Форум
О предсмертной проповеди митрополита Николая (Ярушевича)
Епископ Василий (Родзянко)
13 декабря 1961 года отошел ко Господу митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич). В годы хрущевского шельмования веры он открыто возвысил свой голос в защиту Церкви и ... скоропостижно скончался при странных обстоятельствах. Одной из возможных причин его смерти могла стать проповедь, о которой пишет в своих воспоминаниях епископ Василий (Родзянко).
1959 год, Утрехт, Голландия. К тому времени я уже не только освободился из заключения, но и оказался за границей и работал на «Би-Би-Си». В Утрехте я оказался в качестве корреспондента «Би-Би-Си» на встрече представителей Русской Православной Церкви с Генеральным секретарем Всемирного Совета Церквей и его помощниками, где обсуждался вопрос вступления Русской Православной Церкви в эту всемирную христианскую организацию. Моей естественной задачей как корреспондента было рассказать по радио, как протекали эти встречи, что намечалось сделать и каким будет вклад Русской Православной Церкви в эту организацию. Но получилось нечто совсем другое, от меня не зависящее, потому что это произошло само собой.
Мы встретились с митрополитом Николаем (Ярушевичем), который возглавлял эту делегацию. С ним был епископ Михаил (Чуб) и некоторые другие лица. Мы познакомились с владыкой Николаем в Белграде в 1946 году, и уже тогда я понял, что этот человек сделал всё, что мог, чтобы сохранить Церковь, дать ей возможность выжить, и не только выжить, но и продолжить свою жизнь в новых условиях, а это дорогого стоит. Он был необыкновенно одаренным человеком. Его проповеди были потрясающими. Они были чисто церковные, евангельские. Но были и другие речи. Если сравнить их с улиткой, то это был домик улитки. Или, если сравнить с черепахой, то можно скрыться под панцирем, а внутри иметь всю полноту жизни, чтобы выйти и сказать свое слово. Я отдавал себе отчет, как тяжело должно быть ему в этих условиях и в той роли, которую он взял на себя. Он знал, что я находился в Утрехте. Меня поселили, кстати, в той же гостинице, где жил сам митрополит. Он пригласил меня к себе и сказал: «Вы ведете радиопередачи из Лондона? Спасибо за то, что вы делаете. Позвольте, я продиктую сейчас мое заявление».
Заявление было официальное: мы приехали сюда, все мы христиане и будем обсуждать наши проблемы – больше ничего. Затем мы встретились в коридоре: «Заходите, отец Владимир». Я зашел. «Ну как вы живете?» Я говорю: «Да вот теперь я здесь». – «Мы слышали, что вы были в заключении». Я ему немного рассказал об этом, а потом спрашиваю: «А вы помните отца Владислава Неклюдова?» – «Конечно, помню, очень хорошо». – «А вы знаете, что с ним случилось?» – «Что?» Я ему начал рассказывать, он меня переспрашивал, очень волновался, вставал, подходил к иконе, молился: «Господи, благослови, Господи, прости». Потом опять расспрашивал о деталях и всё время шептал: «Боже мой, Боже мой, Боже мой…»
Моя комната в гостинице находилась недалеко от покоев владыки Николая. Он вызывал меня к себе четыре раза, чтобы я продолжил рассказ. Мы разговаривали часами – ему хотелось знать всё, что происходило в Югославии в прошедшие годы. С ним многие, в том числе иерархи, хотели встретиться, люди стучались к нему, звонили, но он неизменно отвечал: «Я занят», – до такой степени его потрясло то, что я рассказывал. Потом он спросил: «У вас есть магнитофон?» Я ответил, что есть. «Можете записать проповедь?» – «Конечно». – «Мы будем совершать Литургию в русской православной церкви в Гааге». Это была посольская церковь в Голландии, которая стала русской церковью в юрисдикции Московской Патриархии. «Возьмите с собой магнитофон. Я буду говорить проповедь. Пожалуйста, запишите ее и передайте по вашему радио».
Содержание его проповеди было для меня полной неожиданностью и потрясло меня. Он говорил прямо и открыто. О том, что Святая Русь победит и придет время, когда Русская Православная Церковь восстанет из пепла.
