Святой праведный....

Отец Иоанн Кронштадтский. Беседа первая. Протоиерей Артемий Владимиров

Дорогие друзья,
мы вновь с вами встречаемся для того, чтобы вместе потрудиться, поразмышлять, принять к сведению, вобрать в сердце слова пастыря, каждое из которых, как отдельный мазок ложится на чистый холст наших душ. Мы в этом и последующих наших выпусках будем говорить о праведном отце Иоанне Кронштадтском, нашем удивительном соотечественнике, всероссийском пастыре, печальнике пред Богом за русскую землю; об отце Иоанне, который стал подлинным светильником православной веры накануне нашествия тьмы. Напомню, что он скончался в 1908 году, когда менее 10 лет оставалось до безбожной сатанинской революции, отбросившей на десятилетия нашу страну, погрузившей её в хаос, смятение, в историческое небытие. И сегодня давайте вспомним хотя бы некоторые черты из детства и отрочества будущего настоятеля Кронштадтского Андреевского собора, где, по-существу, и протекла вся жизнь неутомимого труженика, молитвенника за униженных и оскорбленных, дорогого батюшки, как называли его преданные духовные чада. Родился он в Архангелогородской губернии, на далёком севере, где сейчас мало – помалу возрождается обитель святого Артемия Веркольского, всей России чудотворца (моего небесного покровителя), близ реки Пинеги, где находится и Сура, небольшое селение, малая родина о. Иоанна Кронштадтского. Обитель отрока Артемия называют иногда северным Афоном за звенящую тишину этих мест, девственную нетронутую природу, за луга, сплошь покрытые крупными, как будто махровыми ромашками, за седые мхи, стелящиеся под ногами грибников и тех, кто идёт за клюквой, морошкой, прочесывая перелески.
В этих - то благодатных краях проходило детство батюшки, который не привык созерцать промышленные ландшафты, не видел заводских труб, не слышал паровозных гудков, но проводил время дома, в многодетной семье, был послушным сыном своих благочестивых родителей, причетника Ильи и Феодоры, строгой, но мудрой мамы. Мы находим определённое сходство в детстве отрока Артемия, жившего в 16 столетии, и детских годах праведника Иоанна Кронштадтского. Это были русские мальчики достаточно хрупкого телосложения, полюбившие от младенческих пелен молитву к небесному Отцу, который, казалось, взирал на них с высоты небесной славы… У Ванечки Сергиева было любимое Евангелие, сохранившееся и в позднейшие годы, потёртое, зачитанное до дыр, оно было неизменным спутником боголюбивого отрока, и тот привык питать себя словом Божьим. Это почти что непонятно нам, жителям 21 столетия, потому что, экипированные айфонами и телефонами, мы почти - что отвыкли внимать печатному слову, особенно, если это богодухновенное Писание. Так и формировался характер и нрав мальчика, который любил бывать в Божьем храме, и для него богослужение никогда не превращалось в медленную пытку, тягомотину. Напротив, счастливые часов не наблюдают. Он внимал службе, мало – помалу внимал со слуха тропари и песнопения. Его душа напоминает мне летний луг с медоносными травами, каждая из которых имеет свой неповторимый аромат. Жизнь сельчан, казалось бы, подчинялась раз и навсегда заведенному распорядку. Никто никуда не спешил, и, вместе с тем, существовал определённый ритм, как бы мы сегодня сказали «биоритм», порядок хозяйственной жизни, благодаря которому никто не оставался праздным – ни взрослые, ни дети. Как известно, у занятой пчелы нет времени для скорби. День пережит, и слава Богу. Вот почему устроение душ в семье будущего великого пастыря было мирное, спокойное, люди больше делали, меньше говорили, хотя, конечно же, знали время для соборных молитв, чтения вслух Священного Писания, в праздники, быть может, пение духовных стихов, которое всегда было излюбленным времяпрепровождением нашего народа, умевшего и трудиться, и отдыхать. Вот эти основы деревенской жизни на лоне природы послужили духовным стержнем для неутомимого священника, который впоследствии едва-едва будет находить 4-5 часов для сна и каждый день предстоять Богу во святом алтаре.

