Форум
Необходимость принадлежать к Церкви для спасения
Свщ. Писание прямо говорит, что спасение возможно только во Христе (Деян. 4, 12): "ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись". Без соединения со Христом невозможно принести никакой добрый плод. Поучение Спасителя о лозе и ветвях заканчивается словами: "...без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет..." (Ин. 15, 5—6). Однако эти высказывания, которые говорят о невозможности спасения без Христа, еще сами по себе не доказывают невозможность спасения вне Церкви.
Кого или что спасает Господь? Апостол Павел говорит: "...Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела" (Еф. 5, 23). О необходимости находиться в единении с главой и быть членом церковного тела напоминают и другие слова апостола:
"Никто да не обольщает вас самовольным смиренномудрием и служением Ангелов, вторгаясь в то, чего не видел, безрассудно надмеваясь плотским своим умом и не держась главы, от которой все тело, составами и связями будучи соединяемо и скрепляемо, растет возрастом Божиим" (Кол. 2, 18—19). О необходимости пребывать в единении со Христом как с Главой Церкви говорят все экклезиологические образы Нового Завета: лоза и ветви, краеугольный камень и строящееся на нем здание, образы дома и семьи, пастыря и единого стада.
Из этих высказываний можно сделать вывод — Христос спасает не каждого отдельного человека, но Церковь как единое целое, как Свое тело. И каждый из нас спасается в той мере, в какой он принадлежит этому телу. Иными словами, спасение наше осуществляется не на основании заключения индивидуального "контракта" о спасении, но через вхождение в Вечный Завет между Богом и человеком, однажды установленный Иисусом Христом в собственной Его Крови.
Таким образом, спасение невозможно без участия в жизни Церкви, без участия в таинствах, прежде всего, в таинстве Евхаристии: "...истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день" (Ин. 6, 53—54). Относится это и к другим таинствам, например, к Крещению: "...если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие" (Ин. 3, 5). Таинства, посредством которых мы соединяемся со Христом, естественно, возможны только в Церкви, которая сохраняет апостольское преемство.
Говоря, что спасение невозможно вне Церкви, невозможно не задаться вопросом о судьбе людей, находящихся вне Церкви. Очевидно, что люди, находящиеся вне Церкви, не представляют собой единое целое, но являются некой недифференцированной массой; существуют различные категории таких людей, и говорить о судьбе принадлежащих к каждой из них нужно отдельно.
Что касается вероотступников, а также тех, кто сознательно противится Богу и Истине, то они, согласно Свщ. Писанию, лишают себя надежды на спасение. О вероотступниках ап. Петр говорит, что они "...отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель" (2 Пет. 2, 1). О тех, кто сознательно противится Богу, свидетельствует Сам Господь: "...всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем" (Мф. 12, 31-32).
Что же касается прочих людей — тех, кто, не будучи богоборцами или вероотступниками, тем не менее не веровали во Христа или веровали неправо, — то достоверно о их судьбе мы ничего не знаем. Церковь предает их милости Божией.
Конечно, Бог промышляет о каждом человеке. И если для членов Церкви Христос есть Искупитель, то для внешних Он является Владыкой и Промыслителем. О том, что Господь промышляет о всех людях, в том числе и о не принадлежащих Церкви, говорится в Свщ. Писании: "...Который (Бог) есть Спаситель всех человеков, а наипаче верных" (1 Тим. 4, 10);
"Который (Бог) хочет, чтобы все спаслись и достигли познания истины" (1 Тим. 2, 4); "...Бог нелицеприятен, но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему", — это слова ап. Петра (Деян. 10, 34-35); "Который (Бог) воздаст каждому по делам его: Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое, во-первых Иудея, потом и Еллина! Напротив слава и честь и мир всякому, делающему доброе, во-первых Иудею, потом и Еллину! Ибо нет лицеприятия у Бога" (Рим. 2, 6,9-11).
В пользу того, что Господь может спасти тех, кто не принадлежит земной Церкви, свидетельствует, например, судьба ветхозаветных праведников, которые, не принадлежа к Церкви видимым образом во время земной жизни, тем не менее были спасены, и многие даже прославлены Церковью как святые. Можно сослаться на прецедент из жития вмч. Уара, который вымолил у Бога прощение грехов некрещенных родственников некоей Клеопатры, причем это не есть некий апокриф, а неотъемлемая часть Церковного Предания. Это событие вспоминается в службе вмч. Уару, которая содержится в Минее. Канон вмч. Уару представляет собой прошения, обращенные к вмч. Уару, молиться о некрещенных и неправоверовавших усопших. Можно также вспомнить древние предания о том, как святая Фекла своей молитвой исхитила из вечного огня Фалконилу, а свт. Григорий — императора Траяна. Свт. Марк Эфесский ссылался на эти факты как на вполне достоверные свидетельства.
Говоря о людях, которые пребывают вне Церкви, необходимо отметить, что их положение по сравнению с людьми церковными является ущербным. Они лишены полноты богообщения подлинной духовной жизни, для них закрыт путь святости. Для них невозможно усвоение плодов Искупления, и в этом смысле они остаются, по словам апостола, "чадами гнева" Божия (Еф. 2, 3). О том, что подлинной духовной жизни у них быть не может, свидетельствует Иоанн Предтеча: "Верующий в Сына имеет жизнь вечную; а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем" (Ин. 3, 36). Но поскольку Господь и для людей, находящихся вне Церкви, остается Промыслителем и Владыкой, то и для них в определенной степени возможно богообщение, возможно стремление к добру и правде, покаяние и даже достижение на этом пути определенных результатов.
Если предположительно мы и говорим, что спасение возможно для тех, кто находится вне Церкви, то отсюда никак не следует, что спасение в принципе возможно без Церкви и помимо Христа, что существуют какие-то иные пути спасения. Мы не утверждаем, что те, кто во время своей земной жизни находились вне Церкви, не спасутся. Но если даже они и спасутся, то, конечно, не благодаря, а вопреки своим заблуждениям; спасутся именно через Церковь, через Христа, даже если их встреча с Ним состоится уже за пределами их земной жизни.
