Форум
В этой теме я собираюсь выкладывать факты еретического учения Осипова А.И. Спорить особо не буду, на Предании уже достаточно наспорились, но и оставлять без внимания подобное одурачивание православного населения тоже не буду.
Зачем лжёт профессор Осипов?
Автор: Павел Панов
Базовым положением, фундаментом, на котором строится всё «богословие» профессора МДА А.И. Осипова, является отрицание им объективно-онтологического значения правовой стороны во взаимоотношениях между Богом и человеком, что находит отражение в его «Лекциях по апологетике на V курсе МДС», которые рассматриваются в данной статье.
Творец в отношении к разумной твари, как к человеку, так и ангелу, традиционно понимается как Господин, власть Которого никак не ограничена, а обязанности Его в отношении тварного мира, есть только свободное проявление любви Создателя к Своим созданиям.
Обязанности же разумных существ в отношении Творца определяются Его заповедями, исполнять которые вменяется им в обязанность. Проще говоря, это отношения между рабом и Господом (Господином) Вседержителем, вина перед Которым именуется грехом.
В этом и суть правовых, или юридических, отношений между человеком и Богом, которые всегда только межличностные, и потому невозможны, когда одна из сторон существо не разумное, что никаких объяснений не требует.
Таким образом, существование божественного права следует из того, что человек образ и подобие Божие, и потому оно не есть какое-то недоразумение и плод невежества, а является онтологическим признаком словесной и разумной твари.
Это положение вещей закреплено первым членом Символа Веры, в котором Бог именуется Вседержителем.
Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым.
Разумеется, что правовых отношений быть не может между Лицами Пресвятой Троицы, в виду Их полного Единосущия.
Но как же Бог может именоваться Вседержителем без Своего божественного права абсолютной власти над созданиями? И если абсолютность Божества в этом плане отрицается, то отрицается и Его всемогущество, не мыслимое без вседержительства. Именно так, хотя и несколько расплывчато, учит А.И. Осипов.
«Поэтому, когда нас спросят – так Бог всемогущ или не всемогущ? – Я скажу: всемогущ. – А потом другой раз спросят – Я скажу: не всемогущ. – Так что же правильно? – И то, и другое правильно. Все зависит от того, что мы будем подразумевать под этим словом. Бог есть всесвятое, совершенное существо, а не то колеблющееся и изменяемое, которое мы видим в себе и во всем прочем» (Лекции по апологетике).
Вот так. И всемогущ и не всемогущ одновременно. И как же это надо понимать? Во-первых, как уловку, для которой говорится - «всемогущ». Во-вторых, как манипуляцию сознанием, помимо воли воспринимающего слово - «не всемогущ», в отношение Бога, как вполне допустимое выражение.
Когда А.И. Осипов объявляет обязанность разумной твари повиноваться Творцу недоразумением, презрительно называемым «юридизмом», то независимо от того, чего он хочет, разумная тварь у него или приравнивается к животным, или становится единосущной Творцу.
Похожим образом учит современное иудейство – не евреи там уподобляются животным, а евреи объявляются единосущными Божеству, из чего автоматически вытекает, что первые в отношении вторых совершенно бесправны, и те могут делать с ними все, что заблагорассудится.
Точно так же и у А.И. Осипова, хотя он ничего об этом не пишет. Только у него деление производится на посвящённых и на профанов, что мы и видим ныне в МП. Посвящёнными являются правящие круги и их ее окружение, а остальные пребывают в профанах, которых надо терпеть ради доставляемых ими материальных выгод. Своё лжеучение для «посвященных» профессор «богословия» формулирует следующим образом:
«Сразу хочется сказать, что все эти вещи, встречающиеся в Ветхом Завете, это не Бог, это скорее попытка, указать человеку на что-то есть в Боге, но на что нет у нас соответствующих слов, что бы выразить это. Нет у Бога мести, гнева, наказания – а что же у Него есть? Библейские образы – это только указания, слабые намеки на что-то, что есть в Боге, но что выразить очень и очень трудно. Самое большее чего достигала древняя мысль (видно в В.З.) это то, что Бог - праведный Судия, справедливый, но и милостивый. Т.е. Он праведный, но может и помиловать; милует, но может и наказать. Вот предел того, что нам представляет дохристианский мир» (Лекции по апологетике).
Читаешь и удивляешься. Если изображенный в Ветхом Завете как Бог не есть Он, то почему же ветхозаветные тексты именуются Священным Писанием? И как быть с тем, что они богодухновенны? Получается, что это Дух Святой выдавал нам за Бога того, кто Богом не является, т.е., обманывал. Но тут сразу же вспоминаются слова Господа Иисуса Христа:
«По сему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам…Или признайте дерево хорошим и плод его хорошим; или признайте дерево худым и плод его худым, ибо дерево познается по плоду» (Мф.12,31-33).
