Нонейм изучает Ильина

Итак, всякий, говорящий о религии, должен обратиться прежде всего к религиозному опыту человека Этот опыт может быть по содержанию своему – фантастическим и даже химерическим, т.е. по существу – непредметным опытом. Но он может быть и предметным, т.е. верным и истинным. Однако во всех случаях он остается человечески-субъективным, индивидуально-своеобразным и одиноким, часто даже до беспомощности...

     «Субъективность» земного человека, и, соответственно этому, субъективность его существования, его телесных, душевных и духовных состояний – есть первый аксиоматический закон религиозного опыта Он как бы вопрошает каждого из нас: «готово ли в тебе твое внутреннее жилище для Духа Божия? Все ли ты сделал, чтобы узреть. полюбить и уверовать?»... Этот закон можно описать еще так. Человеческий субъект есть как бы «шахта», в которой хранятся возможные «залежи» еще не раскрытого религиозного опыта. Или иначе: он есть то душевно-духовное «пространство», в котором надо насадить «религиозный сад». Субьективно-личный человек несет в себе именно тот тлеющий и гаснущий «уголь», к которому взывает Огнь божественного откровения и который должен разгореться в религиозное пламя: по слову Христа, «Огонь пришел Я низвесть на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» (Лк. 12:49). Именно в дверь одинокой души стучится слово Божие. Именно эту одинокую дверь свою – каждый из нас должен сам нащупать в своих душевных потемках и открыть ее настежь, чтобы в нее хлынул свет Откровения.

     Ибо человек есть личный, свободный и ответственный дух и религия начинается с личной духовности.

Настоящая религиозность состоит в свободном восхождении человека к Богу. Настоящее откровение состоит в том, что Бог зовет к себе человека – через полноту духовной свободы к полноте единения с Ним. В этом духовная религиозность: она состоит в духовном самоосвобождении человека. Это самоосвобождение мыслится во всех великих религиях как очищение. Именно поэтому проблема религиозного «катарсиса» имеет в них столь важное, можно сказать, центральное значение (см. гл.15 «О религиозном очищении»).
     Такова в общих чертах природа духовной религиозности.
          Все это можно было бы свести к кратчайшим формулам: религиозный опыт родится из свободной любви к Совершенству; в основе каждой духовной религии лежит благоговение перед Священным, живое чувство ответственности и свободное приятие предметно-верного ранга. С этого все начинается. Это суть необходимые условия.

noname пишет:Я прочитал первую главу книги Ильина, которая называется "Глава 1. О субъективности религиозного опыта". Вот итог этой главы:




Я так понял, религиозный опыт субъективен, так как человек каждый сам по себе. Но из-за этой субъективности религиозного опыта вовсе не следует его неистинность.

Религиозный опыт субъективен, т.к. обретается субъектом. Уверена, он не может быть истинным при его самостоятельном , умозрительном обретении. Говоря вульгарным языком,  нам (в случае с христианством, в нашем случае) до такого не додуматься. Представляю, какие конструкции в своей голове накручивает начинающий "искатель"... Если под опытом понимать и  знания, получаемые из соответствующих источников, то это уже зависит от выбора источника.

Субъективность религиозного опыта обусловлена природой человека, его индивидуальностью и неповторимостью. Все мы призваны к тому, чтобы приобрести религиозный опыт, чтобы общаться с Богом, соединиться с Ним.

Скорее всего, призваны не к приобретению опыта, а к Богообщению. Опыт нарабатывается, это - дорога к Нему.


Мы должны открыть дверь своей души, своего духа для Бога. И тогда мы приобретём религиозный опыт, как это было, например, у меня. А у вас?

olga los пишет:Религиозный опыт субъективен, т.к. обретается субъектом. Уверена, он не может быть истинным при его самостоятельном , умозрительном обретении. Говоря вульгарным языком,  нам (в случае с христианством, в нашем случае) до такого не додуматься. Представляю, какие конструкции в своей голове накручивает начинающий "искатель"... Если под опытом понимать и  знания, получаемые из соответствующих источников, то это уже зависит от выбора источника.

Скорее всего, призваны не к приобретению опыта, а к Богообщению. Опыт нарабатывается, это - дорога к Нему.

Думаю, не должны. Это естественное стремление.
Повторюсь: опыт - не самоцель.[/i]

olga los пишет:

Думаю, не должны. Это естественное стремление.
Повторюсь: опыт - не самоцель.

noname пишет:
Православный религиозный опыт является субъективным по природе, но объективным и истинным по сути, поскольку соединяет человека (субъекта) с Богом! И эта Встреча с Богом - не плод человеческой фантазии, а объективное, истинное событие! Так думаю.

Богообщение и есть религиозный опыт, как мне кажется. Это одно и то же.

