ЛЮБОВЬ МЕЖДУ МУЖЧИНОЙ И ЖЕНЩИНОЙ

Никому не ведомо, как возникает любовь между муж­чиной и женщиной, откуда она приходит и что приносит с собой... Но однажды она приходит.

Я не имею в виду флирт, когда прикидываются, будто «немного влюблены», в то время как знают, что это не так, и согласны удовлетвориться таким же «невинно-ви­новатым» игривым, легким притворством с другой сторо­ны. Здесь каждый втайне знает, что и он не принимает всерьез эту «любовную игру» и его самого не принимают всерьез, что он может и «по-иному», может играть и с другими, сможет обойтись и без своего теперешнего «партнера»... Это именуется времяпрепровождением, на­строенным не более чем на похоть, и в результате все опошляющее, то же мимолетное стрекотание двух безот­ветственных стрекоз... Далекое от любви, как небо от земли!

Если приходит настоящая любовь, человек теряет чувство свободной бесшабашности, вольной игры. Он вдруг чувствует себя связанным, как будто его пронзила необходимость или он подпал под действие какого-то за­кона: теперь он не может по-иному, он как бы во власти чар.

По этому узнают настоящую любовь: кто «может по-иному» и «может с другими», тот еще ничего не знает о любви. Любовь — это избранность, в которой часто ниче­го не ощущается от избрания. Видишь себя определив­шимся, а возлюбленное существо единственным и неза­менимым.

С этим избранным существом любящий хочет быть вместе, наслаждаться его присутствием без помех со сто­роны других, уже не играть, отринуть сдержанность, стать с ним совершенно искренним и придать этой иск­ренности цельную форму. Приближается решающий мо­мент: любимый должен узнать, что его любят; — ужас­ный момент... Вдруг он не ответит на любовь?!.. Тогда всему конец, мир и жизнь становятся грудой развалин...

По этому узнают истинную любовь — она не только сосредоточенна и исключительна, но и «тоталитарна», она требует человека всего, она поглощающа, предписа­на судьбою. Истинная любовь хочет в человеке всего: не только внешне-человеческого, но и душу, и внутреннее содержание ее — сущность человека, святую тайну лич­ной духовности, древний источник божественного дыха­ния в нем, чтобы сделаться единым в жизни, желаниях и молитвах. А кто ничего о том не ведает, тот не ведает ничего и об истинной любви.

При этом совсем не всегда думают о «женитьбе». Этот «итог» подводится как бы сам собою. Ибо, если мужчина и женщина охвачены истинной любовью и уже не могут жить друг без друга, тогда они образуют твор­ческую жизненную общность, как новую, великолепную жизненную ценность, которая стремится быть признан­ной Богом и людьми — одобренной, освященной, уважае­мой, охраняемой... Мы, разумеется, знаем: многие всту­пают в брак и без любви (бедные люди!); но если это любовь, то она ищет победы и свадьбы, подобно тому, как розовый куст добивается розы. Вовсе не стоит гово­рить о «вечной любви». Истинная любовь воспринимает­ся, однако, как единственная и вечная — продолжающаяся вечно, связывающая навечно и ведущая к блаженной вечности. И тот, кто никогда этого не испытал, вероятно, не много знает о любви.

Любить и быть любимым своей возлюбленной. Какое счастье, какое богатство творческих возможностей... Уже само по себе — живая хвалебная песнь Господу. Испол­нение лучших желаний, парящая радость, одухотворен­ный показ, восходящая утренняя заря... В человеке про­буждаются потаенные силы его далеких предков, с кото­рыми он удивительным образом чувствует себя единым... Все просыпается для него, все живое окликает его; и он чувствует себя цельным и окрыленным. Ему, одному, «са­мому великолепному из всех» — можно цвести... Ей, единственной, чудесной — возносить хвалу, сметь слу­жить, ею жить!..

Кто, однако, воспринимает эту радость не как невин­ную и святую — ибо она идет из неразделенной любви, ибо желаема природой, ибо она освящена Господом!.. кто от всего этого счастья не чувствует легкой грусти — ибо в любви столь многое сгорает, потому что в ней про­сыпается предчувствие наступающих любовных страда­ний, ибо достигнута вершина жизни, и вечно преходящее хочет поднять свой голос!.. кто при этом не думает о бре­мени ответственности и не чувствует мировой боли — тот пока не знает, что такое истинная любовь...

