужно идти. "Что Я делаю теперь, ты не знаешь, а уразумеешь после" (Ин. 13, 7).

Господь будет для тебя вечным светом
(Ис. 60, 20)

На старинной картине Рождества Христова Младенец Иисус представлен лежащим в яслях, Пресвятая Дева Мария нагнулась над Ним. Их окружают пастухи в немом благоговении, а на заднем плане виден скот.
Кругом темная ночь, пещера лишь слабо освещена фонарем. Но от Самого Младенца исходит сияние, которое бросает яркий свет на всю эту картину Так бывает и в душе, омраченной горем, когда Христос воистину в ней пребывает. Свет, исходящий из Того, Кто Сам есть свет мира, в котором "нет никакой тьмы" (1 Ин. 1, 5), озаряет глубочайший мрак скорби. Больше того, сама скорбь обращается в милость Бо-жию, так как только через нее нам открывается источник духовной радости, сокрытый в обыкновенной жизни.
Не было бы темноты ночной — и мы бы не знали о существовании звезд. Не было бы скорби на земле, и мы лишены были бы того утешения, той неизреченной благодати, которую Господь изливает обильно на скорбящих.
При этом чудном свете все заботы, все нужды житейские, даже самое жгучее горе, отходят на задний план, — и просветленные наши очи благоговейно взирают на Самого Спасителя — Источника всякого утешения.

Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною
(Откр. 3, 20)

Будем внимательны к голосу Спасителя, Который стоит и стучит у двери нашего сердца. Как часто мы упускаем случай понять этот голос и заглушаем его нашими земными заботами, нашими человеческими соображениями. Посещает ли нас тяжкая болезнь, осаждают ли нас заботы, сталкивает ли нас жизнь с характером, который нам противен, находимся ли мы в обстановке, ни в чем не отвечающей нашим вкусами и желаниям, — все это есть не что иное, как голос Спасителя, взывающий к нам. Будем же к Нему прислушиваться и Его искать во всем. Тогда Сам Господь войдет к нам, и все станет ясно и легко. Не будем же никогда затворять двери перед Ним, но проникнемся сознанием, что Он Сам, милосердый, любящий, стоит возле нас и ждет. Поспешим же воскликнуть: "Ей, гряди скоро, Господи Иисусе!" (Откр. 22, 20).