В целом эта проблема не имеет точного догматического решения; правильнее всего в этом вопросе придерживаться совета апостола Павла: "Внешних же судит Бог..." (1 Кор. 5, 13 ). Лучше предоставить этих людей суду Божию и не заниматься вопросом о том, какова будет их загробная участь.
Союз между Церковью земною и Церковью небесной
Православная экклезиология проводит различие между Церковью странствующей и Церковью торжествующей, которые различны по формам бытия своих членов, но, вопреки протестантскому мнению, не изолированы друг от друга полностью. И та и другая составляют единое стадо единого Пастыря, единое тело, Глава которого — Христос. По словам Спасителя: "Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы" (Лк. 20, 38 ). Поэтому мы, находящиеся на земле, не отделены от наших умерших братьев в вере, для нас возможно общение с Церковью торжествующей. An. Павел обращается к своим современникам, членам земной Церкви: "Но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и Церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства" (Евр. 12, 22—23). Поскольку все истинно верующие, как живые, так и умершие, составляют единое тело, единый организм, следовательно, между членами этого тела должно быть взаимодействие, общение веры, любви, взаимной помощи и сослужения. По словам ап. Павла, "...страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены" (1 Кор. 12, 26).
Ходатайства святых за верующих, живущих на земле
Церковь созидается "на основании Апостолов и пророков" (Еф. 2, 20). Но пророки и апостолы не только были, но и остаются основаниями Церкви. Все достигшие святости занимают в Церкви особое положение. В Откр. (3, 12) сказано: "Побеждающаго сделаю столпом в храме Бога Моего", то есть святые суть столпы Церкви. Находясь на небе, они продолжают пребывать в общении с верующими на земле. Святые — это прежде всего люди, стяжавшие любовь, и, следовательно, они не могут не помогать тем, кто нуждается в их помощи, потому что "Любовь никогда не перестает — говорит ап. Павел, — хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится" (1 Кор. 13,8 ).
О предстательстве святых за живущих на земле в Новом Завете не говорится. Но это никак не может служить основанием, как полагают протестанты, для отвержения этого древнейшего верования Церкви. Вера в заступничество святых была неотъемлемой частью религиозных представлений людей Ветхого Завета. Господь Иисус Христос во время земной жизни, хотя и обличал многократно заблуждения фарисеев и книжников, нигде ни разу не высказался против подобной практики.
В Ветхом Завете многократно сообщается о предстательстве святых за живущих на земле. Например, пророк Иеремия говорит: "И сказал мне Господь: хотя бы предстали пред лице Мое Моисей и Самуил, душа Моя не приклонится к народу сему" (Иер. 15, 1). О предстательстве святых здесь говорится как о чем-то вполне естественном. В 2 Мак. описывается, как Иуда Маккавей видел во сне бывшего первосвященника Онию: "... видел, что он (Ония), простирая руки, молится за весь народ Иудейский" (2 Мак. 15, 12). Ония обращается к Иуде со словами, говоря о пророке Иеремии: ".. это братолюбец, который много молится о народе и святом городе, Иеремия, пророк Божий" (2 Мак.15,14).
В Новом Завете также можно указать некоторое основание для учения о предстательстве святых за живущих: "...тогда четыре животных и двадцать четыре старца пали пред Агнцем, имея каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых" (Откровение 5, 8 ).
На этом основании в Церкви установлено молитвенное призывание святых. Своим ходатайсгвом святые усиливают наши молитвы, испрашивают нам потребные блага от Бога, помогают нам в совершение нашего спасения.
VII Вселенский Собор постановил; «Если, кто не исповедует, что все святые, сущие от века и угодившие Богу, как до закона, так под законом и под благодатью, досточестны перед Ним по душе и по телу или не просят молитв святых, как имеющих позволение предстательствовать за мир по церковному преданию – анафема».
Почитание святых.
О святых мы говорим как о ходатаях и посредниках между Богом и человеком. Между тем в Свщ. Писании как о Ходатае и Посреднике говорится о Самом Иисусе Христе. Например, Господь назван "Ходатаем Нового Завета,” (Евр. 12, 24). В 1 Тим. Ап. Павел высказывается еще более определенно: "...един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех..." (1 Тим. 2, 5-6). Обычно этим высказыванием ап. Павла протестанты обосновывают свое отвержение церковной практики почитания святых. Но ап. Павел говорит о посредничестве в деле Искупления. Действительно, в деле Искупления, в деле примирения человека с Богом Христос есть единственный Посредник, никакого другого нет и быть не может. Но спасение каждого из нас, то есть усвоение нами плодов Искупления, совершается опосредованно. Очевидно, что существуют люди духовно более опытные, выше поднявшиеся на пути к совершенству и потому способные помогать менее совершенным в их восхождении.
О необходимости почитания угодников Божиих в Свщ. Писании говорится неоднократно. Например, Божия Матерь восклицает: "...ибо отныне будут ублажать Меня все роды" (Лк. 1, 48 ). О необходимости чтить память святых говорится в Притч. (10, 7): "Память праведника пребудет благословенна". В Мф.: "кто принимает пророка, во имя пророка, получит награду пророка..." (Мф. 10, 41), т. е. необходимо воздавать людям Божиим подобающую им честь. В Евр.: "Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их" (Евр. 13, 7). Таким образом, святые для нас — пример для подражания.
Именно поэтому мы благоговейно вспоминаем подвиги святых, подражаем их делам, прославляем их святость, устраиваем праздники в их честь. Но, кроме того, почитание святых в Православной Церкви носит еще и характер поклонения, которое выражается в сооружении храмов в честь святых, возжении светильников и каждении пред их изображениями, целовании изображений, преклонении пред ними колен. Основное возражение протестантов против этого поклонения сводится к тому, что такая практика умаляет заслуги Христа как единого Посредника. Однако уже в Ветхом Завете говорится о прославлении Бога, "дивного во святых своих" (Пс. 67, 36). Почитание святых в Православной Церкви всегда христоцентрично. Поэтому утверждение того, что почитание свв. угодников каким-то образом умаляет искупительный подвиг Христа Спасителя, равнозначно утверждению, что честь, воздаваемая плодам, умаляет достоинство лозы, на которой и благодаря которой эти плоды выросли.