А то, что А.И. Осипов не признает Ветхий Завет деревом добрым, следует из его слов:
«И то же мы видим, например, и в мусульманстве. Мусульманство, скорее всего, всех ближе к этому, там Аллах справедливый и милостивый, но правда выше» (Лекции по апологетике).
Невысоко же ценит профессор Писания Пророков, если ставит их в один ряд с текстами из Корана! За что же прогневал его Дух Святой? Да за то, что язык Ветхого Завета наполнен тем, что А.И. Осипов именует антропоморфизмами. От них-то, по его мнению, и вся беда.
«Поэтому вся Библия, когда касается Бога, то наполнена грубейшими антропоморфизмами. Антропоморфизм – человекоподобие, человекообразность, изображения Бога человекообразно, человеческими понятиями» (Лекции по апологетике).
Интересно, а какими же понятиями должен пользоваться человек, если не человеческими? Разве несотворены мы по образу и подобию Творца? И пусть даже сам профессор владеет языком ангельским, который, конечно же, дает более полное представление о Боге, то какая от этого польза прочим, им не владеющим?
Кроме того, Бог для твари, включая и самые высокие ангельские чины, всё равно непостижим, и насколько бы их понимание не было возвышеннее нашего, оно тоже несовершенно, ибо полнота всеведения принадлежит одному Богу. И поэтому язык человеческий никак не может быть отвергнут только из-за его грубости. В противном случае у нас нет преимущества перед бессловесными скотами. Как бы в ответ на такого рода возражения, «богослов» заявляет:
«Христианство же говорит, что Бог есть Любовь. Это предел того, что мы можем выразить о Боге» (Лекции по апологетике).
Замечательно, конечно, что Бог есть любовь, ибо в этом залог нашего спасения но, говоря так, разве мы не исходим из своего человеческого представления о любви? По-другому и быть не может. Но тогда и здесь антропоморфизм, и он в одинаковой мере присущ как фразе - «Бог любит людей», так и - «Бог наказывает людей» и странно, что профессор этого не замечает.
Да разве и язык Нового Завета, не антропоморфичен так же, как и Ветхого? И если Бог Ветхого Завета не Бог только потому, что наделён человеческими чертами, то почему Христос, когда раскрывает Своё учение в притчах, Сам Себя изображает вполне человекообразно? Стоит вспомнить хотя бы Его поучение о сеятеле.
Но тогда возникает вопрос – а считает ли сам А.И. Осипов Иисуса Христа Богом в том смысле, в каком Богом Его понимает Священное Предание? Я уверен, что нет. Потому он и ревизует Церковное учение, под видом очищения от антропоморфизмов, им не замечаемых, если они перетолковываются в подходящем для него смысле, как в примере с фразой, что Бог есть любовь.
В самом деле, если сама человечность языка есть препятствие для сообщения людям спасительных истин, то, как Бог может быть человеком, да и для чего? Ведь сколько человечность слова есть препятствие для божественной истины, столько и человеческое тело будет препятствием для Его божественных свойств, что делает воплощение как невозможным, так и бессмысленным.
Но как же профессор объясняет наличие этих самых антропоморфизмов? Ведь должно же быть этому какое-то объяснение? И, точно, оно у него есть.
«Итак, мысль основная в писаниях отцев об этом – это мысль воспитательная. Чтобы удержать людей грубых, примитивных, крые понимают это Св.Писание прямо, как есть. Их хотя бы удержать – от чего? – От вреда себе, ведь нарушение заповеди – это вред себе. Не Бога мы прогневляем грехами своими, а себе вредим, и «соединяемся с демонами-мучителями» (Лекции по апологетике).
Отсюда видно, что сам профессор не груб и примитивен, и что пишет для людей, не похожих на грешников, вроде известного мытаря из притчи, рассказанной Спасителем. Тот ведь явно не понимал, что Бог не наказывает, и потому с плачем молил о прощении, понимая Бога весьма примитивно, как Судью, который может помиловать, а может и наказать. Потрясенный такой примитивностью фарисей даже возблагодарил Бога, что сам он-то не таков! Прямо как профессор Осипов. И это сходство только усиливается от дальнейших его слов:
«Поэтому оч. важно не перепутать слова с той реальностью, края стоит за словами. А если перепутаем – впадем в язычество, в дикое представление о Боге, перепутаем все религии» (Лекции по апологетике).
И тут надо заметить, что у «не примитивного» профессора концы с концами не сходятся самым, что ни на есть примитивным образом. Ведь неизбежно, что «люди грубые» впадут именно в то, о чем профессор предупреждает, и тогда какое же тут будет «воспитательное значение»? Более того, вся Церковь давно уже усвоила себе «дикое представление о Боге», поскольку в 7-ом члене Символа Веры учит:
И паки грядущего со славою судити живым и мертвым, Его же Царствию не будет конца.
Что тут может подумать примитивный человек? Лично мне ломать голову над этим не надо, если Бог будет судить, то, значит, он Судья, от Которого зависит моя участь. И если так я впадаю в «дикое представление о Боге», то это меня нисколько не смущает, поскольку его утвердил Сам Господь, оправдавший мытаря.