Конечно, нас никто к Богообщению не принуждает, поэтому мы как бы "не должны", то есть это не наш долг. Но если мы хотим быть христианами - то именно должны, а иначе какие же мы христиане без Богообщения (религиозного опыта)? Только по названию такие мы в этом случае.

Admin пишет:
Подлинный религиозный опыт не самоцель, но необходимое условие достижение истинной цели.

Нонейм изучает Ильина

Ksertoo пишет:

Нонейм изучает Ильина

Нонейм зря теряет время. Для чего это Нонейму?

Ksertoo пишет:

Нонейм зря теряет время. Для чего это Нонейму?

Admin пишет:Для духовного научения и религиозного просвещения.

noname пишет: Ильин пишет о религиозном опыте - об общении человека с Богом.

noname пишет:

Ksertoo пишет:

Нонейм зря теряет время. Для чего это Нонейму?

Конечно, лучше с картами таро дурью маяться или бесов гонять как ты это делаешь, да? Ильин пишет о религиозном опыте - об общении человека с Богом.

Ksertoo пишет:

noname пишет: Ильин пишет о религиозном опыте - об общении человека с Богом.

И ты будешь его практиковать, заниматься им?

Ksertoo пишет:

И ты будешь его практиковать, заниматься им?

noname пишет:

Ksertoo пишет:

И ты будешь его практиковать, заниматься им?

Я буду грамотным продвинутым мистиком. . А я с Богом по собственной инициативе разговаривать не умею. .

А я с Богом по собственной инициативе разговаривать не умею

Религиозная «синэргия» предполагает именно «автономную» религиозность, т.е. невынужденное обращение личной души к Богу; – души, самодеятельной в покаянии и очищении, в созерцании и молитве, в исповедании и в делах жизни.

Человеческая религиозность не всегда имеет характер личной самостоятельности; бывает «религиозность» навязанная, вынужденная, но лично не принятая и не осмысленная. Это есть и доныне психологический и исторический факт. Но призвание всякой веры состоит в том, чтобы стать лично принятой, самостоятельной и свободно укорененной (автономной) верой. Ибо автономная вера, к которой всегда стремились все великие подвижники, пустынники и молитвенники, – при прочих равных условиях выше гетерономной.

noname пишет:Прочитал третью главу книги - "О религиозной автономии". Цитаты:

Религиозная «синэргия» предполагает именно «автономную» религиозность, т.е. невынужденное обращение личной души к Богу; – души, самодеятельной в покаянии и очищении, в созерцании и молитве, в исповедании и в делах жизни.

Человеческая религиозность не всегда имеет характер личной самостоятельности; бывает «религиозность» навязанная, вынужденная, но лично не принятая и не осмысленная. Это есть и доныне психологический и исторический факт. Но призвание всякой веры состоит в том, чтобы стать лично принятой, самостоятельной и свободно укорененной (автономной) верой. Ибо автономная вера, к которой всегда стремились все великие подвижники, пустынники и молитвенники, – при прочих равных условиях выше гетерономной.

Человека нельзя насильно обращать в веру, человек должен сам хотеть верить в Бога и соединяться с Ним. Вот основной вывод главы, по-моему.

Admin пишет:

А означает ли автономия религиозного опыта то, что человек должен сам выдумывать себе веру и, что каждый человек должен выдумать для себя свою собственную ересь и свое состроенное понимание истины и верить так, как ему вздумается и во что вздумается?  Что говорит по этому поводу Ильин?

Религиозная автономия совсем не состоит в том, что каждый человек «произвольно выдумывает себе свою веру» и «вменяет ее себе в закон», как это мы видим в раннем гностицизме, в позднем мистицизме, во множестве ересей и сект, и повсюду – в религие-образном брожении умов и сердец. Это не автономия, а произвольное и беспредметное злоупотребление ею; это не «самозаконие», а чаще всего – беззаконие и противозаконие. Религиозная автономия состоит не в самоизобретении «новой веры», но в той свободе и глубине, в той искренности и цельности, с которой человек принимает Откровение Божие. Здесь дело не в том, чтобы самому создать новый вымысел и сложить новый миф; но чтобы духовно узнать и воистину принять Откровение свободным огнилищем своего сердца. Откровение дается человеку на различных путях: мы знаем откровение «естественное» и «сверхестественное»; мы можем почерпать его, читая Священное Писание и внимая священному Преданию; мы можем приобщиться ему через догматы Церкви, через голос личной совести и через участие в таинствах. Но автономным и духовным это приобщение будет только тогда, если оно свободно осуществится в раскрытом сердце и в ответственном созерцании человека.