Смысл православного почитания святых излагает св. Иоанн Дамаскин (Слово 3-е "Об иконах"): "Достопоклоняемы святые — не по естеству своему, мы поклоняемся им, потому что Бог прославил и соделал страшными для врагов и благодетелями для приходящих к ним с верою. Поклоняемся им мы не как богам и благодетелям по естеству, но как рабам и сослужителям Божиим, имеющим дерзновение к Богу по любви своей к Нему. Поклоняемся им, потому что сам Царь относит к Себе почитание, когда видит, что почитают любимого Им человека не как Царя, но как послушного слугу и благорасположенного к Нему друга".
Почитание мощей святых угодников Божиих
Основанием для христианского почитания мощей является Боговоплощение. Восприняв в Боговоплощении человеческую природу во всей полноте, Господь тем самым утвердил навеки достоинство человеческой телесности. Для христиан тело — не темница и не случайное одеяние души, а один из уровней человеческой личности, связь с которым личность таинственно сохраняет и после смерти. По учению Свщ. Писания, можно прославлять Бога не только духом, но и в телах (1 Кор. 6, 20). Само тело может стать храмом Святого Духа (1 Кор. 6. 19), и оно не перестает быть таковым и после смерти. Отсюда в Церкви особое уважение и благоговейное отношение к останкам свв. угодников.
Это уважение выражается:
— в благоговейном собирании и хранении мощей;
— в торжественном открытии и перенесении их;
— в установлении особых празднеств в честь обретения их и перенесения;
— в строительстве над мощами храмов и других культовых сооружений (часовен, монастырей);
— в обычае возлагать в основание церковных престолов и в антиминсы частицы мощей святых.
Само слово "мощи" (греч. ta leipsana от leipo - оставляю, соответствующее ему латинское reliquiae, от relinquo - оставляю) нужно понимать шире, чем просто телесные останки. Это слово означает то, что осталось после святых, например, одежда, личные вещи — все, что так или иначе соприкасалось со святым во время его земной жизни.
Основание для почитания мощей святых мы видим уже в Ветхом Завете, например, в случае оживления мертвеца после прикосновения его к костям пророка Елисея (4 Цар. 13, 21) или в чуде, совершенном пророком Елисеем посредством милоти пророка Илии.
В Деянии (19, 12) рассказывается о использовании платков и опоясания с тела ап. Павла для исцеления болезней и изгнания злых духов.
Практика почитания мощей является очень древней. Одно из наиболее древних и достоверных свидетельств такого почитания — описание мученической кончины св. Поликарпа Смирнского, которое было составлено в Смирнской церкви сразу же после этого события, примерно в 157 году. Там говорится, что смирнские христиане, после того как их епископ был сожжен на костре, с благоговением собрали его останки.
Говоря о почитании мощей, необходимо коснуться такой темы, как нетление мощей, поскольку с этим феноменом связано много заблуждений. Во-первых, нетление само по себе не есть основание для канонизации, равно как отсутствие нетленности никогда не рассматривалось как препятствие для канонизации, потому что Церковь почитает то, что осталось от святых, а не какие-то материальные явления сами по себе. Основанием для канонизации является святость жизни или мученическая кончина святого, а также народное почитание, чудеса, совершенные по его молитвам. Церковные Соборы не раз запрещали признавать святыми по одному только признаку нетления, как, например, сделал Московский Собор 1667 года. Во всяком случае нетление всегда рассматриваюсь как одно из знамений Божиих о святости того или иного угодника.
О почитании мощей VII Вселенский Собор дал следующее определение: "Господь наш Иисус Христос даровал нам мощи святых, как спасительные источники, многообразно изливающие благодеяние на немощных. Дерзнувшие отвергать мощи мучеников, о которых они знали, что они подлинны и истинны, если это епископы или клирики, — да низложатся, а если иноки и миряне — да лишатся причащения!"
Почитание святых икон
Священные изображения в христианской Церкви имели место уже во времена апостольские. Известно, что город Помпея в Италии был уничтожен извержением вулкана в 79 году по Р. X., т. е. еще в апостольское время. Тем не менее при раскопках в этом городе были обнаружены молитвенные помещения христиан, где имелись настенные изображения, в том числе и изображение Креста. Правда, нельзя однозначно утверждать, что была практика особого почитания и поклонения этим изображениям. Всем известно обвинение православных протестантами в идолопоклонстве именно по причине иконопочитания. При этом обычно ссылаются на соответствующую заповедь Декало-га. Конечно, первоначально им следовало бы доказать, что христианские иконы действительно суть идолы или кумиры, поскольку в греческом языке слова "икона" ("eikon") и "идол" ("eidolon") — это совершенно разные понятия. Против тех, кто не умеет отличать священное изображение от идолов, можно обратить слова ап. Павла: "...как же ты, ...гнушаясь идолов, святотатствуешь?" (Рим. 2, 21-22).
Действительно, в Ветхом Завете существовал запрет на создание и почитание изображений. Это было исторически обусловлено условиями жизни богоизбранного народа, который находился в языческом окружении, но этот запрет и в Ветхом Завете не был безусловным. Например, Моисей по непосредственному указанию Божию изготовил медного змия, и этот змий много веков хранился во Святая Святых Иерусалимского храма. Над Ковчегом Завета, который тоже находился в Святая Святых храма, также по непосредственному указанию Божию были сделаны изображения двух херувимов: "там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедывать чрез тебя сынам Израилевым" (Исх. 25, 22). Таким образом, херувимы и Ковчег Завета были видимым образом невидимого Бога и отношение к этим видимым образам безусловно предполагало благоговейное почитание. В Ветхом Завете описывается случай поражения Озы, который за неблагоговейное прикосновение к Ковчегу Завета был поражен смертью (2 Цар. 6, 7).
Изначально слово "святой" относилось исключительно к Богу, но затем это наименование стало прилагаться не только к Богу, несоизмеримому с тварью, но и ко всему, что имеет к Богу положительное отношение, что напоминает нам о Боге и нас к Нему приближает, например, храм, закон и т. д. Подобного рода предметы требуют благоговейного к себе отношения и могут быть предметами поклонения и почитания. В противном случае вторая заповедь Моисея — "Не сотвори себе кумира..." (Втор. 5, 8 ) пришла бы в противоречие с четвертой заповедью — "Наблюдай день субботний..." (Втор. 5, 12) и пятой — "Почитай отца твоего и матерь твою..." (Втор. 5, 16). Такое отношение к священным предметам было естественным уже в Ветхом Завете.