Огорчает же то, что своей ложью профессор отравляет сознание русской молодежи уже лет как двадцать, если не более. Мне лично немало пришлось потратить сил, чтобы «изблевать» это «богословие» из себя. Прошу прощения за грубость, но более точного антропоморфизма не нахожу.
Понимая, что все его рассуждения и гроша ломаного не стоят, и согласиться с ними могут только семинаристы из-за боязни не сдать экзамен, автор цитируемых лекций благоразумно решает спрятаться за спиной Св. Отцов, прикрывшись их авторитетом. Для этого берет он писания Св. Антония Великого, по его мнению, славного более прочих.
«Бог благ и бесстрастен и неизменен. Если кто, признавая благословным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает однако же, как Он (будучи таков) о добрых радуется, злых отвращается, на грешников гневается, а когда они каются, является милостив к ним, то на сие надобно сказать, что Бог не радуется и не гневается, ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтоб Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит, вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым; а мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом, по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога, по несходству с Ним. Живя добродетельно, мы бываем Божиими, а делаясь злыми становимся отверженными от Него, а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу, уврачевав сущее в нас зло, опять делаемся мы способными вкушать Божию благость; так что сказать: Бог отвращается от злых, есть тоже, что сказать: солнце скрывается от лишенных зрения» (О доброй нравственности и святой жизни, в 170 главах, гл.150).
Но в Боге надо различать Его сущность, от Его свойств, проявляемых по домостроительству. То, о чем говорит святой, относится к сущности как таковой, при чём надо понимать, что и эти рассуждения несовершенны, антропоморфны, если уже пользоваться профессорским языком. Бог благ, бесстрастен и неизменен? Замечательно. Так говорить допускается, но, опять же, из снисхождения к нашей немощи, ибо и здесь мы исходим из своих же понятий о благе, бесстрастности и неизменяемости, дающих представление о Боге лишь отчасти, и в этом смысле от антропоморфности нас освободит только язык ангельский.
Но тогда уже наши представления будут ограничены ангеломорфностью, если так можно сказать. То ли профессор действительно не понимает, то ли только вид делает, будто не знает, что есть грубость, проистекающая от неразвитости сознания конкретного человека, а есть грубость присущая человеческому языку вообще, чего избежать никому невозможно. Но и при этом нет и препятствий для правильного усвоения священных текстов, если помнить слова ап. Павла:
«Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит» (2 Кор.3,6).
Таким образом, когда неправильно понимается какой-то библейский текст, то дело не в антропоморфизмах нашего языка, а в неспособности увидеть за буквой дух, что является характерным признаком всякого сектантства. Ведь нельзя же всерьез утверждать, что вдохновенные Духом Святым Ветхозаветные пророки не понимали того, о чём говорили. Значит, остается сказать, что «великий посвящённый» А.И. Осипов движим совсем иными энергиями, возбуждающими в нём неприязнь к заложенному в Писаниях смыслу, и лишающими его способности «быть служителем Нового Завета».
Однако чем А.И. Осипову может помочь Св. Антоний Великий? Наверно тем, считает он, что в гл.150 содержатся слова «не гневается», чем же еще? Тогда заметим, что профессор опять уподобляется сектанту, который в Священном Писании берёт только то, что ему подходит, а остального не видит. Кроме того - он отчего-то вдруг перестал возмущаться антропоморфизмами.
В самом деле, если говорить, что Бог гневается, значит впадать в антропоморфизм, то почему утверждение, что Он не гневается, будет чистым от него? «Гневаться» и «не гневаться» в этом отношении абсолютно одинаково проистекают из человеческого представления о гневе. Укажем и на то, чего А.И. Осипов не замечает - на фразу «не радуется». Если применить к ней профессорскую же логику, то о Боге никак не скажешь, что Он Любовь, ибо ап. Павел говорит – «Любовь…не радуется неправде, а сорадуется истине…» (1.Кор.13, 4-6).
Но неужели здесь противоречие со словами Св. Антония Великого? Ничуть. Апостол говорит не о сущности, а о свойствах Божиих, из которых одно, а именно любовь для нашего спасения важнее всего. Но он же говорит и о другом Его свойстве – «Страшно впасть в руки Бога живаго!» (Евр.10,31). Тут уже речь о Боге, как о Судье. Но ведь если Бог неизменяем, как же Он может то прощать, то наказывать? И именно на этот вопрос святой и отвечает в гл. 150, разъясняя что, по существу Своему, Бог не радуется и не гневается в следствии Своей неизменяемости. Но ведь Писание говорит о гневе Божием. Как это понять?
«Гнев Божий есть болезненное чувство обучаемых; причиняется же сие чувство болезненное наведением невольных неприятностей в жизни, коими Бог часто приводит к скромности и смирению ум, надмевающийся добродетелью и знанием, давая ему чрез них познать самого себя и сознать свою немощь, воcчувствовав которую он отлагает суетное надмение сердца» (Св. Максим Исповедник. Умозрительные и деятельные главы).