«Родители, – обратился он к своим слушателям, – воспитывайте детей в христианской вере, не бойтесь ничего. Это нужно. Пусть новое поколение будет по-настоящему христианским, православным». Мне было ясно, кому и почему он говорил: он решил идти в открытую. Больше не было двойственности, он говорил всё, что думал, и его слово прозвучало на всю Россию. Я не сразу получил разрешение передать эту проповедь в эфир, но в конце концов удалось убедить тогдашнее начальство радиостанции, что речь митрополита Николая имеет огромное значение для России.
Запись прозвучала на «Би-Би-Си». Вскоре после этого митрополит Николай попал в больницу и умер там при очень странных обстоятельствах. Страшно сознавать, что люди рядом с тобой отдают свою жизнь за Христа, а ты сам не можешь этого сделать. Я был в тюрьме, но жив до сих пор и чувствую, что в чем-то, может быть, не так поступил. Не передать эту проповедь на радио я не мог. Невольно я оказался орудием его гибели. Но можно ли назвать это гибелью? Скорее всего, это было не только его спасением, но и его причислением к новомученикам. Передавая проповедь, я знал: этот человек вступил на путь, которым пошел отец Владислав. Время показало, что это действительно так. Пришел момент прямого, непосредственного столкновения митрополита Николая с Хрущевым в присутствии патриарха Алексия I. Он обвинял Хрущева в том, что тот начал новые гонения на Церковь. Мы знаем даже подробности той встречи. Но не обо всех подробностях следует говорить по радио или по телевидению. Дело не в подробностях, дело в духе. Дух победил. Святейший Патриарх Алексий II в 1991 году сказал: «Я свободен полностью, всецело от кого бы то ни было». Эта свобода была завоевана мученичеством многих, в частности таких людей, как отец Владислав Неклюдов и митрополит Николай (Ярушевич). Это мое глубокое убеждение на основании личного знакомства с тем и другим.
Один из тех, кто слышал проповеди митрополита Николая, сказал мне: «Его проповеди были не только религиозно-философскими, они были исповедническими. Слушая его проповедь, ты чувствовал, что мы, православные христиане, имеем нечто, что уже никого бояться нам не надо, что сила Божия в немощи совершается, и становишься действительно не только верующим в душе, но исповедником в жизни».
Епископ Василий (Родзянко)
Публикуется по: Василий (Родзянко), епископ. Моя судьба. Воспоминания. М.: Изд-во Московского Сретенского монастыря, 2015.
http://www.pravoslavie.ru/88600.html
Епископ Василий (Родзянко)
13 декабря 1961 года отошел ко Господу митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич). В годы хрущевского шельмования веры он открыто возвысил свой голос в защиту Церкви и ... скоропостижно скончался при странных обстоятельствах. Одной из возможных причин его смерти могла стать проповедь, о которой пишет в своих воспоминаниях епископ Василий (Родзянко).
1959 год, Утрехт, Голландия. К тому времени я уже не только освободился из заключения, но и оказался за границей и работал на «Би-Би-Си». В Утрехте я оказался в качестве корреспондента «Би-Би-Си» на встрече представителей Русской Православной Церкви с Генеральным секретарем Всемирного Совета Церквей и его помощниками, где обсуждался вопрос вступления Русской Православной Церкви в эту всемирную христианскую организацию. Моей естественной задачей как корреспондента было рассказать по радио, как протекали эти встречи, что намечалось сделать и каким будет вклад Русской Православной Церкви в эту организацию. Но получилось нечто совсем другое, от меня не зависящее, потому что это произошло само собой.
Мы встретились с митрополитом Николаем (Ярушевичем), который возглавлял эту делегацию. С ним был епископ Михаил (Чуб) и некоторые другие лица. Мы познакомились с владыкой Николаем в Белграде в 1946 году, и уже тогда я понял, что этот человек сделал всё, что мог, чтобы сохранить Церковь, дать ей возможность выжить, и не только выжить, но и продолжить свою жизнь в новых условиях, а это дорогого стоит. Он был необыкновенно одаренным человеком. Его проповеди были потрясающими. Они были чисто церковные, евангельские. Но были и другие речи. Если сравнить их с улиткой, то это был домик улитки. Или, если сравнить с черепахой, то можно скрыться под панцирем, а внутри иметь всю полноту жизни, чтобы выйти и сказать свое слово. Я отдавал себе отчет, как тяжело должно быть ему в этих условиях и в той роли, которую он взял на себя. Он знал, что я находился в Утрехте. Меня поселили, кстати, в той же гостинице, где жил сам митрополит. Он пригласил меня к себе и сказал: «Вы ведете радиопередачи из Лондона? Спасибо за то, что вы делаете. Позвольте, я продиктую сейчас мое заявление».