И еще одно: любящий хочет счастья для себя, сча­стья творчески-прекрасной общности, грядущего счастья среди многочисленной детворы. Если же он одновременно не хочет счастья любимого существа, если его сердце не думает в своей глубине о жертвах, если оно не ставит счастье любимого существа выше своего собственного, то его любовь корыстна и себялюбива: о, тогда это не ис­тинная любовь...

Ибо истинная любовь это искра Божия в человеке.

И.А. Ильин, "Я вглядываюсь в жизнь".

ЛЮБОВЬ

Если ты когда-либо был счастлив, то это было из-за любви. Если ты сейчас несчастен, знай: это от недостатка любви.

Я уже слышу возражения. Черствый «чересчур умник» возражает: «Что такое любовь? Нужно сначала определить понятие любви». А корыстный, падкий на на­слаждения человек думает: «Но на любовь надо отве­чать... Бывает же и несчастная любовь!»

Нет, любовь не надо «определять»; достаточно од­нажды по-настоящему пережить ее. На нее необязатель­но и отвечать; она сама по себе счастье; и того, кто «то­мится» от безответной любви, все же должно считать счастливым.

Там, где она начинается, кончается равнодушие, вя­лость, рассеянность, скука. Душа становится как бы ра­неной; однако эта рана необходима для счастья и здоро­вья. Она выполняет созидательную миссию. Непроизво­льно, часто даже совершенно неосознанно, человек ста­новится собраннее; его интересы унифицируются, внима­ние концентрируется. Начинается новая, интенсивная жизнь; скрытая внутренняя сила, творческая власть дей­ствуют в его душе уже по собственному побуждению. Сердце начинает воспламеняться; затем оно горит; а в точке горения — возлюбленный предмет. Из жизни как бы исчезают будни, и каждый новый день приносит на­дежды, желания и перспективы. Возникает новый центр жизни; возлюбленное «главное»; уютно обихоженное убе­жище.

Кто обладает подобным источником внутренней жиз­ни, тот счастлив. Кто обладает таким внутренним «убе­жищем», тот богат. Пусть судьба его любви сложится «несчастливо»; пусть его жажда любви останется неуто­ленной, его счастье все же будет живым, а его богатст­во — настоящим. Поэтому любовь подобна радости, ко­торая светит любящему, как солнечный луч, даже сквозь страдания, заботы, неудачи и болезни. И в одиночестве любви есть настоящее утешение; и слеза любви блажен­на. Любовь подобна радостному свету, который светит человеку изнутри и дарит ему неиссякаемое тепло. То сердце, что чуть было не окаменело, растворяется, становится мягким, подвижным, легким, гибким, текучим. Ду­ша становится нежной и чувствительной; она обращает­ся с участием и пониманием ко всему свету. Поэтому лю­бовь подобна доброте; ибо счастливому свойственна жи­вая потребность осчастливить всех вокруг и наслаждать­ся чужим счастьем как отражением собственного...

Кто любит по-настоящему, тот может вчувствоваться в возлюбленное им. Чувство и воображение соединяются; отсюда возникает новая душевная сила, нежная и зоркая одновременно, чуткая и пронизывающая: таинственная идентификация с влюбленным, интуитивное ясновидение, безошибочное отдаленное предчувствие. От такой любви рождаются великие поэты: Хафиз, Овидий, Петрарка, Шелли, Гете; люди, для которых каждый цветок раскры­вается по-особенному, каждая пташка поет по-другому, каждый солнечный луч приносит откровение, каждое че­ловеческое сердце открывает свои тайны, — люди любов­ного, бескорыстного созерцания.

Мир полон дремлющей любви. Счастлив тот, в ком она проснется и кто сумеет не упустить ее, не опошлить, а сохранить живой. Тот несет в себе источник внутренне­го блаженства и око духовного откровения; счастье, что­бы осчастливить людей; свет, чтобы светить другим; веч­ный поток и вечную песню...

А если эта любовь к другому человеку и не находит ответа, тогда ей еще надо очиститься, до полного само­отречения. Да, болью; по-другому не получается; но из этой боли счастье любви светится еще ярче. Якоб Беме писал, что как раз великое рождается в муках.

И.А. Ильин, "Я вглядываюсь в жизнь".