Эти главы Св. Максим выбрал из 700 текстов греческого Добротолюбия. Давайте зададимся себе простым вопросом - кто лучше разбирается в том, гневается Бог или нет, и что значит Его гнев? Св. Максим или А.И. Осипов? Впрочем, это риторическое вопрошание. Так вот, святой пишет, что Бог гневается, и поясняет, что по существу дела - это «болезненное чувство обучаемых», которым Бог посылает неприятности для смирения. Т.е., гневается Он бесстрастно и то, что по форме гнев, и потому справедливо таковым может именоваться, по существу дела проявление любви Божьей.
Обратим внимание вот ещё на что. Читая писание Св. Антония Великого и используя из него главу 150, профессор не мог не знать того, что говорится в гл. 121 того же труда.
«… Чтоб не быть тебе в недоумении относительно благоденствия злых людей, знай, что как города содержат палачей не потому, чтоб хвалили их злейшее произволение, но для того, чтобы посредством их наказывать достойных того, так и Бог попускает злым преобладать в житейском для того, чтоб через них наказывать нечестивых. После же их самих предаст Он суду, потому что не Богу служа, а своей собственной злобе раболепно удовлетворяя, причиняли они людям зло» (О доброй нравственности и святой жизни, в 170 главах, гл.121).
Однако же, несмотря на гл. 121, пропустить которую профессор просто не мог, делается вывод, никак с ней не увязывающийся.
«В отношении скорбей – теперь вам понятно, что не Бог наказывает человека, а сам человек вредит себе» (Лекции по апологетике).
Но Св. Антоний Великий ясно говорит что наказывает и именно для того, чтобы человек прекратил вредить себе. И не верить ему у нас нет никаких оснований, так же как и считать, что пишет он для людей совсем уже грубых, поскольку писания его предназначались, прежде всего, для тогдашних монахов. А их духовный уровень никак не может быть ниже, чем у г-на Осипова и его учеников. Известно так же, что Добротолюбие понималось и понимается ныне, в первую очередь, как монашеское чтение.
Да и нас, людей не книжных, зря г-н Осипов считает совсем уже дураками, думающими, что Бог гневается по мстительности. Давайте только вспомним русскую пословицу – сама себя раба бьет, коль не чисто жнет.
Я уже дважды упоминал о сектантском подходе «богослова» Осипова к Церковному Преданию, когда он видит только то, что его устраивает. Не поленюсь указать на это и в третий раз, и еще на нечто другое.
Речь пойдет о чисто софистическом приёме – подмене понятий, когда сходное выдаётся за тождественное. Соль и сахар весьма похожи друг на друга, иногда почти неразличимы, но они совсем не одно и тоже. Точно так же и у А.И. Осипова, который сахар своего красноречия выдает за евангельскую соль.
Он пишет похоже на то, о чем писал Св. Антоний Великий и другие упомянутые им Св. Отцы. Похоже, да совсем не о том. Отцы говорят, что когда Бог гневается, судит и наказывает, то это Он делает не как люди, никогда не свободные от страстей, а всегда оставаясь Благим. У профессора же сами эти понятия есть грубости, называемые им антропоморфизмами, и терпимые только как обман в педагогических целях.
Но обман в педагогических целях, и гнев с теми же намерениями, далеко не одно и то же, ибо первое не сбывается, а второе осуществляется реально. Неужели тот, кого наказали ради его же воспитания, страдает не по - настоящему? Можно сказать, что и заповедь прародителям не вкушать плодов от древа познания добра и зла, и последующие за ее нарушением проклятие и наказание, имели для них педагогическое значение, но от этого легче им не было. И судить тут уже надо не по чьим-то лекциям, а просто по реальности страданий в своей жизни.
Учение А.И. Осипова совсем не ново, похожим образом «богословствовал» и древний змий в Эдемском саду, уверивший праматерь Еву в призрачности Божьего гнева. «Нет, не умрете, а совсем наоборот, станете как боги, узнаете, где добро, а где зло», - учило пресмыкающееся. «Нет у Бога никакого гнева и наказания, это все выдумки для дураков, не знающих где добро, а где зло. Слушайте меня, и я научу вас отличать одно от другого» - учит профессор.
Не лишним будет и задаться простым вопросом - зачем и кому нужно это «богословие»? Разве до того, как И.Н. Страгородский, чьи идеи развивает А.И. Осипов, не «осчастливил» Церковь своим антиправовым учением, она не была Церковью? Разве не было среди Святых Отцов мужей богопросвещенных, способных заметить повреждение православного учения о спасении? Были, конечно. Тогда, получается, что духоносные Св. Отцы ничего не замечали в течении многих столетий, зато всё и сразу увидели и «поправили» два книжника! Но такого быть просто не может, иначе впадём в хулу на Духа Святаго. Тогда остаётся сделать вывод, что православным для спасения это «богословие» не нужно.