Отец Иоанн Кронштадтский. Беседа вторая. Протоиерей Артемий Владимиров

Приветствую вас, дорогие друзья,
сегодня вновь мы будем беседовать с вами о жизни святого праведного Иоанна Кронштадтского, беседовать об отроческих, ученических, может быть студенческих годах. Припомним, что само имя Иоанн, дарованное ему от рождения, крещения, означает «благодать Господня». Она, Божья благодать, во истину овевала, осеняла, сопутствовала подвижнику веры, начиная от младенческих ногтей до исхода из этой временной жизни. Вы, наверное, слышали, что батюшке Иоанну в его детские годы пришлось довольно трудно в отношении усвоения учебного материла. Чем то напоминает он нам в этом отношении юного Варфоломея, преподобного Сергия Радонежского, который никак не мог научиться связному беглому чтению, и только вследствие чудесного откровения, дарованного отроку где-то у перелеска, обретшему силу разума, сметливость и спорость в учении; так вот и наш отрок Иоанн, отданный в школу, мучительно переживал неспособность схватывать объяснения педагогов, может быть испытывал трудности и при чтении текстов. Не знаю, в те благословенные годы требовали ли от малых детей скорочтения, и проверяли ли методисты, сколько печатных знаков ребенок может прочитать за минуту, но, мальчик страдал душой, не находя в этом отношении понимания и поддержки у товарищей. Может быть, и тогда, как сегодня, были такие детки-неконфетки, которые вместо сочувствия, понимания, готовности утешить своего товарища, могли иронизировать по поводу отставания отрока от общего уровня, могли вышучивать его медлительность, что для мягкой, сердечной и эмоциональной одновременно натуры Вани было, как я догадываюсь, предметом скорби. Как бы то ни было, но мы находим в дневниках батюшки замечательные интересные свидетельства. Живя на пансионе, так бы мы сегодня сказали, в заведении закрытого типа, однажды глубокой ночью, в спальне, где мальчики уже покоились глубоким сном, послышалось какое-то движение, шорох: это Ваня встал со своей постели и, угнетаемый тяжёлым чувством – завтра опять урок, очередная неудача, непонимание педагогов, недобрые шутки товарищей, - опустился на колени и с детски беспомощной молитвой он обратился к Тому, Кто и нас всегда видит, слышит и любит: «Господи, не остави меня слабого и немощного! Ты видишь, что невзирая на все свои усилия, я никак не могу взять в толк объясняемого нам материала. Господи, - некогда через 50 лет будет иной молитвой взывать к Богу Его угодник, - имя Тебе Сила! Поддержи меня, изнемогающего и падающего! Имя Тебе Свет! Просвети помраченную душу мою! Имя тебе Любовь! Исполни сердце мое благости, да возлюблю всякое одушевленное создание Твое!» Мы не знаем, но, может быть, именно это отроческое исповедание своей неспособности учиться как должно затем отразилось в зрелом литургическом творчестве отца Иоанна, составившего эту знаменитую молитву «Имя Тебе Свет, имя Тебе Сила, имя Тебе Любовь». Однако Бог никогда не оставляет без плода той молитвы, которая исходит из глубины сокрушенного и смиренного сердца. Помните слова в Псалтири «Жертва Богу дух сокрушен. Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит». Впоследствии, батюшка запишет в дневнике, что после этой слёзной продолжительной ночной уединенной молитвы свершилось с ним некое удивительное изменение, метаморфоза. Казалось, таинственный и незримый свет наполнил душу мальчика. Он ощутил удивительный, непередаваемый словом покой и умиротворение, а, самое главное, в его уме воцарилась безоблачная ясность, ему как то стало всё понятно, что он делает в училище, для чего он здесь учится. Сердце как будто научилось вникать в самую сущность вещей. Как бы то ни было, но на следующий день от неуверенности, запинания, косноязычия Вани не осталось и следа и, благодаря целеустремленности, упорству, внутренней требовательности, через несколько месяцев Ваня, к удивлению педагогов, было махнувших на него рукой, выбился едва ли не в первые ученики. Таким он и пойдёт по жизни отличником, перфекционистом, как бы мы сказали сегодня, т.е. человеком, который все привык делать качественно, с искоркой, с изюминкой, прославляя через свои творческие персты слова и действия имя Отца и Сына и Святого Духа. Не мудрено, что окончив первым номером училище, батюшка был рекомендован в семинарию, а затем и в академию Санкт-Петербурга. Могли ли думать, гадать и мечтать благочестивые, но простые сердцем Илья и Феодосия, что их сын, который с грехом пополам переходил из класса в класс в училище, будет блистать в Санкт-Петербургской духовной академии. Вот что значит трудолюбие – терпение и труд всё перетрут. Так и Петр Ильич Чайковский, между прочим, говорил, что у людей, достигших определённой высоты в любимом деле, на талант приходится всего лишь 5 процентов, а 95% это наши труды. Это стремление расширять свой горизонт, постоянно совершенствоваться, относясь с придирчивостью, с недоверием, критически оценивая плоды своих трудов. И если у великих художников, композиторов, литераторов эти труды преимущественно имели место в земной сфере, то будущий батюшка, отец Иоанн, усердный ученик, а затем академик, трудился внутренне над очищением своей собственной души. И должен признаться, что далеко не все наши сегодняшние слушатели понимают, что самый сок и смысл нашей веры, нашей подвижнической жизни заключается в очищении авгиевых конюшен ума и сердца, чтобы после победы над человеческими страстями, нами одержанной, Божья благодать, эта малая лампада, эта едва ощущаемая искорка, словно пламя или солнышко, разгорелись в нашей душе, светлым облаком освещая душу и тело человека. Но обо всем понемножку. Ведь мы никуда не спешим.