Что бы помнили!

Прошу в эту тему заносить имена святых отцов, которые были отлучены от Церкви в своё время, мучимы в застенках и даже казнены служителями Церкви, а затем Церковью же и прославленны. Желательно с кратким описанием житий и гонений.

Преподобный Максим Грек
Дни памяти: Январь 21, Июнь 21 (Обретение мощей)
Преподобный Максим Грек (XV - XVI в.), бывший сыном богатого греческого сановника в городе Арте (Албания), получил блестящее образование. В юности он много путешествовал и изучал языки и науки в европейских странах; побывал в Париже, Флоренции, Венеции. По возвращении на родину прибыл на Афон и принял иночество в Ватопедской обители. Он с увлечением изучал древние рукописи, оставленные на Афоне иночествовавшими греческими императорами (Андроником Палеологом и Иоанном Кантакузеном). В это время великий князь Московский Василий Иоаннович (1505 - 1533) пожелал разобраться в греческих рукописях и книгах своей матери, Софии Палеолог, и обратился к Константинопольскому патриарху с просьбой прислать ему ученого грека. Инок Максим получил указание ехать в Москву. По прибытии ему было поручено перевести на славянский язык толкование на Псалтирь, затем толкование на книгу Деяний Апостолов и несколько Богослужебных книг. Преподобный Максим усердно и тщательно старался исполнять все поручения. Но, ввиду того, что славянский язык не был родным для переводчика, естественно, возникали некоторые неточности в переводах.

Митрополит Московский Варлаам высоко ценил труды преподобного Максима. Когда же Московский престол занял митрополит Даниил, положение изменилось. Новый митрополит потребовал, чтобы преподобный Максим переводил на славянский язык церковную историю Феодорита. Максим Грек решительно отказался от этого поручения, указывая на то, что "в сию историю включены письма раскольника Ария, а сие может быть опасно для простоты". Этот отказ посеял рознь между преподобным и митрополитом. Несмотря на неурядицы, преподобный Максим продолжал усердно трудиться на ниве духовного просвещения Руси. Он писал письма против магометан, папизма, язычников. Перевел толкования святителя Иоанна Златоуста на Евангелия от Матфея и Иоанна, а также написал несколько собственных сочинений.
Когда великий князь намеревался расторгнуть свой брак с супругой Соломонией из-за ее неплодства, отважный исповедник Максим прислал князю "Главы поучительные к начальствующим правоверных", в которых он убедительно доказал, что положение обязывает князя не покоряться животным страстям. Преподобного Максима заключили в темницу. С того времени начался новый, многострадальный период жизни преподобного. Неточности, обнаруженные в переводах, были вменены преподобному Максиму в вину, как умышленная порча книг. Тяжело было преподобному в темнице, но среди страданий преподобный стяжал и великую милость Божию. К нему явился Ангел и сказал: "Терпи, старец! Этими муками избавишься вечных мук". В темнице преподобный старец написал углем на стене канон Святому Духу, который и ныне читается в Церкви: "Иже манною препитавый Израиля в пустыни древле, и душу мою, Владыко, Духа наполни Всесвятаго, яко да о Нем благоугодно служу Ти выну..." Через шесть лет преподобного Максима освободили от тюремного заключения и послали под церковным запрещением в Тверь. Лишь через двадцать лет пребывания в Твери преподобному разрешили проживать свободно и сняли с него церковное запрещение.


Преподобный преставился 21 января 1556 года. Он погребен у северо-западной стены Духовской церкви Троице-Сергиевой Лавры. Засвидетельствовано немало благодатных проявлений, свершившихся у гробницы Преподобного, на которой написаны тропарь и кондак ему. Лик преподобного Максима часто изображается на иконе Собора Радонежских святых.

http://days.pravoslavie.ru/Life/life274.htm

к сожалению сектант пишет:

Семёнов Алексей пишет:Прошу в эту тему заносить имена святых отцов, которые были отлучены от Церкви в своё время, мучимы в застенках и даже казнены служителями Церкви, а затем Церковью же и прославленны. Желательно с кратким описанием житий и гонений.

Эка Вы брат! Все же понимают к чему Вы клоните. Кто-же осмелится?.

Простите. Я лично не знаток Православия.

Я хочу только одного, что бы Вы не флудили в этой теме и убрали это своё сообщение.

Св. Иоанн Златоуст в заточении

Св. Иоанн Златоуст на престоле Константинопольском (398-404 гг.)
Он был архиепископом столицы, патриархом царствующего града, восседал на престоле второго Рима. Положение его было весьма высокое, но вместе с тем и трудное. Церковь константинопольская, основанная по преданию св. ап. Андреем, пережила много превратностей и со времени возведения Византии в степень столицы восточной империи приобрела великое, первенствующее на Востоке значение. В столице находили себе приют и опору всевозможные лжеучения, которые быстро прививались среди легкомысленного, преданного наслаждениям населения, и приверженцы которых умели находить себе доступ даже к императорскому двору. Вследствие этого бывали времена, когда лжеучение, особенно арианство, нагло торжествовало свою победу в столице, угрожая совершенно вытеснить православие. Так именно было еще недавно, при Григории Богослове, который, прибыв в Константинополь, с прискорбием видел, что все важнейшие четырнадцать церквей столицы находились в руках ариан, и православие ютилось только в одной домовой церкви, которая под его благотворным пастырством сделалась источником восстановления, или воскресения, православия. Но хотя православие было восстановлено, однако влияние лжеучения было так велико, что и этому великому архиепископу-богослову трудно было пасти столь распущенную и в духовном, и в нравственном отношении паству, и потому он вскоре по возведении его в сан архиепископа отрекся от этого высокого сана.

Преемником ему был избран Нектарий — из светских придворных сановников. Этот иерарх отличался благочестием, но он был слишком слаб для столичной кафедры, и хотя его правление было ровным и спокойным, однако все ясно чувствовали, что на престоле столицы требуется иной пастырь, который имел бы достаточно мужества для того, чтобы не только умолять, но и запрещать, и вообще показывать твердость церковной власти, когда потребуют того обстоятельства. У Нектария не было такого мужества, и потому после него столичная церковь осталась в довольно неустроенном состоянии. Народ, всецело преданный наслаждениям и страстям, не уважал своих пастырей, а последние, не исключая и епископов, вели также совершенно мирскую жизнь.

Все это глубоко поразило и огорчило Иоанна. Если он в Антиохии видел так много недостатков и пороков, с которыми и вел непримиримую борьбу, то там это были недостатки неразумной паствы, которая нуждалась во вразумлении со стороны пастырей; а здесь и сами пастыри требовали не меньших вразумления и наказания. Чем распущеннее паства, тем строже должен быть пастырь, и св. Иоанн, ревнуя о спасении вверенных его попечению душ, отдался пастырской деятельности до полного самоотвержения и забвения о самом себе. «Такая безумная роскошь, — говорил он, — непристойна христианам. Для чего, скажи мне, ты носишь шелковые одежды, ездишь на златосбруйных конях и украшенных лошаках? Лошак украшается снизу; золото лежит и на покрывале его; бессловесные лошаки носят драгоценности, имея золотую узду; бессловесные лошаки украшаются, а бедный, томимый голодом, стоит при дверях твоих, и Христос мучится голодом! О, крайнее безумие! Какое оправдание, какое прощение получишь ты, Христос стоит пред дверьми твоими в виде бедного, а ты не трогаешься?» [23].