...........................
Зачем лжёт профессор Осипов?
Автор: Павел Панов
Базовым положением, фундаментом, на котором строится всё «богословие» профессора МДА А.И. Осипова, является отрицание им объективно-онтологического значения правовой стороны во взаимоотношениях между Богом и человеком, что находит отражение в его «Лекциях по апологетике на V курсе МДС», которые рассматриваются в данной статье.
Творец в отношении к разумной твари, как к человеку, так и ангелу, традиционно понимается как Господин, власть Которого никак не ограничена, а обязанности Его в отношении тварного мира, есть только свободное проявление любви Создателя к Своим созданиям.
Обязанности же разумных существ в отношении Творца определяются Его заповедями, исполнять которые вменяется им в обязанность. Проще говоря, это отношения между рабом и Господом (Господином) Вседержителем, вина перед Которым именуется грехом.
В этом и суть правовых, или юридических, отношений между человеком и Богом, которые всегда только межличностные, и потому невозможны, когда одна из сторон существо не разумное, что никаких объяснений не требует.
Таким образом, существование божественного права следует из того, что человек образ и подобие Божие, и потому оно не есть какое-то недоразумение и плод невежества, а является онтологическим признаком словесной и разумной твари.
Это положение вещей закреплено первым членом Символа Веры, в котором Бог именуется Вседержителем.
Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым.
Разумеется, что правовых отношений быть не может между Лицами Пресвятой Троицы, в виду Их полного Единосущия.
Но как же Бог может именоваться Вседержителем без Своего божественного права абсолютной власти над созданиями? И если абсолютность Божества в этом плане отрицается, то отрицается и Его всемогущество, не мыслимое без вседержительства. Именно так, хотя и несколько расплывчато, учит А.И. Осипов.
«Поэтому, когда нас спросят – так Бог всемогущ или не всемогущ? – Я скажу: всемогущ. – А потом другой раз спросят – Я скажу: не всемогущ. – Так что же правильно? – И то, и другое правильно. Все зависит от того, что мы будем подразумевать под этим словом. Бог есть всесвятое, совершенное существо, а не то колеблющееся и изменяемое, которое мы видим в себе и во всем прочем» (Лекции по апологетике).
Вот так. И всемогущ и не всемогущ одновременно. И как же это надо понимать? Во-первых, как уловку, для которой говорится - «всемогущ». Во-вторых, как манипуляцию сознанием, помимо воли воспринимающего слово - «не всемогущ», в отношение Бога, как вполне допустимое выражение.
Когда А.И. Осипов объявляет обязанность разумной твари повиноваться Творцу недоразумением, презрительно называемым «юридизмом», то независимо от того, чего он хочет, разумная тварь у него или приравнивается к животным, или становится единосущной Творцу.
Похожим образом учит современное иудейство – не евреи там уподобляются животным, а евреи объявляются единосущными Божеству, из чего автоматически вытекает, что первые в отношении вторых совершенно бесправны, и те могут делать с ними все, что заблагорассудится.
Точно так же и у А.И. Осипова, хотя он ничего об этом не пишет. Только у него деление производится на посвящённых и на профанов, что мы и видим ныне в МП. Посвящёнными являются правящие круги и их ее окружение, а остальные пребывают в профанах, которых надо терпеть ради доставляемых ими материальных выгод. Своё лжеучение для «посвященных» профессор «богословия» формулирует следующим образом:
«Сразу хочется сказать, что все эти вещи, встречающиеся в Ветхом Завете, это не Бог, это скорее попытка, указать человеку на что-то есть в Боге, но на что нет у нас соответствующих слов, что бы выразить это. Нет у Бога мести, гнева, наказания – а что же у Него есть? Библейские образы – это только указания, слабые намеки на что-то, что есть в Боге, но что выразить очень и очень трудно. Самое большее чего достигала древняя мысль (видно в В.З.) это то, что Бог - праведный Судия, справедливый, но и милостивый. Т.е. Он праведный, но может и помиловать; милует, но может и наказать. Вот предел того, что нам представляет дохристианский мир» (Лекции по апологетике).
Читаешь и удивляешься. Если изображенный в Ветхом Завете как Бог не есть Он, то почему же ветхозаветные тексты именуются Священным Писанием? И как быть с тем, что они богодухновенны? Получается, что это Дух Святой выдавал нам за Бога того, кто Богом не является, т.е., обманывал. Но тут сразу же вспоминаются слова Господа Иисуса Христа:
«По сему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам…Или признайте дерево хорошим и плод его хорошим; или признайте дерево худым и плод его худым, ибо дерево познается по плоду» (Мф.12,31-33).
А то, что А.И. Осипов не признает Ветхий Завет деревом добрым, следует из его слов:
«И то же мы видим, например, и в мусульманстве. Мусульманство, скорее всего, всех ближе к этому, там Аллах справедливый и милостивый, но правда выше» (Лекции по апологетике).
