О России и духовности в интервью с эпатажными людьми.

Собчак: Как вы думаете, почему восточные философии стали модны в России? Ведь Восток – совсем не русский путь?

Гребенщиков: Россия не на Востоке и не на Западе. И восточный путь для нас не подходит, и западный, как выясняется, не подходит. Выясняется, что для нас никакой путь не подходит.

Собчак: Зачем нам индуизм, если у нас есть свой Перун? Культура очень схожа, я этим занималась, наше язычество в каких-то вещах похоже на индуизм, но почему эта восточная философия цепляет гораздо больше, чем традиционные вещи?

Гребенщиков: Потому что в Востоке больше экзотики. Люди хотят выглядеть максимально экзотичными. Они хотят нравиться мальчикам и девочкам. Чем экзотичнее, тем больше нравишься.

Собчак: То есть это дань моде, а не какой-то духовный центр, как говорят, например, про Индию.

Гребенщиков: Это удобно так говорить. Почему не Тамбов, почему Индия? Индия – духовная родина большей части известной нам цивилизации, но что из этого следует? Что нужно принимать индийских богов? Тогда нужно переезжать в Индию, идти в низшую касту и пробиваться наверх, как это делают некоторые люди. Нужно перестать быть русским и стать индусом. Я буддиста русского не видел, который стал бы буддистом.

Собчак: Какая-то из существующих конфессий кажется вам отвечающей на все ваши вопросы?

Гребенщиков: Нет ни одного вопроса, вот, в чем дело.

Собчак: Вы принадлежите к какой-то конфессии?

Гребенщиков: Нет.

Собчак: Вы не соблюдаете никакие ритуалы?

Гребенщиков: Любые, которые мне нравятся. И с уважением и любовью стараюсь относиться ко всем религиям. Поскольку я родился в России, в русском языке и культуре, то православие для меня – священная тайна.

Собчак: Входя в русский православный храм…

Гребенщиков: Я чувствую себя дома.

Собчак: Вы креститесь там?

Гребенщиков: Конечно.

Гребенщиков: Если изучать теорию систем, то быстро придешь к мысли: сложная организованная система, например, государство, существующее, чтобы регулировать жизнь народа, должна позаботиться о собственном сохранении. Заботиться так сильно, что жизнь народа становится уже неважной. Поэтому можно спокойно исходить из того, что власть любого государства, будь то Россия или Америка, или любая другая страна с организованной властью, будет заботиться в первую очередь, чтобы сохранить саму себя. И если для этого нужно убить часть собственных граждан – легко.

Собчак: Как на это реагировать? Может, стоит бороться? Не уклоняться от удара, а бить в ответ?

Гребенщиков: Вы призываете к революциям.

Собчак: Я не призываю, просто спрашиваю.

Гребенщиков: Опыт показывает, что итог любой революции – к власти приходят бандиты, не лучше прежних.

Собчак: Вы же видели, как ведут себя дети. Если перед ними поставить стакан «Кока-Колы» и свежевыжатого сельдерейного сока, они всегда выберут стакан «Кока-Колы».

Гребенщиков: И будут правы. А потом со временем вырастут и решат, что им сок значительно вкуснее. Но дети должны выбирать «Кока-Колу», я сам ее выберу.

Собчак: Реальность сегодняшней России жесткая…

Гребенщиков: Никакой жесткости. Вспомните, 1937 год.

Собчак: Люди сидят в тюрьме, им на голову одевают мешок и привозят из Украины в Россию…

Гребенщиков: А что, при советской власти этого не было? Раньше было жестче, правильно не было никогда.

Гребенщиков: ..я лично знаю огромное число настоящих людей, которые борются за других, помогают им, истово верят. Они христально,кристально честные. Как правильно - христально? или кристально?

Гребенщиков: У каждого право на самоопределение, я с уважением отношусь к позиции Акунина, но мои действия диктуются тем, как я привык себя вести. Я не привык участвовать в демонстрациях. Когда я выхожу туда, где много людей, я смотрю, где здесь люди, которые мне будут продавать дорого неисправный автомобиль. И вижу, что полна трибуна людей, которые явно этого хотят. Будь то власть или оппозиция. Я не верю ни тем, ни тем, простите.

Собчак: Вы бы стали выступать перед форумом перед «Единой Россией», если бы вас пригласили?

Гребенщиков: Я думаю, за деньги много других людей пойдет. Они меня не позовут. У них другие вкусы, они Стаса Михайлова любят. «Единая Россия» должна любить Стаса Михайлова.

Собчак: Хорошо ли это?

Гребенщиков: Я не призываю в гражданской войне, если они выбирают это, значит, они выбирают это. Одни других стоят, по-моему. И это вполне устраивает.