Если бы протестанты были последовательными, то они должны были бы записать в язычники, например, пророка Исаию, который говорит: "...и на закон Его будут уповать ..." (Ис. 42, 4) и таким образом предметом религиозного упования объявляет не Бога, а бездушный закон. И тем более царь Давид, который говорит: "...поклонюсь святому храму Твоему..." (Пс. 5, 8 ), т. е. поклоняется не Самому Богу, а храму, который рассматривался всего лишь как дом Божий. Или "Как люблю я закон Твой!" (Пс. 118, 97), т. е., согласно Давиду, предметом религиозной любви может быть не только Сам Бог, но и все, что связано с Ним и напоминает о Нем.
Несомненно, что предметом почитания и поклонения может быть и человек, высшее творение, созданное по образу и подобию Божию. В Ветхом Завете мы имеем целый ряд примеров поклонения людей друг другу. Например, царь Давид поклонился своим гостям (3 Цар. 1, 47); Авраам кланялся хеттеянам (Быт. 23, 12); "...Братья... поклонились ему (Иосифу. — О.Д.) лицем до земли" (Быт. 42, 6), есть и другие примеры.
В каком смысле мы говорим о поклонении иконам, об их почитании, и можно ли это квалифицировать как идолопоклонство? Прежде всего нужно дать определение того, что есть идолопоклонство, или язычество. Наиболее глубокое определение того, что есть язычество, дает ап. Павел: "Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца..." (Рим. 1, 25). Исходя из этого определения, никак нельзя иконопочитание приравнять к идолопоклонству. Во-первых, иконопочитание не есть почитание кого-то или чего-то вместо Творца, почитание угодников Божиих и их изображений в Церкви всегда совершается в Боге. Во-вторых, это не есть служение, потому что православное богословие и практика иконопочитания строго различают поклонение как всецелое служение (latreia), которое подобает только одному Богу, и поклонение как воздаяние чести (timetike proskynesis), что буквально можно перевести как "почитательное поклонение", которое допустимо по отношению ко всему, что достойно уважения и почитания, и не только по отношению к иконам, но и к мощам, реликвиям, свв. угодникам. Ангелам и т. д. Поэтому иконопочитание и возможно и полезно.
Но иконопочитание — это не только вопрос церковной практики. Оно имеет и догматической, а именно христологический аспект. В таком контексте проблема иконопочитания была поставлена в эпоху иконоборческих споров. До начала иконоборчества Церковь допускала различное отношение к иконам и иконопочитание в Церкви не было повсеместным и строго обязательным. Но после VII Вселенского Собора оно стало обязательным, т. к. именно с этого времени учение об иконопочитании оказалось теснейшим образом связанным с вопросом о Боговоплощении.
Основной вопрос иконоборческих споров — это вопрос о возможности изображения Бога. В Ветхом Завете это было запрещено. Говоря словами ап. Иоанна Богослова, "Бога не видел никто никогда". Такая возможность открылась только в Новом Завете. Евангелист продолжает: "Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил" (Ин. 1, 18), т. е. благодаря Боговоплощению невидимый Бог стал доступен нашему чувственному восприятию. Иконоборцы пытались обосновать невозможность изображения Бога даже в воплощенном состоянии. Главный богослов иконоборчества император Константин V Копроним предлагал православным следующую дилемму: "Что вы изображаете и чему вы поклоняетесь? Если вы пытаетесь изобразить Божество, то это невозможно, поскольку оно по определению неизобразимо. Если вы изображаете и поклоняетесь человечеству, то, во-первых, вы язычники, поскольку поклоняетесь твари, во-вторых, несториане, поскольку рассекаете Христа надвое, отделяя Его человечество от Божества".
Православные отвечали, что аргументы иконоборцев бьют мимо цели и свидетельствуют лишь о монофизитских предпосылках иконоборческой христологической доктрины, потому что православные изображают не Божество и не человечество, а единую богочеловеческую Личность и поклоняются не "чему", не природе, а "кому". Лицу. Честь, воздаваемая образу, переходит к Первообразу. Таким образом, икона есть средство общения с Богом и со святыми.
На иконах мы изображаем Второе Лицо Пресвятой Троицы — Сына Божия в том виде, в каком Он открылся нам в Воплощении. Как известно, все, что видимо, то и описуемо. Если бы Христос был неизобразим, то отсюда следовало бы заключить, что Он во время Своей земной жизни был невидим, тогда и Евангелие было бы невозможно, т. к. оно тоже есть образ Воплощенного Бога, Его словесная икона. Но апостолы учили о том, "...что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни" (1 Ин. 1, 1). Таким образом, иконоборчество ставит под сомнение основной догмат христианства — учение о Боговоплощении, т. е. фактически представляет собой разновидность докетизма (отрицание реальности Боговоплощения). Не случайно один из главных защитников иконопочитания, патриарх Константинопольский Никифор Исповедник, назвал иконоборчество "ересью аграптодокетизма" (от греч. grafo).
VII Вселенский Собор следующим образом сформулировал учение Церкви об иконопочитании: "Со всяким тщанием и осмотрительностью определяем, чтобы святые честные иконы предлагались для поклонения точно так же, как и изображения Честнаго Животворящаго Креста. Чем чаще при помощи икон они (изображенные на иконах. — О.Д.) делаются предметом нашего созерцания, тем более взирающие на сии иконы побуждаются к воспоминанию о самих первообразах и приобретают более любви к ним. Чествовать их лобызанием и почитательным поклонением, не тем истинным по вере нашей богопочитанием, которое подобает единому Божескому естеству, но почитанием, фимиамом и возжением свечей, ибо честь , воздаваемая образу, переходит к первообразному".
К этому следует добавить, что это общение посредством икон осуществляется и в обратном направлении; не только мы обращаемся к Богу посредством икон, но и Он нам посредством икон отвечает. Через иконы подаются благодатные дары, в том числе и явным образом — через мироточения, чудесные обновления икон, чудесные исцеления. То же самое справедливо и по отношению к иконам Божией Матери и святых.