Наконец и богатые и бедные были все заражены страстью к театрам и общественным увеселениям, и дело доходило до того, что в случае каких-либо чрезвычайных представлений церкви пустели, а театры переполнялись безумно ликующими толпами. Святитель горько оплакивал такое увлечение, строго обличал неразумных, и находил себе великое утешение в том, что его беседы нередко производили потрясающее впечатление, так что народ раскаивался пред ним в своих безумных увлечениях.


Если великого святителя огорчали грехи и нравственные недостатки народа, то тем более он скорбел при виде нравственного упадка среди тех самых, кто притязал на достоинство избранных членов церкви.

Если даже иные епископы, как сказано было выше, вели жизнь скорее приличную светским лицам, чем духовным, то тем более это было заметно среди низшего духовенства. Оно предано было миру и всем его прелестям, и притом иногда в таких формах, которые не могли не возмущать нравственного чувства. Особенно сильное негодование святителя возбуждал широко распространенный в то время обычай сожительства духовных лиц с девственницами.

Зло пустило уже глубокий корень, и его трудно было искоренить сразу; но святитель не щадил усилий, и ему удалось в значительной степени очистить свою церковь от этого гнусного явления.

Борясь с нравственными настроениями своей церкви, св. Иоанн вместе с тем должен был стоять и на страже православия от нападений раскола и ереси. В его время немало смущали совесть народа новациане, которые с Запада перенесли свое учение на Восток и нашли себе убежище в Константинополе. Они с наглостью заявляли притязания на то, что только у них сохраняется истинное учение и чистая жизнь, и себя считали исключительно истинной церковью, как не терпящей нечистых членов. Это дерзкое самовосхваление глубоко возмущало святителя, и он с пламенным негодованием опровергал их. «Какая гордость, — говорил он, — какое безумие! Вы, будучи людьми, выставляете себя безгрешными? Скорее можно утверждать, что море может быть без волн; но как волны не перестают двигаться на море, так и грехи не перестают действовать в нас» [25].

Слава его имени и пастырской ревности далеко распространилась за пределы его епархии, и многие стали обращаться к нему за духовною помощью даже из других епархий. Вследствие постоянных смут церковная жизнь во многих епархиях, особенно в Малой Азии, подверглась крайнему расстройству. Во главе церквей стояли большей частью недостойные пастыри, и кафедры занимались лицами, которые добивались их подкупом, — очевидно, для далеко не пастырских целей. Когда жалобы на эти вопиющие злоупотребления достигли Иоанна, то он, благоустроив дела в своей собственной церкви, порешил оборудовать и соседние церкви. С этой целью он в 401 году сам отправился в Малую Азию и, убедившись на месте в крайнем расстройстве церковных дел, принял строгие меры, и несколько епископов, уличенных в явной симонии и недостоинстве, были низложены. В течение трех месяцев святитель занимался благоустроением малоазийских церквей и, только достигнув желанных плодов, возвратился в свою столицу, где уже давно ожидал его преданный народ, жаждавший назиданий и поучений от своего златословесного учителя.



Но, ревностно повсюду выступая за правду и поборая зло, святитель Иоанн тем самым подготовлял себе множество скорбей, которые, по непреложному слову Христа Спасителя, составляют неизбежную земную награду всем Его истинным ученикам и последователям. Как и естественно было ожидать, его строгие мероприятия по искоренению церковных и нравственно-общественных нестроений и зол должны были вызвать раздражение и вражду против него со стороны тех, которых особенно коснулись эти мероприятия. И прежде всего недовольны были, конечно, те епископы, которые, как незаконно занимавшие свои кафедры, были лишены их. С крайним озлоблением, к какому только способны люди, уличенные в неправде и злоупотреблениях, они начали вести враждебную агитацию против константинопольского архиепископа, обвиняя его в незаконном вторжении в чужие епархии и в разных жестокостях. К ним пристали и другие епископы, которые просто завидовали Златоусту и его огромному влиянию на народ. Не нравился Иоанн и другим епископам главным образом потому, что он, вопреки установившемуся обычаю, не развлекал их во время пребывания в столице роскошными обедами, а, всецело занятый важными делами церковно-религиозного благоустроения, встречал их просто и, как казалось им, сухо и надменно. Один из епископов, а именно Акакий верейский, был так недоволен таким приемом, что прямо пригрозил святителю мщением.

Если недовольны были епископы, то тем менее могло быть довольно столичное духовенство. Привыкнув при прежнем архиепископе к полной нестесненности в жизни, оно стало решительно негодовать, когда св. Иоанн, сам прошедший все степени священно-церковного служения и имевший самое высокое понятие об обязанностях пастырей, стал напоминать ему о долге служения и искоренять среди него разные нестроения и злоупотребления — вроде позорного обычая сожительства с девственницами. Недовольство среди духовенства перешло в полное негодование, когда преданный Златоусту архидиакон, прямодушный, но не сдержанный в своих выражениях, Серапион, зная столичное духовенство и видя его противодействие святителю, на одном церковном собрании сказал ему: «Не сможешь, владыка, исправить их, если всех не погонишь одним жезлом».

Выражение это быстро было подхвачено недовольными, которые стали усердно распространять по городу разные хулы и злословия на святителя, обвиняя его в жестокости и человеконенавистничестве. Духовенство особенно недовольно было распоряжением св. Иоанна Златоуста, чтобы благотворители, особенно богатые вдовы вроде Олимпиады, не особенно расточали свои имения, раздавая их духовным лицам, склонным злоупотреблять ими.

Это распоряжение направлено было против одного из самых вопиющих зол, и оно, несомненно, наносило материальный ущерб тем, кто привык извлекать отсюда значительный для себя доход. Недовольные не преминули истолковать это распоряжение в том смысле, будто архиепископ из алчности хотел направить все пожертвования исключительно к себе самому. Разгневаны были и многие монахи, не те истинные подвижники, конечно, которые, отрекшись от мира, созидали свое спасение в пустыне, оплакивая грехи свои и своих ближних, а те лицемеры, которые под маской монашества хотели лишь удобнее достигать своих далеко не ангельских целей и праздно жительствовали по городам и в самой столице. Такие ложные иноки всячески поносили архиепископа, называя его тяжелым и гордым, жестоким и высокомерным. Злословие не замедлило выродиться в клеветничество, и недовольные стали распространять по городу разные оскорбительные для архиепископа нелепости, утверждая, что, если он обедает постоянно один и никогда не принимает приглашений на обеды от других, как это делали прежние архиепископы Константинополя, то это все происходит от его нелюдимости и разных пороков. Стоустая молва не брезговала распространять и эту клевету, хотя всем было известно, что св. Иоанн удалялся от общественных пиршеств просто по слабости своего желудка, расстроенного некогда суровым подвижничеством в пустыне. Если так относились к святителю клирики, то тем более, конечно, должны были вторить им знатные, развращенные классы столичного населения, которые более всего подвергались обличениям со стороны святителя, не перестававшего греметь против них с церковной кафедры с беспощадностью неподкупного судии. Такие наговоры и клевета не могли мало-помалу не охладить и самой императрицы к святому Иоанну, тем более что она и сама — при своей крайней распущенности, алчности и суетности — не могла не чувствовать, что поистине речи архиепископа иногда весьма близко обличали и ее саму, так как она в действительности была источником и заразительным примером той пагубной страсти к безумной роскоши со всеми ее печальными последствиями, какой страдало все высшее константинопольское общество.