Невысоко же ценит профессор Писания Пророков, если ставит их в один ряд с текстами из Корана! За что же прогневал его Дух Святой? Да за то, что язык Ветхого Завета наполнен тем, что А.И. Осипов именует антропоморфизмами. От них-то, по его мнению, и вся беда.
«Поэтому вся Библия, когда касается Бога, то наполнена грубейшими антропоморфизмами. Антропоморфизм – человекоподобие, человекообразность, изображения Бога человекообразно, человеческими понятиями» (Лекции по апологетике).
Интересно, а какими же понятиями должен пользоваться человек, если не человеческими? Разве несотворены мы по образу и подобию Творца? И пусть даже сам профессор владеет языком ангельским, который, конечно же, дает более полное представление о Боге, то какая от этого польза прочим, им не владеющим?
Кроме того, Бог для твари, включая и самые высокие ангельские чины, всё равно непостижим, и насколько бы их понимание не было возвышеннее нашего, оно тоже несовершенно, ибо полнота всеведения принадлежит одному Богу. И поэтому язык человеческий никак не может быть отвергнут только из-за его грубости. В противном случае у нас нет преимущества перед бессловесными скотами. Как бы в ответ на такого рода возражения, «богослов» заявляет:
«Христианство же говорит, что Бог есть Любовь. Это предел того, что мы можем выразить о Боге» (Лекции по апологетике).
Замечательно, конечно, что Бог есть любовь, ибо в этом залог нашего спасения но, говоря так, разве мы не исходим из своего человеческого представления о любви? По-другому и быть не может. Но тогда и здесь антропоморфизм, и он в одинаковой мере присущ как фразе - «Бог любит людей», так и - «Бог наказывает людей» и странно, что профессор этого не замечает.
Да разве и язык Нового Завета, не антропоморфичен так же, как и Ветхого? И если Бог Ветхого Завета не Бог только потому, что наделён человеческими чертами, то почему Христос, когда раскрывает Своё учение в притчах, Сам Себя изображает вполне человекообразно? Стоит вспомнить хотя бы Его поучение о сеятеле.
Но тогда возникает вопрос – а считает ли сам А.И. Осипов Иисуса Христа Богом в том смысле, в каком Богом Его понимает Священное Предание? Я уверен, что нет. Потому он и ревизует Церковное учение, под видом очищения от антропоморфизмов, им не замечаемых, если они перетолковываются в подходящем для него смысле, как в примере с фразой, что Бог есть любовь.
В самом деле, если сама человечность языка есть препятствие для сообщения людям спасительных истин, то, как Бог может быть человеком, да и для чего? Ведь сколько человечность слова есть препятствие для божественной истины, столько и человеческое тело будет препятствием для Его божественных свойств, что делает воплощение как невозможным, так и бессмысленным.
Но как же профессор объясняет наличие этих самых антропоморфизмов? Ведь должно же быть этому какое-то объяснение? И, точно, оно у него есть.
«Итак, мысль основная в писаниях отцев об этом – это мысль воспитательная. Чтобы удержать людей грубых, примитивных, крые понимают это Св.Писание прямо, как есть. Их хотя бы удержать – от чего? – От вреда себе, ведь нарушение заповеди – это вред себе. Не Бога мы прогневляем грехами своими, а себе вредим, и «соединяемся с демонами-мучителями» (Лекции по апологетике).
Отсюда видно, что сам профессор не груб и примитивен, и что пишет для людей, не похожих на грешников, вроде известного мытаря из притчи, рассказанной Спасителем. Тот ведь явно не понимал, что Бог не наказывает, и потому с плачем молил о прощении, понимая Бога весьма примитивно, как Судью, который может помиловать, а может и наказать. Потрясенный такой примитивностью фарисей даже возблагодарил Бога, что сам он-то не таков! Прямо как профессор Осипов. И это сходство только усиливается от дальнейших его слов:
«Поэтому оч. важно не перепутать слова с той реальностью, края стоит за словами. А если перепутаем – впадем в язычество, в дикое представление о Боге, перепутаем все религии» (Лекции по апологетике).
И тут надо заметить, что у «не примитивного» профессора концы с концами не сходятся самым, что ни на есть примитивным образом. Ведь неизбежно, что «люди грубые» впадут именно в то, о чем профессор предупреждает, и тогда какое же тут будет «воспитательное значение»? Более того, вся Церковь давно уже усвоила себе «дикое представление о Боге», поскольку в 7-ом члене Символа Веры учит:
И паки грядущего со славою судити живым и мертвым, Его же Царствию не будет конца.
Что тут может подумать примитивный человек? Лично мне ломать голову над этим не надо, если Бог будет судить, то, значит, он Судья, от Которого зависит моя участь. И если так я впадаю в «дикое представление о Боге», то это меня нисколько не смущает, поскольку его утвердил Сам Господь, оправдавший мытаря.