иерей Олег Давыденков
Свщ. Писание прямо говорит, что спасение возможно только во Христе (Деян. 4, 12): "ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись". Без соединения со Христом невозможно принести никакой добрый плод. Поучение Спасителя о лозе и ветвях заканчивается словами: "...без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет..." (Ин. 15, 5—6). Однако эти высказывания, которые говорят о невозможности спасения без Христа, еще сами по себе не доказывают невозможность спасения вне Церкви.
Кого или что спасает Господь? Апостол Павел говорит: "...Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела" (Еф. 5, 23). О необходимости находиться в единении с главой и быть членом церковного тела напоминают и другие слова апостола:
"Никто да не обольщает вас самовольным смиренномудрием и служением Ангелов, вторгаясь в то, чего не видел, безрассудно надмеваясь плотским своим умом и не держась главы, от которой все тело, составами и связями будучи соединяемо и скрепляемо, растет возрастом Божиим" (Кол. 2, 18—19). О необходимости пребывать в единении со Христом как с Главой Церкви говорят все экклезиологические образы Нового Завета: лоза и ветви, краеугольный камень и строящееся на нем здание, образы дома и семьи, пастыря и единого стада.
Из этих высказываний можно сделать вывод — Христос спасает не каждого отдельного человека, но Церковь как единое целое, как Свое тело. И каждый из нас спасается в той мере, в какой он принадлежит этому телу. Иными словами, спасение наше осуществляется не на основании заключения индивидуального "контракта" о спасении, но через вхождение в Вечный Завет между Богом и человеком, однажды установленный Иисусом Христом в собственной Его Крови.
Таким образом, спасение невозможно без участия в жизни Церкви, без участия в таинствах, прежде всего, в таинстве Евхаристии: "...истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день" (Ин. 6, 53—54). Относится это и к другим таинствам, например, к Крещению: "...если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие" (Ин. 3, 5). Таинства, посредством которых мы соединяемся со Христом, естественно, возможны только в Церкви, которая сохраняет апостольское преемство.
Говоря, что спасение невозможно вне Церкви, невозможно не задаться вопросом о судьбе людей, находящихся вне Церкви. Очевидно, что люди, находящиеся вне Церкви, не представляют собой единое целое, но являются некой недифференцированной массой; существуют различные категории таких людей, и говорить о судьбе принадлежащих к каждой из них нужно отдельно.
Что касается вероотступников, а также тех, кто сознательно противится Богу и Истине, то они, согласно Свщ. Писанию, лишают себя надежды на спасение. О вероотступниках ап. Петр говорит, что они "...отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель" (2 Пет. 2, 1). О тех, кто сознательно противится Богу, свидетельствует Сам Господь: "...всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем" (Мф. 12, 31-32).
Что же касается прочих людей — тех, кто, не будучи богоборцами или вероотступниками, тем не менее не веровали во Христа или веровали неправо, — то достоверно о их судьбе мы ничего не знаем. Церковь предает их милости Божией.
Конечно, Бог промышляет о каждом человеке. И если для членов Церкви Христос есть Искупитель, то для внешних Он является Владыкой и Промыслителем. О том, что Господь промышляет о всех людях, в том числе и о не принадлежащих Церкви, говорится в Свщ. Писании: "...Который (Бог) есть Спаситель всех человеков, а наипаче верных" (1 Тим. 4, 10);
"Который (Бог) хочет, чтобы все спаслись и достигли познания истины" (1 Тим. 2, 4); "...Бог нелицеприятен, но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему", — это слова ап. Петра (Деян. 10, 34-35); "Который (Бог) воздаст каждому по делам его: Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое, во-первых Иудея, потом и Еллина! Напротив слава и честь и мир всякому, делающему доброе, во-первых Иудею, потом и Еллину! Ибо нет лицеприятия у Бога" (Рим. 2, 6,9-11).
В пользу того, что Господь может спасти тех, кто не принадлежит земной Церкви, свидетельствует, например, судьба ветхозаветных праведников, которые, не принадлежа к Церкви видимым образом во время земной жизни, тем не менее были спасены, и многие даже прославлены Церковью как святые. Можно сослаться на прецедент из жития вмч. Уара, который вымолил у Бога прощение грехов некрещенных родственников некоей Клеопатры, причем это не есть некий апокриф, а неотъемлемая часть Церковного Предания. Это событие вспоминается в службе вмч. Уару, которая содержится в Минее. Канон вмч. Уару представляет собой прошения, обращенные к вмч. Уару, молиться о некрещенных и неправоверовавших усопших. Можно также вспомнить древние предания о том, как святая Фекла своей молитвой исхитила из вечного огня Фалконилу, а свт. Григорий — императора Траяна. Свт. Марк Эфесский ссылался на эти факты как на вполне достоверные свидетельства.
Говоря о людях, которые пребывают вне Церкви, необходимо отметить, что их положение по сравнению с людьми церковными является ущербным. Они лишены полноты богообщения подлинной духовной жизни, для них закрыт путь святости. Для них невозможно усвоение плодов Искупления, и в этом смысле они остаются, по словам апостола, "чадами гнева" Божия (Еф. 2, 3). О том, что подлинной духовной жизни у них быть не может, свидетельствует Иоанн Предтеча: "Верующий в Сына имеет жизнь вечную; а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем" (Ин. 3, 36). Но поскольку Господь и для людей, находящихся вне Церкви, остается Промыслителем и Владыкой, то и для них в определенной степени возможно богообщение, возможно стремление к добру и правде, покаяние и даже достижение на этом пути определенных результатов.
Если предположительно мы и говорим, что спасение возможно для тех, кто находится вне Церкви, то отсюда никак не следует, что спасение в принципе возможно без Церкви и помимо Христа, что существуют какие-то иные пути спасения. Мы не утверждаем, что те, кто во время своей земной жизни находились вне Церкви, не спасутся. Но если даже они и спасутся, то, конечно, не благодаря, а вопреки своим заблуждениям; спасутся именно через Церковь, через Христа, даже если их встреча с Ним состоится уже за пределами их земной жизни.