И вот мало-помалу вокруг великого святителя накоплялись тучи злобы, ненависти и клеветы, которые рано или поздно должны были разразиться над его священною главою. Иоанн знал об этом, но по своей доброте, всецело уповая на Промысл Божий, не обращал никакого внимания на козни своих врагов. Между тем они не дремали, и между ними, к несчастью, оказался такой влиятельный иерарх, как Феофил александрийский. По своему положению он был одним из самых влиятельных и богатых иерархов во всем христианском мире, но он был до крайности горд и честолюбив и бросал завистливые взгляды на престол столицы. Когда после смерти Нектария освободился престол константинопольский, то он не чужд был желания занять его сам; но, так как это было неблаговидно, то ему хотелось по крайней мере занять его кем-нибудь из своих подручных или подчиненных, чтобы чрез него полновластно распоряжаться в столице. Поэтому он восставал против избрания св. Иоанна и даже не хотел участвовать в его хиротонии. Только уже вынужденный к тому правительством, он согласился на хиротонию Иоанна, но с того времени сделался его заклятым врагом и из Александрии с злобною внимательностью следил за тем, что происходило в Константинополе. Блистательные успехи св. Иоанна в деле управления церковью и ее благоустроения, конечно, ему не нравились; но он был весьма доволен тем, когда заметил, что в столице все сильнее стало подниматься недовольство против Иоанна и отношения его ко двору ухудшались. При своем хитром и проницательном уме Феофил понимал, что эти отношения должны рано или поздно привести к катастрофе, и он с нетерпением ожидал ее, будучи уверен, что без его вмешательства дело не обойдется. Дела действительно вскоре сложились так, что Феофилу представился удобный случай излить всю свою затаенную злобу на своего ни в чем не повинного соперника.

Поводом к этому послужила несчастная судьба некоторых благочестивых иноков Нитрийской пустыни, которая со времени основания монашества постоянно была любимым местом отшельничества и в ней жило множество иноков, подвизавшихся в молитве и труде. Среди этих иноков особенно славились своим благочестием и даже ученостью четыре брата, которые по своему необычайному росту прозваны были «долгими братьями». Сначала сам Феофил относился к ним с уважением и двоих из них даже принудил принять сан священства для служения в самой Александрии. Но когда братья с чисто отшельническою прямотою сказали ему, что они не могут служить в городе, оскверняемом пороками самого архиепископа, то Феофил пришел в ярость, разразился против них потоками ругательств и стал обвинять их в приверженности к зловредным учениям Оригена. Александрийский патриарх быстро понял положение дела и, раньше уже всей душой ненавидя св. Иоанна, теперь порешил излить на него свою злобу и низвергнуть его, чтобы, на место его поставив кого-нибудь из своих подручных ставленников, навсегда устранить самую возможность повторения столь оскорбительных для него требований к судебному ответу. И у него быстро составился план действия.

Если Иоанн принял под свою защиту «долгих братьев», этих проклятых еретиков, последователей осужденного церковью Оригена, значит, он и сам оригенист и как последователь еретика недостоин занимать престола столицы! И вот этот интриган, «умевший хитро составляти лжу», начал действовать в этом направлении с изумительной ловкостью. Посредством своих агентов усиливая ряды врагов Иоанна в столице, он сумел даже восстановить против него такого знаменитого и всеми уважаемого святителя, как св. Епифаний Кипрский.

Зная всю православную ревность этого святителя, который неутомимо боролся с заблуждениями Оригена, Феофил коварно внушил ему, что православию грозит страшная опасность, так как зловредная ересь Оригена проникла в самое сердце церкви и воссела на константинопольском престоле — в лице архиепископа Иоанна! Простосердечный старец-святитель пришел в ужас и, несмотря на свой глубоко преклонный возраст, счел своей обязанностью отправиться в Константинополь, чтобы искоренить ересь. К несчастью, он даже не счел нужным подвергнуть дело обстоятельному расследованию чрез братское собеседование с Иоанном, а прямо считав его зараженным ересью, хоть и не вступил в обычное с ним общение, отслужил литургию в одной из находящихся неподалеку от столицы церквей и даже совершил рукоположение в диакона, не испросив на то соизволения местного епископа, как это требовалось каноническими правилами. Принятый с необычайными почестями при дворе со стороны императрицы, Епифаний поселился в частном доме и, не сносясь с Иоанном, порешил сразу при торжественном богослужении в соборной церкви архиепископа совершить великое отлучение над всеми приверженцами Оригена, в том числе прикровенно и над самим Иоанном. Видя все это, св. Иоанн скорбел душой и старался всячески успокоить старца, разъясняя ему, как неблагоразумно совершать столь великое дело, как отлучение, не подвергнув тщательному соборному исследованию самой основательности обвинения. Епифаний действительно заколебался, тем более что от весьма многих он стал слышать совершенно иные отзывы об Иоанне, как человеке глубокой веры, великой добродетели и беспорочной жизни, и недоумевал, что же все это значит.

Тогда на сцену выступила сама императрица и вновь настроила Епифания против неприятного ей Иоанна. Еще раньше недовольная архиепископом за беспощадные обличения светской пустоты, порочности и алчности высших классов столицы, она как раз в это время была особенно раздражена против него по случаю неудавшийся попытки ограбить одну беззащитную вдову. Позавидовав ее винограднику, Евдоксия, подобно нечестивой Иезавели, порешила овладеть им и действительно уже наложила на него руку; но вдова со слезами обратилась к защите архиепископа, и он, подобно Илие, бесстрашно выступил против алчности царицы, лично явился во дворец с ходатайством за обиженную вдовицу, и, когда императрица, не вняв его ходатайству, даже велела грубо удалить его из палаты, святой Иоанн запретил ей доступ в церковь, а сам произнес беседу об Илие и Иезавели. Эта беседа произвела громадное впечатление на народ, который не преминул истолковать ее в том смысле, что под Иезавелъю разумеется не кто иная, как царица Евдоксия, и когда доносчики поспешили довести это до сведения императрицы, ярости ее не было пределов. Она порешила уничтожить ненавистного ей Иоанна. Призвав к себе Епифания, она стала и лестью и угрозами убеждать его, чтобы он принял какие-нибудь меры к осуждению Иоанна как еретика и потому недостойного занимать архиепископский престол. Когда Епифаний стал возражать ей, что не следует давать волю своему гневу и нужно предварительно исследовать дело, то Евдоксия, вне себя от ярости и раздражения, стала даже угрожать тем, что, если он воспрепятствует изгнанию Иоанна, то она сама отречется от христианства, отворит все языческие капища, совратит многих и причинит всевозможные бедствия церкви. Епифаний подивился такой злобе царицы и, опасаясь, как бы она действительно не наделала бед, счел за лучшее уклониться от этого дела и без дальнейшего расследования предмета отправился в свою епархию, на пути в которую и скончался.


