О либеральной концепции подвига или когда либерал согласится воевать за Родину?

Оказывается, писатель Э-д Успенский написал новую книжку: о мальчике по имени Оранжик, «маленьком Навальном», который ещё в глубоком детстве вывел два (почему-то) детских сада на Красную площадь.

Потом этот Оранжик бросил себя на трудный участок: поступил в Суворовское училище. А когда пришла пора принимать Присягу, отказался произносить слова «отдать жизнь за Родину». Защищать, говорит, готов, а отдавать жизнь — нет. Буду защищать до возникновения условий, несущих опасность для жизни. Как в армиях Германии и Израиля.

А те, тупые, ему на это: а как же широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек? А он им: ну и что ж, что широка. Я умру. Зачем мне тогда поля? Зачем леса? Зачем реки?

Действительно. Зачем всё, чем ты не сможешь воспользоваться?


Вот какие сложные философские вопросы ставит перед людьми детский писатель.

И если в голове у нас ещё остались мозги и мы ими воспользуемся, то поймём, что Родина, согласно присяге Оранжика, — это имущество. Что может быть дороже имущества, святее Частной Собственности? Ничего. Но вы же не будете защищать имущество ценой жизни?

Э-э, нет. Вот тут стоп.

Тут смотря какое имущество, какая Цена Вопроса. Если триста рублей, — не будете. И если триста тысяч, — жалко, конечно, но шут с ними. А вот если триста миллионов, — тут надо подумать.

За хорошие деньги умереть не позорно. Недаром люди в «чёрный вторник» из небоскрёбов выбрасывались. Диалектика простая: без трёхсот рублей прожить можно, а без трёхсот миллионов — нет.

Ну а если Родина — тоже большая?

Тут всё запутано. Иной за семью умрёт, будь та хоть три человека, а за Родину не станет. Снова диалектика получается… Дело, видимо, не в размерах Родины, а в чувстве её. Либо оно есть, либо его нет. И, конечно, обязывать человека, у которого нет чувства Родины, быть патриотичным — это тоталитаризм. И принуждение. Против которого Оранжик выводил два детских сада на площадь. (Наверное, у них там был Марш за Мир.)

К принуждению мы ещё вернёмся, а пока рассмотрим такой момент.

«Воевать я готов, а умирать не буду», — говорит Оранжик. И в этой фразе, вложенной в его уста любимым детским писателем, опять же целая философия.

К чему готов? Воевать. А чего не будет? Умирать. А что значит воевать, не умирая? А это значит — убивать. Оранжик готов убивать за Родину. (А умирать за Родину — нет.)

Это, я бы сказал, атакующая стратегия. Как у Соединённых Штатов, на земли которых никто никогда не нападал (зато они нападали часто). Соответственно, им и не приходилось «стоять насмерть» — только «решать военные задачи». А в «решении задач» эгоистический рационализм допускается. Где-то читал (правда или нет, не знаю), что по уставу американской армии боестолкновение допускается только в случае превосходства своих сил над силами противника. Если силы равные, боя нет.

Соединённые Штаты — это евангелие демократии, соответственно, и чувство Родины у демократически устроенного человека должно быть американское. (В идеале — родина должна быть американской тоже, но это уж по возможности.)

Понятно теперь, почему на Марше Мира призывы прекратить войну были обращены к России и Новоросии, но ни в коем случае не к Украине или Соединённым Штатам. Потому что война — это когда убивают нас. Когда убиваем мы — это борьба за мир.

И заодно всё понятно с дилеммой «убить или умереть за Родину». Умереть за имущество — всё-таки это неистребимая глупость. Кто удавится за имущество? Жалкий Плюшкин какой-нибудь. Больной на голову человек, не понимающий ценности жизни.

А вот убить за имущество — это, хм…

История знает примеры весьма неглупых людей, которые это делали!

Вот какой чудесный мальчик Оранжик, «маленький Ходорковский». Вот какой чудесный писатель.

Слава Чебурашке!