В целом эта проблема не имеет точного догматического решения; правильнее всего в этом вопросе придерживаться совета апостола Павла: "Внешних же судит Бог..." (1 Кор. 5, 13 ). Лучше предоставить этих людей суду Божию и не заниматься вопросом о том, какова будет их загробная участь.
Союз между Церковью земною и Церковью небесной
Православная экклезиология проводит различие между Церковью странствующей и Церковью торжествующей, которые различны по формам бытия своих членов, но, вопреки протестантскому мнению, не изолированы друг от друга полностью. И та и другая составляют единое стадо единого Пастыря, единое тело, Глава которого — Христос. По словам Спасителя: "Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы" (Лк. 20, 38 ). Поэтому мы, находящиеся на земле, не отделены от наших умерших братьев в вере, для нас возможно общение с Церковью торжествующей. An. Павел обращается к своим современникам, членам земной Церкви: "Но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и Церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства" (Евр. 12, 22—23). Поскольку все истинно верующие, как живые, так и умершие, составляют единое тело, единый организм, следовательно, между членами этого тела должно быть взаимодействие, общение веры, любви, взаимной помощи и сослужения. По словам ап. Павла, "...страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены" (1 Кор. 12, 26).
Ходатайства святых за верующих, живущих на земле
Церковь созидается "на основании Апостолов и пророков" (Еф. 2, 20). Но пророки и апостолы не только были, но и остаются основаниями Церкви. Все достигшие святости занимают в Церкви особое положение. В Откр. (3, 12) сказано: "Побеждающаго сделаю столпом в храме Бога Моего", то есть святые суть столпы Церкви. Находясь на небе, они продолжают пребывать в общении с верующими на земле. Святые — это прежде всего люди, стяжавшие любовь, и, следовательно, они не могут не помогать тем, кто нуждается в их помощи, потому что "Любовь никогда не перестает — говорит ап. Павел, — хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится" (1 Кор. 13,8 ).
О предстательстве святых за живущих на земле в Новом Завете не говорится. Но это никак не может служить основанием, как полагают протестанты, для отвержения этого древнейшего верования Церкви. Вера в заступничество святых была неотъемлемой частью религиозных представлений людей Ветхого Завета. Господь Иисус Христос во время земной жизни, хотя и обличал многократно заблуждения фарисеев и книжников, нигде ни разу не высказался против подобной практики.
В Ветхом Завете многократно сообщается о предстательстве святых за живущих на земле. Например, пророк Иеремия говорит: "И сказал мне Господь: хотя бы предстали пред лице Мое Моисей и Самуил, душа Моя не приклонится к народу сему" (Иер. 15, 1). О предстательстве святых здесь говорится как о чем-то вполне естественном. В 2 Мак. описывается, как Иуда Маккавей видел во сне бывшего первосвященника Онию: "... видел, что он (Ония), простирая руки, молится за весь народ Иудейский" (2 Мак. 15, 12). Ония обращается к Иуде со словами, говоря о пророке Иеремии: ".. это братолюбец, который много молится о народе и святом городе, Иеремия, пророк Божий" (2 Мак.15,14).
В Новом Завете также можно указать некоторое основание для учения о предстательстве святых за живущих: "...тогда четыре животных и двадцать четыре старца пали пред Агнцем, имея каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых" (Откровение 5, 8 ).
На этом основании в Церкви установлено молитвенное призывание святых. Своим ходатайсгвом святые усиливают наши молитвы, испрашивают нам потребные блага от Бога, помогают нам в совершение нашего спасения.
VII Вселенский Собор постановил; «Если, кто не исповедует, что все святые, сущие от века и угодившие Богу, как до закона, так под законом и под благодатью, досточестны перед Ним по душе и по телу или не просят молитв святых, как имеющих позволение предстательствовать за мир по церковному преданию – анафема».
Почитание святых.
О святых мы говорим как о ходатаях и посредниках между Богом и человеком. Между тем в Свщ. Писании как о Ходатае и Посреднике говорится о Самом Иисусе Христе. Например, Господь назван "Ходатаем Нового Завета,” (Евр. 12, 24). В 1 Тим. Ап. Павел высказывается еще более определенно: "...един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех..." (1 Тим. 2, 5-6). Обычно этим высказыванием ап. Павла протестанты обосновывают свое отвержение церковной практики почитания святых. Но ап. Павел говорит о посредничестве в деле Искупления. Действительно, в деле Искупления, в деле примирения человека с Богом Христос есть единственный Посредник, никакого другого нет и быть не может. Но спасение каждого из нас, то есть усвоение нами плодов Искупления, совершается опосредованно. Очевидно, что существуют люди духовно более опытные, выше поднявшиеся на пути к совершенству и потому способные помогать менее совершенным в их восхождении.
О необходимости почитания угодников Божиих в Свщ. Писании говорится неоднократно. Например, Божия Матерь восклицает: "...ибо отныне будут ублажать Меня все роды" (Лк. 1, 48 ). О необходимости чтить память святых говорится в Притч. (10, 7): "Память праведника пребудет благословенна". В Мф.: "кто принимает пророка, во имя пророка, получит награду пророка..." (Мф. 10, 41), т. е. необходимо воздавать людям Божиим подобающую им честь. В Евр.: "Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их" (Евр. 13, 7). Таким образом, святые для нас — пример для подражания.
Именно поэтому мы благоговейно вспоминаем подвиги святых, подражаем их делам, прославляем их святость, устраиваем праздники в их честь. Но, кроме того, почитание святых в Православной Церкви носит еще и характер поклонения, которое выражается в сооружении храмов в честь святых, возжении светильников и каждении пред их изображениями, целовании изображений, преклонении пред ними колен. Основное возражение протестантов против этого поклонения сводится к тому, что такая практика умаляет заслуги Христа как единого Посредника. Однако уже в Ветхом Завете говорится о прославлении Бога, "дивного во святых своих" (Пс. 67, 36). Почитание святых в Православной Церкви всегда христоцентрично. Поэтому утверждение того, что почитание свв. угодников каким-то образом умаляет искупительный подвиг Христа Спасителя, равнозначно утверждению, что честь, воздаваемая плодам, умаляет достоинство лозы, на которой и благодаря которой эти плоды выросли.