За всеми этими событиями зорко следил Феофил александрийский, а его агенты подкупом и наговорами усиливали и раздували вражду против Иоанна. С особенным торжеством он видел, что во главе этой вражды стала сама императрица, которая для достижения своих целей не пренебрегала никакими средствами. Дворец ее сделался открытым для всех врагов и клеветников на святителя, и в ее палатах собирались все те великосветские Иезавели, которые считали себя оскорбленными Иоанном, так беспощадно изобличавшим их низкое лицемерие, наглую хищность, безумную роскошь и нравственную распущенность, и в их тайных совещаниях строились козни против святителя и сочинялись самая оскорбительная для него клевета и грязные наветы.

Обо всем этом знал и император Аркадий. Лично он уважал и любил великого святителя и в душе горевал о вздымавшейся против него злобе. Но он был слаб и нерешителен, и, зная злой, неукротимый нрав царицы, предпочитал молчать, как будто ничего не ведая. Все это было на руку Феофилу, и он, наконец убедившись в том, что почва подготовлена, порешил отправиться в Константинополь, но уже не как подсудимый, а как судия, порешивший так или иначе погубить ненавистного ему архиепископа.

В этом убеждении он окончательно утвердился, когда получил от самой Евдоксии письмо, в котором она просила его немедленно прибыть в Константинополь и ничего не бояться.

«Я, — писала она, — упрошу и царя о тебе, и всем твоим противникам загражду уста, только немедленно приходи, собери возможно больше епископов, чтобы изгнать врага моего Иоанна».

Теперь Феофил мог уже быть вполне спокоен за успех своего дела, и он отправился в столицу с целой флотилией, нагруженной разными драгоценностями: индийскими ароматами, великолепными плодами и овощами, дорогими египетскими материями — шелковыми и златотканными, — и все это для того, чтобы блеснуть своим богатством в столице и подарками подкупить в свою пользу возможно больше влиятельных лиц. Со своей флотилией Феофил прибыл в Константинополь в августе 403 года и на пристани был восторженно встречен большой сворой своих агентов и подкупленного ими разного уличного сброда. Император, узнав о его прибытии, не хотел принять его, смотря на него как на подсудимого; зато Евдоксия рассыпалась пред ним в знаках уважения и, принимая его тайно в своих палатах, торопила поскорее приступить к делу. По ее настоянию Феофил порешил созвать собор для суда над Иоанном, и так как в столице этот беззаконный суд чинить было неудобно и небезопасно, то местом его был избран Халкидон, находившийся по другую сторону пролива, на азиатском берегу, тем более что и епископом Халкидона был некий Кирин, египтянин, соумышленник и даже родственник Феофила. Так как у Феофила наготове был и необходимый для собора запас епископов, отчасти привезенных им из Египта, а отчасти захваченных по пути и прельщенных подарками и, во всяком случае, послушных и преданных ему, то действительно и открыт был собор в загородном помещении, в предместье Халкидона, известном под названием «При дубе».

Собор составился из 23 епископов, и это незаконное сборище, открывшее двери всем клеветникам и недоброжелателям Иоанна, начало производить суд над святейшим архиепископом, златословесным учителем вселенной! Выслушав показания разных проходимцев, отрешенных от должности диаконов и расстриженных монахов, изливавших свою злобу на подвергшего их заслуженной каре святителя, собор составил обвинительный акт в 29 пунктов и потребовал от Иоанна, чтобы он явился для ответа.

Иоанн с горечью видел, что злоба его врагов начала увенчиваться успехом, и простодушно удивлялся, как все это могло случиться и как Феофил, сам вызванный в качестве обвиняемого, успел так скоро изменить положение дела и сам выступал обвинителем и судьей. Собрав вокруг себя преданных ему епископов в числе сорока, он обратился к ним с трогательной речью: «Молите Бога о мне, братие, — говорил он, — и если любите Христа, не отходите от церквей ваших; для меня уже приблизилось время бед, и, приняв много скорбей, я должен отойти из жизни сей. Вижу, что сатана, не вынося моего учения, созвал уже против меня соборище. Но вы не скорбите обо мне, но поминайте меня в молитвах ваших». Эта глубоко трогательная речь привела всех в ужас, и они заплакали.

Утешив их, Иоанн выработал план действия и, полный сознания своей правоты, порешил не признавать законности и правоспособности придубского собора и, несмотря на неоднократный вызов его на этот собор в качестве обвиняемого, отказался явиться на него. Разъяренные этим отказом, члены придубского собора даже избили посланных им с ответом епископов и пресвитеров, ввергнув одного из них в железные кандалы, уже заготовленные для Иоанна, и затем, подкрепив себя новыми лжесвидетелями, продолжали заочно судить ни в чем не повинного и чистого сердцем святителя.

А он в то же время, заседая с своим собором, с полным спокойствием смотрел в лицо надвигавшейся на него бури бедствий и, вполне сознавая свою невинность, говорил: «Пусть пенится и ярится море, но камня оно не может сокрушить; пусть вздымаются волны, но Иисусова корабля не могут потопить. Чего нам бояться? Смерти ли? — Но мне еже жити — Христос, и еже умрети — приобретение. Изгнания ли бояться? — Но Господня есть земля и исполнение ея! Бояться ли отнятия имений? — Но всем известно, что мы ничего не принесли с собой в мир, как ничего не можем и взять с собою. Я ни нищенства не боюсь, ни богатства не желаю, ни смерти не страшусь; молю только об одном, — заключил он, — чтобы вы преуспевали в добром».

Такие речи могли вытекать только из сердца праведника, вся жизнь которого сосредоточивалась во Христе, и для него бесстрашны были все козни врагов.


Не имея возможности вызвать Иоанна на суд, незаконное сборище порешило осудить его заочно, и действительно, на основании всех выслушанных клевет и обвинений, оформленных в 32 пунктах, Иоанн был объявлен достойным низвержения, и состоявшееся постановление было отправлено на утверждение императору. Малодушный император, видя теперь пред собою не только страшный для него нрав злорадствующей царицы, но и целое соборное определение, и опасаясь, что ему угрожает масса всяких хлопот и неприятностей в случае сопротивления, порешил лучше пожертвовать святителем и, утвердив постановление, дал приказ об удалении Иоанна.

Уже отправлены были воины с наказом взять его и отправить в ссылку. Но, лишь только слух об этом разнесся по городу, как народ заволновался и массами двинулся на защиту своего любимого архипастыря. Назревало кровопролитие между народом и войском. Тогда невинно осужденный праведник, желая избегнуть бесполезного смятения и неповинных жертв человеческих страстей, сам тайком вышел из своего дома и отдал себя в руки воинам, которые немедленно отвели его на пристань, посадили на корабль и отправили в Пренет, близ Никомидии.

Все это случилось под покровом ночи, и когда наутро народ узнал, что его возлюбленный святитель, бесстрашный проповедник правды, защитник сирых, бедных, труждающихся и обремененных, златословесный Иоанн уже удален и сослан, то в столице началось страшное смятение. По улицам разыгрались схватки и буйства, во время которых многие были изувечены и даже убиты, и городу угрожали разные бедствия. Народ заволновался, как разъяренное море, и повсюду — и в церквах, и на площадях — только и было речи, что о вопиющей неправде состоявшегося над Иоанном суда.

Среди толпы поднимались даже шумные голоса, требовавшие, чтобы главный виновник этого горестного события — Феофил александрийский — был побит камнями, и это, несомненно, и случилось бы, если бы он, узнав об угрожающей ему опасности, тайно не выехал из столицы. Тогда, не имея возможности излить свою ярость на Феофила, народ огромной массой двинулся ко дворцу и там с криками и рыданиями просил, чтобы ему возвращен был святитель Иоанн.