Огорчает же то, что своей ложью профессор отравляет сознание русской молодежи уже лет как двадцать, если не более. Мне лично немало пришлось потратить сил, чтобы «изблевать» это «богословие» из себя. Прошу прощения за грубость, но более точного антропоморфизма не нахожу.
Понимая, что все его рассуждения и гроша ломаного не стоят, и согласиться с ними могут только семинаристы из-за боязни не сдать экзамен, автор цитируемых лекций благоразумно решает спрятаться за спиной Св. Отцов, прикрывшись их авторитетом. Для этого берет он писания Св. Антония Великого, по его мнению, славного более прочих.
«Бог благ и бесстрастен и неизменен. Если кто, признавая благословным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает однако же, как Он (будучи таков) о добрых радуется, злых отвращается, на грешников гневается, а когда они каются, является милостив к ним, то на сие надобно сказать, что Бог не радуется и не гневается, ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтоб Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит, вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым; а мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом, по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога, по несходству с Ним. Живя добродетельно, мы бываем Божиими, а делаясь злыми становимся отверженными от Него, а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу, уврачевав сущее в нас зло, опять делаемся мы способными вкушать Божию благость; так что сказать: Бог отвращается от злых, есть тоже, что сказать: солнце скрывается от лишенных зрения» (О доброй нравственности и святой жизни, в 170 главах, гл.150).
Но в Боге надо различать Его сущность, от Его свойств, проявляемых по домостроительству. То, о чем говорит святой, относится к сущности как таковой, при чём надо понимать, что и эти рассуждения несовершенны, антропоморфны, если уже пользоваться профессорским языком. Бог благ, бесстрастен и неизменен? Замечательно. Так говорить допускается, но, опять же, из снисхождения к нашей немощи, ибо и здесь мы исходим из своих же понятий о благе, бесстрастности и неизменяемости, дающих представление о Боге лишь отчасти, и в этом смысле от антропоморфности нас освободит только язык ангельский.
Но тогда уже наши представления будут ограничены ангеломорфностью, если так можно сказать. То ли профессор действительно не понимает, то ли только вид делает, будто не знает, что есть грубость, проистекающая от неразвитости сознания конкретного человека, а есть грубость присущая человеческому языку вообще, чего избежать никому невозможно. Но и при этом нет и препятствий для правильного усвоения священных текстов, если помнить слова ап. Павла:
«Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит» (2 Кор.3,6).
Таким образом, когда неправильно понимается какой-то библейский текст, то дело не в антропоморфизмах нашего языка, а в неспособности увидеть за буквой дух, что является характерным признаком всякого сектантства. Ведь нельзя же всерьез утверждать, что вдохновенные Духом Святым Ветхозаветные пророки не понимали того, о чём говорили. Значит, остается сказать, что «великий посвящённый» А.И. Осипов движим совсем иными энергиями, возбуждающими в нём неприязнь к заложенному в Писаниях смыслу, и лишающими его способности «быть служителем Нового Завета».
Однако чем А.И. Осипову может помочь Св. Антоний Великий? Наверно тем, считает он, что в гл.150 содержатся слова «не гневается», чем же еще? Тогда заметим, что профессор опять уподобляется сектанту, который в Священном Писании берёт только то, что ему подходит, а остального не видит. Кроме того - он отчего-то вдруг перестал возмущаться антропоморфизмами.
В самом деле, если говорить, что Бог гневается, значит впадать в антропоморфизм, то почему утверждение, что Он не гневается, будет чистым от него? «Гневаться» и «не гневаться» в этом отношении абсолютно одинаково проистекают из человеческого представления о гневе. Укажем и на то, чего А.И. Осипов не замечает - на фразу «не радуется». Если применить к ней профессорскую же логику, то о Боге никак не скажешь, что Он Любовь, ибо ап. Павел говорит – «Любовь…не радуется неправде, а сорадуется истине…» (1.Кор.13, 4-6).
Но неужели здесь противоречие со словами Св. Антония Великого? Ничуть. Апостол говорит не о сущности, а о свойствах Божиих, из которых одно, а именно любовь для нашего спасения важнее всего. Но он же говорит и о другом Его свойстве – «Страшно впасть в руки Бога живаго!» (Евр.10,31). Тут уже речь о Боге, как о Судье. Но ведь если Бог неизменяем, как же Он может то прощать, то наказывать? И именно на этот вопрос святой и отвечает в гл. 150, разъясняя что, по существу Своему, Бог не радуется и не гневается в следствии Своей неизменяемости. Но ведь Писание говорит о гневе Божием. Как это понять?
«Гнев Божий есть болезненное чувство обучаемых; причиняется же сие чувство болезненное наведением невольных неприятностей в жизни, коими Бог часто приводит к скромности и смирению ум, надмевающийся добродетелью и знанием, давая ему чрез них познать самого себя и сознать свою немощь, воcчувствовав которую он отлагает суетное надмение сердца» (Св. Максим Исповедник. Умозрительные и деятельные главы).