Смысл православного почитания святых излагает св. Иоанн Дамаскин (Слово 3-е "Об иконах"): "Достопоклоняемы святые — не по естеству своему, мы поклоняемся им, потому что Бог прославил и соделал страшными для врагов и благодетелями для приходящих к ним с верою. Поклоняемся им мы не как богам и благодетелям по естеству, но как рабам и сослужителям Божиим, имеющим дерзновение к Богу по любви своей к Нему. Поклоняемся им, потому что сам Царь относит к Себе почитание, когда видит, что почитают любимого Им человека не как Царя, но как послушного слугу и благорасположенного к Нему друга".
Почитание мощей святых угодников Божиих
Основанием для христианского почитания мощей является Боговоплощение. Восприняв в Боговоплощении человеческую природу во всей полноте, Господь тем самым утвердил навеки достоинство человеческой телесности. Для христиан тело — не темница и не случайное одеяние души, а один из уровней человеческой личности, связь с которым личность таинственно сохраняет и после смерти. По учению Свщ. Писания, можно прославлять Бога не только духом, но и в телах (1 Кор. 6, 20). Само тело может стать храмом Святого Духа (1 Кор. 6. 19), и оно не перестает быть таковым и после смерти. Отсюда в Церкви особое уважение и благоговейное отношение к останкам свв. угодников.
Это уважение выражается:
— в благоговейном собирании и хранении мощей;
— в торжественном открытии и перенесении их;
— в установлении особых празднеств в честь обретения их и перенесения;
— в строительстве над мощами храмов и других культовых сооружений (часовен, монастырей);
— в обычае возлагать в основание церковных престолов и в антиминсы частицы мощей святых.
Само слово "мощи" (греч. ta leipsana от leipo - оставляю, соответствующее ему латинское reliquiae, от relinquo - оставляю) нужно понимать шире, чем просто телесные останки. Это слово означает то, что осталось после святых, например, одежда, личные вещи — все, что так или иначе соприкасалось со святым во время его земной жизни.
Основание для почитания мощей святых мы видим уже в Ветхом Завете, например, в случае оживления мертвеца после прикосновения его к костям пророка Елисея (4 Цар. 13, 21) или в чуде, совершенном пророком Елисеем посредством милоти пророка Илии.
В Деянии (19, 12) рассказывается о использовании платков и опоясания с тела ап. Павла для исцеления болезней и изгнания злых духов.
Практика почитания мощей является очень древней. Одно из наиболее древних и достоверных свидетельств такого почитания — описание мученической кончины св. Поликарпа Смирнского, которое было составлено в Смирнской церкви сразу же после этого события, примерно в 157 году. Там говорится, что смирнские христиане, после того как их епископ был сожжен на костре, с благоговением собрали его останки.
Говоря о почитании мощей, необходимо коснуться такой темы, как нетление мощей, поскольку с этим феноменом связано много заблуждений. Во-первых, нетление само по себе не есть основание для канонизации, равно как отсутствие нетленности никогда не рассматривалось как препятствие для канонизации, потому что Церковь почитает то, что осталось от святых, а не какие-то материальные явления сами по себе. Основанием для канонизации является святость жизни или мученическая кончина святого, а также народное почитание, чудеса, совершенные по его молитвам. Церковные Соборы не раз запрещали признавать святыми по одному только признаку нетления, как, например, сделал Московский Собор 1667 года. Во всяком случае нетление всегда рассматриваюсь как одно из знамений Божиих о святости того или иного угодника.
О почитании мощей VII Вселенский Собор дал следующее определение: "Господь наш Иисус Христос даровал нам мощи святых, как спасительные источники, многообразно изливающие благодеяние на немощных. Дерзнувшие отвергать мощи мучеников, о которых они знали, что они подлинны и истинны, если это епископы или клирики, — да низложатся, а если иноки и миряне — да лишатся причащения!"
Почитание святых икон
Священные изображения в христианской Церкви имели место уже во времена апостольские. Известно, что город Помпея в Италии был уничтожен извержением вулкана в 79 году по Р. X., т. е. еще в апостольское время. Тем не менее при раскопках в этом городе были обнаружены молитвенные помещения христиан, где имелись настенные изображения, в том числе и изображение Креста. Правда, нельзя однозначно утверждать, что была практика особого почитания и поклонения этим изображениям. Всем известно обвинение православных протестантами в идолопоклонстве именно по причине иконопочитания. При этом обычно ссылаются на соответствующую заповедь Декало-га. Конечно, первоначально им следовало бы доказать, что христианские иконы действительно суть идолы или кумиры, поскольку в греческом языке слова "икона" ("eikon") и "идол" ("eidolon") — это совершенно разные понятия. Против тех, кто не умеет отличать священное изображение от идолов, можно обратить слова ап. Павла: "...как же ты, ...гнушаясь идолов, святотатствуешь?" (Рим. 2, 21-22).
Действительно, в Ветхом Завете существовал запрет на создание и почитание изображений. Это было исторически обусловлено условиями жизни богоизбранного народа, который находился в языческом окружении, но этот запрет и в Ветхом Завете не был безусловным. Например, Моисей по непосредственному указанию Божию изготовил медного змия, и этот змий много веков хранился во Святая Святых Иерусалимского храма. Над Ковчегом Завета, который тоже находился в Святая Святых храма, также по непосредственному указанию Божию были сделаны изображения двух херувимов: "там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедывать чрез тебя сынам Израилевым" (Исх. 25, 22). Таким образом, херувимы и Ковчег Завета были видимым образом невидимого Бога и отношение к этим видимым образам безусловно предполагало благоговейное почитание. В Ветхом Завете описывается случай поражения Озы, который за неблагоговейное прикосновение к Ковчегу Завета был поражен смертью (2 Цар. 6, 7).
Изначально слово "святой" относилось исключительно к Богу, но затем это наименование стало прилагаться не только к Богу, несоизмеримому с тварью, но и ко всему, что имеет к Богу положительное отношение, что напоминает нам о Боге и нас к Нему приближает, например, храм, закон и т. д. Подобного рода предметы требуют благоговейного к себе отношения и могут быть предметами поклонения и почитания. В противном случае вторая заповедь Моисея — "Не сотвори себе кумира..." (Втор. 5, 8 ) пришла бы в противоречие с четвертой заповедью — "Наблюдай день субботний..." (Втор. 5, 12) и пятой — "Почитай отца твоего и матерь твою..." (Втор. 5, 16). Такое отношение к священным предметам было естественным уже в Ветхом Завете.