Слыша эти угрожающие крики, Евдоксия испугалась; но продолжала настаивать на своем, надеясь, что пустые народные вопли пронесутся и смолкнут, как ветер. Тем не менее сердце ее дрогнуло, и она в тайне души уже начала раскаиваться во всем совершившемся. Когда она таким образом колебалась, вдруг произошло страшное землетрясение, и ужасающе грозный удар потряс покои самой императрицы.

Ее объял страх, и, уверенная, что это гнев Божий, карающий ее за причиненное великому святителю оскорбление, она бросилась в ноги императору и стала умолять его отменить свой приказ и возвратить Иоанна. Получив согласие императора, она немедленно собственноручно написала Иоанну письмо, в котором, призывая его возвратиться в столицу, всячески старалась оправдаться пред ним, уверяя его, что лично не имеет против него ничего и введена была в заблуждение коварством негодных людей. С этим письмом и приказом императора гонцы поскакали во все стороны, но сначала не знали, где искать святителя. Наконец царедворцу Врисону удалось напасть на следы его пребывания в Пренете, и он, найдя его там, умолял святителя поскорее возвратиться в город и успокоить до крайности перепуганную царицу. И великий святитель, забыв о всех нанесенных ему оскорблениях и со всепрощением праведника, возвратился в город, где уже несметные массы народа и на берегу пролива, и на многочисленных лодках и судах, покрывших весь Босфор, приготовились встретить своего возлюбленного архипастыря.

Иоанн сначала не хотел было вступать в самый город, желая, чтобы предварительно созван был собор епископов, который отменил бы состоявшееся над ним осуждение придубского собора. Но народ не хотел и слышать об этих формальностях и, почти силою взяв Иоанна, в торжественной процессии со всевозможными выражениями радости и восторга, повел его прямо в кафедральный собор и поставил на том амвоне, с которого привык услаждаться его златословесными беседами и поучениями, и хотя св. Иоанн был до крайности утомлен и подавлен волновавшими его чувствами, однако произнес краткую, но сильную речь, в которой от глубины сердца возблагодарил Бога, благодеющего всем, и народ за его преданность своему пастырю. Народ ликовал, и многие плакали от радости, а темная свора его врагов, видя этот неудержимый порыв народной радости, поспешила рассеяться и укрыться.

Святой Иоанн, по милости Божией возвращенный народною любовью на свой престол и оправданный от состоявшегося над ним осуждения новым собором из 65 епископов, начал по-прежнему право править делами церкви Христовой, и из уст его вновь полились сладостные для слуха и сердца беседы и поучения. Водворился опять мир, но, к несчастью, ненадолго.

Это было лишь временное затишье перед новой бурей — еще более яростной. Хотя враги Иоанна присмирели, но в сердце своем они затаили еще более смертельную вражду и злобу против него и ждали первого удобного случая, чтобы вновь обрушиться на ненавистного им святителя, который не только своими обличительными беседами, но еще более своею праведною жизнью служил нестерпимым укором для всякой неправды, злобы и порочности. И первой зачинщицей бури опять выступила императрица Евдоксия, которая, оправившись от волнения и страха, вновь начала враждебно относиться к архиепископу.

При необузданности нрава царицы, не терпевшей ни малейшего препятствия в стремлении к ненасытному тщеславию, столкновение между нею и святителем не заставило себя долго ждать, и оно произошло через два месяца по возвращении Златоуста на свой престол по следующему случаю. Чувствуя, что именно она глава государства, а не малодушный и ничтожный Аркадий, Евдоксия заявила притязание на небывалую для императриц почесть — сооружение особой колонны, увенчанной ее серебряным изображением, на самой важной площади столицы — около церкви св. Софии. Это необузданное честолюбие Евдоксии возбудило даже негодование на Западе, и Гонорий счел своим долгом предостеречь своего брата Аркадия от подобного нарушения древних обычаев. Но Евдоксия ничего не хотела знать, и колонна с ее серебряной статуей на вершине была поставлена при всевозможных торжествах и ликованиях.

Вследствие близости колонны к церкви шум этих непристойных торжеств с языческими церемониями и плясками делал невозможным самое богослужение, и, так как они продолжались несколько дней, святителю не могло не показаться все это явным и даже намеренным оскорблением святыни. Сначала он хотел через префекта устранить это кощунство; но когда префект не оказал ему в этом отношении никакого содействия, то он произнес резкую обличительную беседу, которую, по свидетельству историков, начал знаменитыми словами: «Опять беснуется Иродиада, опять мятется, опять рукоплещет и пляшет, опять главы Иоанновой ищет».


Доносчики и враги Иоанна не преминули со злорадством довести об этом до сведения царицы, истолковав эти слова в том смысле, что в них она сравнивается с Иродиадой, и Евдоксия пришла в полное неистовство, с плачем жаловалась царю на нанесенное ей оскорбление и требовала, чтобы вновь был созван собор для низвержения невыносимого для нее иерарха. К Феофилу полетели от нее письма, в которых она умоляла его вновь приехать в Константинополь и докончить низвержение Иоанна. Тот, конечно, рад бы был исполнить просьбу царицы, так совпадавшую с его собственным желанием; но полученный им раньше урок, когда он едва не побит был камнями от народа, заставил его быть поосторожнее, и он, не желая вновь подвергать себя опасности, отправил вместо себя трех епископов — заместителей, снабдив их необходимыми наставлениями, и между прочим канонами, на основании которых можно было осудить Иоанна.

Эти каноны были арианского происхождения, составленные некогда арианами на Афанасия Великого, и, следовательно, не имели силы для православной церкви; но так как в них заключалось одно постановление, весьма пригодное в данном случае, а именно о том, что епископ, раз низвергнутый собором, не может вновь занимать престола без отмены прежнего постановления другим большим собором, то Феофил ничтоже сумняшеся и настаивал на применении этого правила к Иоанну, который-де вновь занял свой престол просто по распоряжению царя и воли народа, без правильного соборного определения.

Собор действительно опять составился почти из тех же епископов, которые заседали и «При дубе», и, конечно, произнес новое осуждение на Иоанна, обвиняя его именно в нарушении указанного канона.
Осуждение это было вдвойне незаконно, потому что в данном случае канон, составленный еретиками с явно злонамеренной целью — погубить великого поборника православия, был неприменим и потому, что в действительности Иоанн по возвращении из ссылки был оправдан от осуждения его придубским собором со стороны большого собора, состоявшего из 66 епископов. Но злоба врагов не признавала никаких доводов, и Иоанн был объявлен низвергнутым, и это постановление утверждено императором.

Таким образом, над главою многострадального Иоанна опять разразился гром: он вновь был в опале и изгнан из своего сана.

Придворному сановнику Марину поручено было силою удалить Иоанна из церкви, где он уже готовился совершить св. крещение над 3 000 оглашенных. Сановник исполнил приказ с полицейской точностью, и светлый праздник был омрачен безобразными сценами дикого насилия (16 апр. 404 г.).

Силой ворвавшись в церковь, полуварварские воины под начальством язычника Луция начали беспощадно громить все, предаваясь всяким буйствам и грабежу. Те, кто пытался защитить святителя, были избиты, духовенство выгнано из храма, и даже полураздетые оглашенные, уже приготовившиеся для крещения, выгнаны были на улицу; евхаристия осквернена и священные сосуды разграблены.