Заявление было официальное: мы приехали сюда, все мы христиане и будем обсуждать наши проблемы – больше ничего. Затем мы встретились в коридоре: «Заходите, отец Владимир». Я зашел. «Ну как вы живете?» Я говорю: «Да вот теперь я здесь». – «Мы слышали, что вы были в заключении». Я ему немного рассказал об этом, а потом спрашиваю: «А вы помните отца Владислава Неклюдова?» – «Конечно, помню, очень хорошо». – «А вы знаете, что с ним случилось?» – «Что?» Я ему начал рассказывать, он меня переспрашивал, очень волновался, вставал, подходил к иконе, молился: «Господи, благослови, Господи, прости». Потом опять расспрашивал о деталях и всё время шептал: «Боже мой, Боже мой, Боже мой…»
Моя комната в гостинице находилась недалеко от покоев владыки Николая. Он вызывал меня к себе четыре раза, чтобы я продолжил рассказ. Мы разговаривали часами – ему хотелось знать всё, что происходило в Югославии в прошедшие годы. С ним многие, в том числе иерархи, хотели встретиться, люди стучались к нему, звонили, но он неизменно отвечал: «Я занят», – до такой степени его потрясло то, что я рассказывал. Потом он спросил: «У вас есть магнитофон?» Я ответил, что есть. «Можете записать проповедь?» – «Конечно». – «Мы будем совершать Литургию в русской православной церкви в Гааге». Это была посольская церковь в Голландии, которая стала русской церковью в юрисдикции Московской Патриархии. «Возьмите с собой магнитофон. Я буду говорить проповедь. Пожалуйста, запишите ее и передайте по вашему радио».
Содержание его проповеди было для меня полной неожиданностью и потрясло меня. Он говорил прямо и открыто. О том, что Святая Русь победит и придет время, когда Русская Православная Церковь восстанет из пепла.
«Родители, – обратился он к своим слушателям, – воспитывайте детей в христианской вере, не бойтесь ничего. Это нужно. Пусть новое поколение будет по-настоящему христианским, православным». Мне было ясно, кому и почему он говорил: он решил идти в открытую. Больше не было двойственности, он говорил всё, что думал, и его слово прозвучало на всю Россию. Я не сразу получил разрешение передать эту проповедь в эфир, но в конце концов удалось убедить тогдашнее начальство радиостанции, что речь митрополита Николая имеет огромное значение для России.
Запись прозвучала на «Би-Би-Си». Вскоре после этого митрополит Николай попал в больницу и умер там при очень странных обстоятельствах. Страшно сознавать, что люди рядом с тобой отдают свою жизнь за Христа, а ты сам не можешь этого сделать. Я был в тюрьме, но жив до сих пор и чувствую, что в чем-то, может быть, не так поступил. Не передать эту проповедь на радио я не мог. Невольно я оказался орудием его гибели. Но можно ли назвать это гибелью? Скорее всего, это было не только его спасением, но и его причислением к новомученикам. Передавая проповедь, я знал: этот человек вступил на путь, которым пошел отец Владислав. Время показало, что это действительно так. Пришел момент прямого, непосредственного столкновения митрополита Николая с Хрущевым в присутствии патриарха Алексия I. Он обвинял Хрущева в том, что тот начал новые гонения на Церковь. Мы знаем даже подробности той встречи. Но не обо всех подробностях следует говорить по радио или по телевидению. Дело не в подробностях, дело в духе. Дух победил. Святейший Патриарх Алексий II в 1991 году сказал: «Я свободен полностью, всецело от кого бы то ни было». Эта свобода была завоевана мученичеством многих, в частности таких людей, как отец Владислав Неклюдов и митрополит Николай (Ярушевич). Это мое глубокое убеждение на основании личного знакомства с тем и другим.
Один из тех, кто слышал проповеди митрополита Николая, сказал мне: «Его проповеди были не только религиозно-философскими, они были исповедническими. Слушая его проповедь, ты чувствовал, что мы, православные христиане, имеем нечто, что уже никого бояться нам не надо, что сила Божия в немощи совершается, и становишься действительно не только верующим в душе, но исповедником в жизни».
Епископ Василий (Родзянко)
Публикуется по: Василий (Родзянко), епископ. Моя судьба. Воспоминания. М.: Изд-во Московского Сретенского монастыря, 2015.
http://www.pravoslavie.ru/88600.html