Если бы протестанты были последовательными, то они должны были бы записать в язычники, например, пророка Исаию, который говорит: "...и на закон Его будут уповать ..." (Ис. 42, 4) и таким образом предметом религиозного упования объявляет не Бога, а бездушный закон. И тем более царь Давид, который говорит: "...поклонюсь святому храму Твоему..." (Пс. 5, 8 ), т. е. поклоняется не Самому Богу, а храму, который рассматривался всего лишь как дом Божий. Или "Как люблю я закон Твой!" (Пс. 118, 97), т. е., согласно Давиду, предметом религиозной любви может быть не только Сам Бог, но и все, что связано с Ним и напоминает о Нем.
Несомненно, что предметом почитания и поклонения может быть и человек, высшее творение, созданное по образу и подобию Божию. В Ветхом Завете мы имеем целый ряд примеров поклонения людей друг другу. Например, царь Давид поклонился своим гостям (3 Цар. 1, 47); Авраам кланялся хеттеянам (Быт. 23, 12); "...Братья... поклонились ему (Иосифу. — О.Д.) лицем до земли" (Быт. 42, 6), есть и другие примеры.
В каком смысле мы говорим о поклонении иконам, об их почитании, и можно ли это квалифицировать как идолопоклонство? Прежде всего нужно дать определение того, что есть идолопоклонство, или язычество. Наиболее глубокое определение того, что есть язычество, дает ап. Павел: "Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца..." (Рим. 1, 25). Исходя из этого определения, никак нельзя иконопочитание приравнять к идолопоклонству. Во-первых, иконопочитание не есть почитание кого-то или чего-то вместо Творца, почитание угодников Божиих и их изображений в Церкви всегда совершается в Боге. Во-вторых, это не есть служение, потому что православное богословие и практика иконопочитания строго различают поклонение как всецелое служение (latreia), которое подобает только одному Богу, и поклонение как воздаяние чести (timetike proskynesis), что буквально можно перевести как "почитательное поклонение", которое допустимо по отношению ко всему, что достойно уважения и почитания, и не только по отношению к иконам, но и к мощам, реликвиям, свв. угодникам. Ангелам и т. д. Поэтому иконопочитание и возможно и полезно.
Но иконопочитание — это не только вопрос церковной практики. Оно имеет и догматической, а именно христологический аспект. В таком контексте проблема иконопочитания была поставлена в эпоху иконоборческих споров. До начала иконоборчества Церковь допускала различное отношение к иконам и иконопочитание в Церкви не было повсеместным и строго обязательным. Но после VII Вселенского Собора оно стало обязательным, т. к. именно с этого времени учение об иконопочитании оказалось теснейшим образом связанным с вопросом о Боговоплощении.
Основной вопрос иконоборческих споров — это вопрос о возможности изображения Бога. В Ветхом Завете это было запрещено. Говоря словами ап. Иоанна Богослова, "Бога не видел никто никогда". Такая возможность открылась только в Новом Завете. Евангелист продолжает: "Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил" (Ин. 1, 18), т. е. благодаря Боговоплощению невидимый Бог стал доступен нашему чувственному восприятию. Иконоборцы пытались обосновать невозможность изображения Бога даже в воплощенном состоянии. Главный богослов иконоборчества император Константин V Копроним предлагал православным следующую дилемму: "Что вы изображаете и чему вы поклоняетесь? Если вы пытаетесь изобразить Божество, то это невозможно, поскольку оно по определению неизобразимо. Если вы изображаете и поклоняетесь человечеству, то, во-первых, вы язычники, поскольку поклоняетесь твари, во-вторых, несториане, поскольку рассекаете Христа надвое, отделяя Его человечество от Божества".
Православные отвечали, что аргументы иконоборцев бьют мимо цели и свидетельствуют лишь о монофизитских предпосылках иконоборческой христологической доктрины, потому что православные изображают не Божество и не человечество, а единую богочеловеческую Личность и поклоняются не "чему", не природе, а "кому". Лицу. Честь, воздаваемая образу, переходит к Первообразу. Таким образом, икона есть средство общения с Богом и со святыми.
На иконах мы изображаем Второе Лицо Пресвятой Троицы — Сына Божия в том виде, в каком Он открылся нам в Воплощении. Как известно, все, что видимо, то и описуемо. Если бы Христос был неизобразим, то отсюда следовало бы заключить, что Он во время Своей земной жизни был невидим, тогда и Евангелие было бы невозможно, т. к. оно тоже есть образ Воплощенного Бога, Его словесная икона. Но апостолы учили о том, "...что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни" (1 Ин. 1, 1). Таким образом, иконоборчество ставит под сомнение основной догмат христианства — учение о Боговоплощении, т. е. фактически представляет собой разновидность докетизма (отрицание реальности Боговоплощения). Не случайно один из главных защитников иконопочитания, патриарх Константинопольский Никифор Исповедник, назвал иконоборчество "ересью аграптодокетизма" (от греч. grafo).
VII Вселенский Собор следующим образом сформулировал учение Церкви об иконопочитании: "Со всяким тщанием и осмотрительностью определяем, чтобы святые честные иконы предлагались для поклонения точно так же, как и изображения Честнаго Животворящаго Креста. Чем чаще при помощи икон они (изображенные на иконах. — О.Д.) делаются предметом нашего созерцания, тем более взирающие на сии иконы побуждаются к воспоминанию о самих первообразах и приобретают более любви к ним. Чествовать их лобызанием и почитательным поклонением, не тем истинным по вере нашей богопочитанием, которое подобает единому Божескому естеству, но почитанием, фимиамом и возжением свечей, ибо честь , воздаваемая образу, переходит к первообразному".
К этому следует добавить, что это общение посредством икон осуществляется и в обратном направлении; не только мы обращаемся к Богу посредством икон, но и Он нам посредством икон отвечает. Через иконы подаются благодатные дары, в том числе и явным образом — через мироточения, чудесные обновления икон, чудесные исцеления. То же самое справедливо и по отношению к иконам Божией Матери и святых.
иерей Олег Давыденков