Ища себе защиты от злобы врагов, Иоанн в это время обращался с письмами к влиятельным епископам Запада — к папе Иннокентию I и архиепископам Венерию медиоланскому и Хроматию аквилейскому. Эти иерархи глубоко сочувствовали константинопольскому святителю, ужасались силе злобы его врагов, но помочь были не в состоянии.

Медлительность дела между тем все более ожесточала его смертельных врагов, и вокруг патриаршего дома стали появляться подозрительные и темные личности, которые прямо покушались на жизнь святителя. У ворот патриаршего дома был схвачен верным Иоанну народом один мнимо-бесноватый, у которого оказался спрятанным кинжал, припасенный с преступною целью.
На архиепископский престол возведен был престарелый брат Нектария Арсакий, а оставшиеся верными истинному архипастырю заклеймены были кличкой «иоаннитов» и подвергались всевозможным гонениям, конфискации имений и ссылкам, пока подобные жестокости не подавили всех страхом, принудив к покорности и безмолвию.

http://www.wco.ru/biblio/books/ioannzlife/H03-T.htm

ЦЕРКОВЬ НАШИХ ДНЕЙ
ПРОТИВОСТАНИЕ
МОЛДАВСКИЕ СВЯЩЕННИКИ НЕ ХОТЯТ ПРИНИМАТЬ НОВОГО ЕПИСКОПА
Несколько молдавских священников из города Унгены на днях отказались пропустить в местный храм главу недавно созданной Унгенской епархии Русской православной церкви епископа Петра (Мустяцэ).
Решение об образовании новой - Унгенской - епархии было принято Священным Синодом Русской православной церкви 6 октября. Тогда же епископом Унгенским и Ниспоренским был назначен викарий Кишиневской епархии епископ Ниспоренский Петр. Между тем, как сообщает "Интерфакс", несколько десятков унгенских священнослужителей и прихожан утром 16 октября преградили путь митрополиту Кишиневскому и всея Молдовы Владимиру и владыке Петру в местный храм святого Александра Невского, где во время богослужения должно было состояться представление нового епископа народу. Священники вручили митрополиту Владимиру декларацию о непризнании владыки Петра главой Унгенской епархии по причине, как отмечалось в документе, его "несоответствия моральным и интеллектуальным нормам, необходимым для того, чтобы отстаивать правую веру". "Мы, священники округа Унгены... хотим сохранить единство Церкви, поэтому просим оставить нас и далее в окормлении Его Преосвященства Владимира в составе центральной архиепископии. В противном случае мы берем на себя ответственность обратиться в вышестоящие инстанции для окончательного решения проблемы. Мы не признаем Его Преосвященство Петра в качестве нашего духовного руководителя", - говорилось в декларации.
Собравшиеся вокруг храма также держали плакаты "Не крадите у нас веру!", "Магия и мафия - помощники дьявола", скандировали "Нет сребролюбию!" После переговоров с духовенством и верующими, длившихся около 15 минут, митрополит Владимир и епископ Петр были вынуждены уехать из Унген, и церемония представления нового епископа была проведена в другом храме. Возведение архимандрита Петра (Мустяцэ), до этого известного местной пастве в качестве духовника монастыря Хынку, где изгоняли бесов, в сан епископа Ниспоренского вызвало негативную реакцию многих священников Кишиневско-Молдавской митрополии. В 2005 году, накануне визита в Кишинев патриарха Московского и всея Руси Алексия II, в ходе которого и состоялось рукоположение тогда еще архимандрита Петра, несколько десятков священников направили в Москву письмо, в котором обосновали нежелательность такого назначения.
18.10.2006
http://www.sedmica.orthodoxy.ru/263-20-10-06.php

Группа молдавских священников заявила о переходе в Бессарабскую митрополию Румынского патриархата
Кишинев. 23 октября. ИНТЕРФАКС - Группа православных священников Унгенского района заявила о своем намерении перейти из Кишиневско-Молдавской митрополии Русской православной церкви в Бессарабскую митрополию Румынского патриархата.Основной мотив решения священников - несогласие с недавним назначением главой новообразованной Унгенской епархии Русской православной церкви бывшего викария Кишиневской епархии епископа Ниспоренского Петра (Мустяцэ), сообщает издание "Кишиневский журнал".Владыка Петр, как утверждают священники в декларации, ранее переданной митрополиту Кишиневскому и всея Молдавии Владимиру, не соответствует "моральным и интеллектуальным нормам, необходимым для того, чтобы отстаивать правую веру".В частности, будучи духовником монастыря Хынку, архимандрит Петр широко практиковал практику экзорцизма - изгнания бесов, предсказывал будущее.При этом унгенские священники подчеркивают, что неоднократно обращались в Кишиневскую митрополию с просьбой назначить вместо епископа Петра любого другого архиерея, но всякий раз получали отказ в своей просьбе.В свою очередь сам владыка Петр в интервью изданию заявил, что был с большимблагорасположением принят всеми властями района и верующими, а те священники, которые выступили против, преследуют определенную цель. "Многие здешние священники имеют тут свой бизнес: маршрутные такси, бары, пиццерии и боятся, что я отниму у них эти богатства. Здесь проблема в деньгах, а не в вере. У меня есть доказательства, что местные священники были кое-кем организованы на протест, но остальное я вам сообщу позднее", - заявил он.На прошлой неделе унгенские священнослужители отказались пропустить митрополита Владимира и епископа Петра в местный храм, где должно было состояться представление народу нового архиерея.
В результате церемония представления нового епископа была проведена в другом храме, а большая группа священнослужителей из Унген приняла решение о переходе в Румынский патриархат.В настоящий момент, по данным издания, заявления о переходе подали 35 из 39 священников созданной Унгенской епархии.
Пресс-секретарь Бессарабской митрополии священник Иоанн Чунту в интервью кишиневской газете "Время" заявил, что митрополия, "разумеется, открыта по просьбе" унгенских священников и уже начала формальную процедуру их принятия."Значительная часть священников уже давно желала этого присоединения, но возникали конфузные ситуации, связанные с церковными канонами", - отметил представитель Бессарабской митрополии.
23 октября 2006 года, 13:32
http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=14673


08.11.06 Столкновения между священниками Молдавской и Бессарабской митрополий
В храме Святого Александра Невского молдавского города Унгены вспыхнули столкновения между священниками Молдавской митрополии Русской Православной Церкви и Бессарабской митрополии Румынского Патриархата. Причина — намерение группы священнослужителей Унгенского района перейти из Молдавской митрополии в Бессарабскую.Столкновения произошли во вторник после появления в храме недавно назначенного Молдавской митрополией Епископа Унгенского Петра (Мустяцэ). Сторонники настоятеля Иоанна Порчевского, который заявил о намерении перейти под Бессарабскую митрополию, отказались пропускать Петра в храм, однако ему вместе со своими сторонниками все же удалось прорвался в церковь. Началась потасовка, которую удалось пресечь только после прибытия полиции. По сообщениям, некоторым участникам драки пришлось оказывать срочную медицинскую помощь.После длительных переговоров священников, представителей полиции и местных властей было принято решение временно закрыть храм, выставив около него усиленную охрану.
http://www.sedmica.orthodoxy.ru/266-10-11-06.php#4
Православие.Ru


