«Страна святых чудес»... Этими словами из стихотворения Алексея Степановича Хомякова любил пользоваться Достоевский для характеристики доброй старой Европы. И утверждал даже, что Европа нам чуть ли не дороже, чем самим европейцам.
В самом деле, есть такая черта у русских. Начиная с искреннего восхищения и кончая тем, что при Сталине называлось «низкопоклонством перед Западом». Автор фундаментального труда «Россия и Европа» Н.Я. Данилевский называл «европейничанье» едва ли не главной болезнью России. И был прав.
Разумеется, в Европе хорошо. Хорошо, в данном случае, означает - удобно, комфортно, безопасно. Во всяком случае, так было прежде, когда я впервые туда попал: сначала в Польшу, потом в Италию. Курица, как известно, не птица, а Польша не заграница, однако уже тогда (1980 год) я почувствовал, что здесь что-то другое в воздухе, какое-то иное пространство и время. Всё меньше, компактнее, «подручнее». В Италии (1991) это ещё больше бросалось в глаза. Ландшафт (и внешний, и внутренний) ухожен столетиями культурной работы поколений. Подобная «метафизика ухоженности» в пределе достигнута в Англии и Германии: идеальный «немецкий порядок» чего стоит! Людям здесь покойно: всё предусмотрено и расписано. Всё во имя человека, всё для блага человека - между прочим, один из лозунгов советской власти. Однако в России, как и следовало ожидать, этого не получилось.
Один молодой немец-студент сказал мне: «На Западе жизнь конечна и без тайны». Вот уж в точку попал. Я часто замечал в глазах людей Европы некое иное выражение, нежели у русских - вежливое, благожелательное, но какое-то угасшее. Как пеплом покрытые глаза. «Толерантность», «политкорректность», «мультикультурализм»: холодная цивилизация. Вот «Зимние заметки о летних впечатлениях» Достоевского - классика «евроведения». С одной стороны, новый Вавилон, с другой «мабишь» и «брибри» (птичка и козочка). А ещё раньше Федор Иванович Тютчев засвидетельствовал, что в Европе есть две силы - Россия и революция, и одной из них не жить. И даже Герцен заметил, что последнее слово буржуазной Европы - мещанство. А уж Константин Николаевич Леонтьев прямо проклял эту новую - уже постхристианскую - Европу. И только потом пришли Ницше со своим «Бог умер», Шпенглер со своим «закатом Европы» и Хайдеггер со своим «бытием-к-смерти». «Ложится тьма ночная на дальнем Западе, стране святых чудес...» - вот полный вариант уже цитированной выше строки из стихотворения Хомякова.
Пути Господни неисповедимы, и нельзя однозначно сказать, почему так произошло - то ли римское язычество подпортило кровь Европе, то ли она, наоборот, стремилась уйти от него через Христа, но так и не ушла. Как бы то ни было, римско-католическая церковь во главе с князь-папой оказалась продолжением Римской империи и по существу, и по форме, а сам папа - заменой Христа на земле. Так началась абсолютизация человека в Европе -Схоластика, Возрождение, Реформация, Просвещение. А потом модерн убил «бога», а постмодерн, в итоге, покончил и с человеком - вот откуда такое покой в умных европейских глазах. Уже сейчас там узаконена содомия, лет через десять узаконят педофилию и наркотики, потом на парад выйдут какие-нибудь зоофилы (пардон, «борцы за права животных») и некрофилы (пардон, труположцы), и кончится всё это людоедством, как опять же Достоевский предсказал. Жизнь продолжается, пока за неё готовы умирать. А спокойным и комфортабельным европейцам умирать не за что. Их бог молчит.
Ухоженное кладбище с великолепными надгробиями - вот что такое современная Европа.
Александр Леонидович Казин, доктор философских наук, профессор