Эти главы Св. Максим выбрал из 700 текстов греческого Добротолюбия. Давайте зададимся себе простым вопросом - кто лучше разбирается в том, гневается Бог или нет, и что значит Его гнев? Св. Максим или А.И. Осипов? Впрочем, это риторическое вопрошание. Так вот, святой пишет, что Бог гневается, и поясняет, что по существу дела - это «болезненное чувство обучаемых», которым Бог посылает неприятности для смирения. Т.е., гневается Он бесстрастно и то, что по форме гнев, и потому справедливо таковым может именоваться, по существу дела проявление любви Божьей.
Обратим внимание вот ещё на что. Читая писание Св. Антония Великого и используя из него главу 150, профессор не мог не знать того, что говорится в гл. 121 того же труда.
«… Чтоб не быть тебе в недоумении относительно благоденствия злых людей, знай, что как города содержат палачей не потому, чтоб хвалили их злейшее произволение, но для того, чтобы посредством их наказывать достойных того, так и Бог попускает злым преобладать в житейском для того, чтоб через них наказывать нечестивых. После же их самих предаст Он суду, потому что не Богу служа, а своей собственной злобе раболепно удовлетворяя, причиняли они людям зло» (О доброй нравственности и святой жизни, в 170 главах, гл.121).
Однако же, несмотря на гл. 121, пропустить которую профессор просто не мог, делается вывод, никак с ней не увязывающийся.
«В отношении скорбей – теперь вам понятно, что не Бог наказывает человека, а сам человек вредит себе» (Лекции по апологетике).
Но Св. Антоний Великий ясно говорит что наказывает и именно для того, чтобы человек прекратил вредить себе. И не верить ему у нас нет никаких оснований, так же как и считать, что пишет он для людей совсем уже грубых, поскольку писания его предназначались, прежде всего, для тогдашних монахов. А их духовный уровень никак не может быть ниже, чем у г-на Осипова и его учеников. Известно так же, что Добротолюбие понималось и понимается ныне, в первую очередь, как монашеское чтение.
Да и нас, людей не книжных, зря г-н Осипов считает совсем уже дураками, думающими, что Бог гневается по мстительности. Давайте только вспомним русскую пословицу – сама себя раба бьет, коль не чисто жнет.
Я уже дважды упоминал о сектантском подходе «богослова» Осипова к Церковному Преданию, когда он видит только то, что его устраивает. Не поленюсь указать на это и в третий раз, и еще на нечто другое.
Речь пойдет о чисто софистическом приёме – подмене понятий, когда сходное выдаётся за тождественное. Соль и сахар весьма похожи друг на друга, иногда почти неразличимы, но они совсем не одно и тоже. Точно так же и у А.И. Осипова, который сахар своего красноречия выдает за евангельскую соль.
Он пишет похоже на то, о чем писал Св. Антоний Великий и другие упомянутые им Св. Отцы. Похоже, да совсем не о том. Отцы говорят, что когда Бог гневается, судит и наказывает, то это Он делает не как люди, никогда не свободные от страстей, а всегда оставаясь Благим. У профессора же сами эти понятия есть грубости, называемые им антропоморфизмами, и терпимые только как обман в педагогических целях.
Но обман в педагогических целях, и гнев с теми же намерениями, далеко не одно и то же, ибо первое не сбывается, а второе осуществляется реально. Неужели тот, кого наказали ради его же воспитания, страдает не по - настоящему? Можно сказать, что и заповедь прародителям не вкушать плодов от древа познания добра и зла, и последующие за ее нарушением проклятие и наказание, имели для них педагогическое значение, но от этого легче им не было. И судить тут уже надо не по чьим-то лекциям, а просто по реальности страданий в своей жизни.
Учение А.И. Осипова совсем не ново, похожим образом «богословствовал» и древний змий в Эдемском саду, уверивший праматерь Еву в призрачности Божьего гнева. «Нет, не умрете, а совсем наоборот, станете как боги, узнаете, где добро, а где зло», - учило пресмыкающееся. «Нет у Бога никакого гнева и наказания, это все выдумки для дураков, не знающих где добро, а где зло. Слушайте меня, и я научу вас отличать одно от другого» - учит профессор.
Не лишним будет и задаться простым вопросом - зачем и кому нужно это «богословие»? Разве до того, как И.Н. Страгородский, чьи идеи развивает А.И. Осипов, не «осчастливил» Церковь своим антиправовым учением, она не была Церковью? Разве не было среди Святых Отцов мужей богопросвещенных, способных заметить повреждение православного учения о спасении? Были, конечно. Тогда, получается, что духоносные Св. Отцы ничего не замечали в течении многих столетий, зато всё и сразу увидели и «поправили» два книжника! Но такого быть просто не может, иначе впадём в хулу на Духа Святаго. Тогда остаётся сделать вывод, что православным для спасения это «богословие» не нужно.
...........................
апологетике и сопоставить.
.