Молдавская митрополия проводит конкурс на занятие Единецко-Бричанской кафедры, вакантной со дня кончины епископа Доримедонта Кишинев. 30 января. ИНТЕРФАКС - Молдавская и Кишиневская митрополия распространила анкеты среди молдавского духовенства с целью выбора кандидатуры епископа для возведения на Единецко-Бричанскую кафедру.Данная кафедра остается вакантной со времени кончины после автокатастрофы епископа Единецкого и Бричанского Доримедонта 31 декабря прошлого года в одной из клиник Вены.
"Это не люди, а ангелы во плоти, а число их находится в секрете", - заявил секретарь Молдавской митрополии протоиерей Вадим Кейбаш в интервью кишиневской газете "Тимпул", отвечая на вопрос о том, сколько человек уже представили свои анкеты. Священник также добавил, что в конкурсе может принять участие, помимо монашествующих, в том числе любой холостой мирянин, если труды его направлены на благо Православной церкви. По данным издания, в настоящий момент вероятными кандидатами на занятие Единецко-Бричанской кафедры являются епископ Унгенский и Ниспоренский Петр (Мустяцэ), наместник Успенского Гербовецкого монастыря архимандрит Никандр (Мунтяну), наместник Курковского в честь Рождества Пресвятой Богородицы монастыря архимандрит Силуан (Шалару), бывший секретарь митрополии игумен Ириней (Тафуня) и священник Феодор Рошка.
В свою очередь управление Единецко-Бричанской епархии выдвинуло кандидатуру брата покойного владыки Доримедонта, насельника Троице-Сергиевой лавры игумена Харитона (Чекана).
"Мы убеждены, что избрание кандидата, предложенного нашей епархией, обеспечит единство, спокойствие и процветание этой епархии, где наряду со многими специфическими элементами наиболее значимой проблемой является очень большое число сектантов, чувствительных к волнениям в Православной церкви", - говорится в заявлении епархиального управления, текст которого поступил во вторник в "Интерфакс".Управление Единецко-Бричанской епархии также отметило необходимость рассмотрения всех прочих кандидатур и будущего избрания епископа только в присутствии пяти представителей самой епархии. http://www.interfax-religion.ru/orthodoxy/?act=news&div=16372 30 января 2007 года, 17:21


от 27 марта 2007 года
ЖУРНАЛ №32 В заседании Священного Синода под председательством Патриарха
ИМЕЛИ СУЖДЕНИЕ: о положении дел в Унгенской и Ниспоренской епархии.
Заслушав сообщение Преосвященного митрополита Кишиневского и всея Молдавии Владимира, епископа Кагульского и Комратского Анатолия и епископа Унгенского и Ниспоренского Петра, после всестороннего обсуждения вопроса
ПОСТАНОВИЛИ:
1. Направить комиссию для исследования ситуации в Унгенской и Ниспоренской епархии в следующем составе:
1) архиепископ Орехово-Зуевский Алексий (глава комиссии),
2) епископ Саратовский и Вольский Лонгин,
3) епископ Егорьевский Марк;
2. Указанной комиссии представить результаты работы на следующее заседание Священного Синода;
3. Временно приостановить полномочия епископа Петра по управлению Унгенской и Ниспоренской епархией, препоручив управление епархией митрополиту Кишиневскому и всея Молдавии Владимиру;
4. Преосвященному епископу Петру до окончания работы комиссии и вынесения решения Синода Русской Православной Церкви пребывать в монастыре Хынку .
http://www.patriarchia.ru/db/text/220819.html


Как видим и слышим, гонения в Церкви не прекратились, священство противостоит епископству и не всё так просто в этих отношениях.

Гонения священноначалия на св. Афанасия Великого
http://azbyka.ru/otechnik/?Dmitrij_Rostovskij/zhitie=*t118_afanasij#t118_afanasij

Итак, зло не вне священнослужителей пребывает, но в них, и через них действует в земной Церкви. Поэтому и учат святые отцы, прежде гонимые от служителей зла и все последующие, что единственным духовным авторитетом должно признавать Святое Писание и Предание, а всякое слово духовенства сверять со словом Божьем и согласное принимать, а не согласное обличать и отвергать. Что бы не оказаться в последующем заодно со злом представленном людьми в сане и не уподобится им, как они сами уподобились отцу всякой неправды – сатане и ангелам его устремившихся во лжи своей в бездну….

ЧТО БЫ ПОМНИЛИ!

Св. Кирилл Иерусалимский против Cв. Иоанна Златоустаго.
Не следует также умолчать и о том, как святитель Христов Кирилл - этот великий угодник Божий, при столь великой своей святости, тем не менее имел нечто зазорное в себе и противное благочестию, - дабы видеть чудесное его исправление. Он без причины гневался на Иоанна Златоустого48 - святой на святого. Это не должно нас удивлять, потому что совершенство свойственно лишь одному Богу; из людей же никто не может быть совершенным сам по себе, если только он не "И от полноты Его все мы приняли благодать на благодать"49 (Ин.1:16) Христова; потому-то и святые, как люди, причастны человеческим слабостям. Такая слабость была и у святого Кирилла, именно в его отношениях к Иоанну Златоусту: он гневался на святого мужа не только при жизни последнего, но даже и после кончины его и не хотел поминать его во святых. Такой гнев Кирилла происходил не от злобы, но от неведения. Он, с одной стороны, от своего дяди, патриарха Феофила, с другой, от других, питавших вражду к Златоусту, слышал много несправедливых клевет против сего вселенского светильника и, по своему незлобию, придавал веру лжи, как истине. Ибо написано: "Глупый верит всякому слову" (Притч.14:15). Константинопольский патриарх Аттик, живший раньше Нестория, в своих посланиях убеждал его вписать имя святого Иоанна Златоустого в церковные диптихи50, то есть - в книги с именами святых. Сам Аттик раньше также был одним из врагов Иоанна Златоустого, но потом, сознав невинность сего святого мужа и вместе с тем свой грех против него, раскаялся. Вступив на патриарший Константинопольский престол после Арсакия, он вписал в диптихи и Златоуста и, пока был жив, увещевал святого Кирилла письмами, в которых просил его поступить так же. Но последний не слушал его, не желая ниспровергнуть значение бывшего ранее собора против Иоанна, который был созван Феофилом51.