Само собой разумеется, что это деление на «религиозно-усвоенное» и «религиозно-неусвоенное» слагается у каждого по-своему, оно вынашивается субъективно и остается чисто-личным делением. Грань этого деления не постоянна; наоборот, она подвижна и изменчива. У людей религиозно-живых и активных – она всю жизнь отодвигается все дальше и дальше: они все время расширяют и углубляют сферу своей автономии, они религиозно богатеют, их опыт растет. Напротив, у людей религиозно мертвенных и пассивных эта граница может быть очень тесной, раз навсегда установившейся: они не вживаются сердцем и созерцанием в учение своей церкви и не понимают, сколь это необходимо и драгоценно; мало того, они могут считать это «ненужным», «предосудительным» и даже «недопустимым» «умствованием», и пренебрежительно-подозрительно посматривать на тех, кто именно так строит свой религиозный опыт. Для них, что «написано», что «сказано», что «предписано», – то «свято»: тут ничего больше не нужно, только «покоряться» и строго «исполнять». Такие люди могут составлять большинство среди членов церкви; их слепое усердие может принимать характер фанатический и ненавистный; оно может приводить к церковному террору, к личным и массовым преследованиям, что мы и видим в истории.
     Гетерономно-верующий часто не переносит автономно-верующего и притом потому, что смутно чувствует превосходство этого последнего в деле свободы, цельности и искренности. Здесь возникает недоброжелательство лишенного к обладающему, классический случай зависти, разряжающейся в ненависть (принимаемой за «благочестивое рвение») и в жажду мести (выдаваемой за «наказание»). История показывает нам, что эти факты могут отравлять большие церковные организации на многие века и составлять чуть ли не главный заряд церковно-религиозного усердия и пафоса.

Настоящий – живой, творческий, искренний и цельный – религиозный опыт нельзя построить принуждением; а принуждение и составляет в конечном счете практическую санкцию и историческую сущность гетерономии. Нельзя построить его и на угрозе; а гетерономная религия начинает именно с угрозы, чтобы закончить принуждением и казнью.
Религия есть свободное цветение личного духа. Это есть невынужденное, добровольное обращение к Богу. Самое драгоценное в этом обращении состоит в живой цельной потребности индивидуального человека – убедиться в бытии Божием, узреть Бога и предаться Ему. В этом сущность всякой духовности и всякой религиозности. Нет этого – и нет главного; и все вырождается и распадается.

noname пишет:Я так понял, религиозный опыт субъективен, так как человек каждый сам по себе. Но из-за этой субъективности религиозного опыта вовсе не следует его неистинность. Субъективность религиозного опыта обусловлена природой человека, его индивидуальностью и неповторимостью. Все мы призваны к тому, чтобы приобрести религиозный опыт, чтобы общаться с Богом, соединиться с Ним. Мы должны открыть дверь своей души, своего духа для Бога. И тогда мы приобретём религиозный опыт, как это было, например, у меня. А у вас?

Раз выработанное и выношенное, сердечное созерцание открывает человеку доступ к религиозному опыту. Воспринять Бога, «принять» Его, уверовать в Него и предаться Ему можно только силой цельного сердечного созерцания. Никакое рассуждение, никакое доказательство, никакое волевое решение подавить в себе все сомнения и заставить себя веровать – не могут заменить сердечного созерцания. Ибо вера дается через вчувствование в духовное Совершенство, – вчувствование, удостоверяющее даже вопреки всяким рассудочным «противо-доказательствам» и вносящее в душу цельность, недоступную ни для какой волевой дисциплины

din пишет:
Справедливо сказано Вами. Одно только требует пояснения, как на мой взгляд - что "человек каждый сам по себе". То, что все люди имеют свою индивидуальность - это так. Но вот что каждый независим от других - сказать было бы неверно. Каждый из нас и есть человек лишь потому, что сродствен, сопричастен делам, чувствам и духовным переживаниям и опыту других. Каждый из нас мириадами невидимых нитей соединен со всеми жившими когда-либо и живущими ныне людьми. С теми, кто создал всю нашу бытовую и духовную культуру и кто прямо или косвенно участвовал в нашем становлении как человека.

Инезилья пишет:Илин почти открытым текстом пишет, что "невольник не богомольник", но до Ноунейма не доходит.

Нюся пишет:

din пишет:
Справедливо сказано Вами. Одно только требует пояснения, как на мой взгляд - что "человек каждый сам по себе". То, что все люди имеют свою индивидуальность - это так. Но вот что каждый независим от других - сказать было бы неверно. Каждый из нас и есть человек лишь потому, что сродствен, сопричастен делам, чувствам и духовным переживаниям и опыту других. Каждый из нас мириадами невидимых нитей соединен со всеми жившими когда-либо и живущими ныне людьми. С теми, кто создал всю нашу бытовую и духовную культуру и кто прямо или косвенно участвовал в нашем становлении как человека.

Именно! Посему, и Бог вочеловечился!