Точно также и святой Исидор Пелусиот52, - родственник Кирилла, муж преклонных лет, - видя негодования многих на святого Кирилла за то, что он исключает Златоуста из числа святых, с дерзновением писал ему, увещевая рассмотреть беспристрастно обстоятельства осуждения Иоанна Златоуста. "Пристрастие недальновидно, а ненависть вовсе ничего не видит, - так писал Пелусиот в одном из своих посланий к святому Кириллу. - Посему, если желательно тебе быть чистым от того и другого недостатка, не произноси необдуманных приговоров, но подвергай деяния справедливому суду; потому что и Бог, Который знает все прежде, нежели придет исполнение, человеколюбиво благоволил снизойти с небес и видеть вопль Содомский (Быт.18:20), научая нас делать все по точном исследовании. Ибо многие, бывшие с тобою на соборе Ефесском, в посмеяние говорят, будто ты удовлетворяешь собственной вражде, а не того православно ищешь, что требовалось бы для Иисуса Христа. Феофилов он племянник, говорят о тебе, и его держится духа. Как Феофил явно излил неистовство свое на богоносного и боголюбивого Иоанна, так и этому желательно похвалиться, хотя в положении подсудимого произошла большая перемена, ибо Иоанн уже претерпел изгнание и теперь не находится в живых". В другом послании святой Исидор Пелусиот так писал Кириллу: "Устрашают меня примеры из Божественного Писания и вынуждают писать, о чем должно. Ибо, если я - отец, как говоришь сам ты, то боюсь осуждения, какому подпал Илий за то, что не уцеломудрил согрешивших сыновей53; а если, как вернее знаю, я - сын перед тобою, носящим на себе образ великого оного Марка54, - то страшит меня наказание, какому подвергся Ионафан за то, что не остановил отца, искавшего волшебницы55. Ибо поелику мог остановить, то умер на сражении прежде согрешившего. Посему, чтобы и мне не быть осужденным, и тебя не осудил Бог, прекрати распри, и того мщения за собственное оскорбление, какое следовало бы воздать смертным, не переноси в живую Церковь, - под предлогом благочестия не производи в ней вечного раздора"56.

И еще в ином месте святой так писал Кириллу: "Ты спрашиваешь меня об обстоятельствах изгнания святого мужа Иоанна: но я не буду подробно писать о том, дабы мне не показаться человеком, обличающим и осуждающим других, ибо многочисленные несправедливости людей ко святому превзошли всякую меру. Я в кратких чертах припомню тебе жестоковыйный нрав Египта, который вблизи тебя57: он отрекся от Моисея, предался фараону, изъязвил ранами смиренных, озлобил тружеников, устроил города и не заплатил платы работникам58. Упражняясь в таких-то деяниях, он произвел на свет беззаконного Феофила, почитающего золото за Бога59; со своими единомышленниками он восстал на святого Иоанна - боголюбивого и проповедовавшего о Боге мужа. Несмотря на это, дом Давидов утверждается и умножается, а Саулов, как ты видишь, изнемогает60". Таковы-то были писания святого Исидора Пелусиота к святому Кириллу. Они возымели на последнего такое действие, что он, прочитав их, стал сознавать свой грех. В особенности же он сознал его и совершенно раскаялся тогда, когда был устрашен следующим видением. Ему представилось, что он находится на некотором весьма прекрасном и исполненном неизъяснимого веселья месте. Здесь он увидел чудесных мужей - Авраама, Исаака и Иакова, и других святых, как ветхозаветных, так и новозаветных. Вместе с тем он видел там весьма обширный и светлый храм, красоту которого не в состоянии изобразить человеческий язык, и слышал в нем пение сладкозвучных голосов. Войдя в сей храм и изумляясь его красоте и великолепию, Кирилл узрел в нем в сиянии славы Пречистую Владычицу Богородицу, окруженную множеством ангелов. Среди стоявших вокруг Богоматери находился на почетном месте и святой Иоанн Златоустый, сиявший подобно ангелу Божию чудесным светом и державший в руке книгу своих сочинений; множество дивных мужей окружало его, подобно слугам. Все они были вооружены, как бы приготовившись к наступлению. И вот, когда Кирилл хотел припасть к ногам Богородицы, чтобы поклониться Ей, то святой Иоанн с находившимися при нем оруженосцами немедленно устремились на него, запрещая ему приближаться к Пречистой Матери Божией и прогоняя его из чудесного храма. Кирилл, видя негодующего против него Иоанна и себя выгоняемого из храма, пришел в трепет. Но вдруг он услыхал Пречистую Деву Богородицу, обратившуюся к Иоанну с ходатайством, чтобы он простил Кирилла и не изгонял его из храма, так как он согрешил перед ним не по злобе, а по неведению. Но Иоанн как бы не желал простить Кирилла. Тогда Пресвятая Богородица сказала: "Прости его для Меня, ибо он много потрудился для Моей чести, - прославил Меня среди людей и наименовал Богородицею"

Когда Пречистая Богородица изрекала эти слова, Иоанн немедленно смиловался и отвечал Богородице:

"По твоему, Владычица, ходатайству я прощаю его". Затем дружелюбно подойдя к Кириллу, он обнял и облобызал его, и, таким образом, они примирились друг с другом в видении.

После этого видения святой Кирилл стал часто каяться и осуждать себя за то, что до того времени напрасно держал гнев против такого угодника Божия. Потом, собрав всех египетских епископов, он совершил торжественное празднование в честь святого Иоанна Златоустого и записал последнего в церковных книгах в сонме великих святых. Таким-то образом снято было пятно, лежавшее на святом муже Кирилле, который враждовал против святого Иоанна, причем вражду между Своими рабами рассеяла Сама Пречистая Богородица. С того времени, пока был жив святой Кирилл, он ублажал святого Иоанна Златоустого похвальными речами.

http://www.ispovednik.ru/zhitij/jun/jun_09_kirill_aleksandriyskiy.htm

Да, многие люди с легкостью возносят на пъедестал непогрешимости своего кумира,
и с такой же легкостью демонизируют неугодных этим кумирам лиц Один батюшка так сказал,а другой по-другому,значит тот другой еретик,и против него надо нам всем сплотится и держать оборону до конца Вот и получается раскол,хоть и не явный,потому, что объективно и взвешенно оценивать человека не умеем.
Или СВЯТОЙ или Велиар Среднего не дано

Семёнов Алексей пишет:

к сожалению сектант пишет:

Семёнов Алексей пишет:Прошу в эту тему заносить имена святых отцов, которые были отлучены от Церкви в своё время, мучимы в застенках и даже казнены служителями Церкви, а затем Церковью же и прославленны. Желательно с кратким описанием житий и гонений.

Эка Вы брат! Все же понимают к чему Вы клоните. Кто-же осмелится?.

Простите. Я лично не знаток Православия.

Я хочу только одного, что бы Вы не флудили в этой теме и убрали это своё сообщение.

:{ul}: В меня сейчас гнилые помидоры и проклятья полетят,но я тут прочитала,что Ориген был жестоко мучим за проповедь Христа и не отрекся.Гоним был при жизни ,но и после смерти славы не снискал. Его учение получило опасную и соблазнительную для многих популярность,пришлось их анафематствовать.Думаю,что эта анафема была не столько проклятием Оригена,сколько констатация неверности некоторых его идей . Но Христу был верен до смерти. Да ,знаю

lelik пишет: Ориген был жестоко мучим за проповедь Христа и не отрекся.Гоним был при жизни ,но и после смерти славы не снискал. Его учение получило опасную и соблазнительную для многих популярность,пришлось их анафематствовать.Думаю,что эта анафема была не столько проклятием Оригена,сколько констатация неверности некоторых его идей . Но Христу был верен до смерти.

Анафеме подверглись его неверные богословские суждения, а не он сам. Как всякий катехизатор он находился на "переднем крае" и не мог избежать "ранений". Уважаю его как "бойца".

proxogy пишет:

lelik пишет: Ориген был жестоко мучим за проповедь Христа и не отрекся.Гоним был при жизни ,но и после смерти славы не снискал. Его учение получило опасную и соблазнительную для многих популярность,пришлось их анафематствовать.Думаю,что эта анафема была не столько проклятием Оригена,сколько констатация неверности некоторых его идей . Но Христу был верен до смерти.

Анафеме подверглись его неверные богословские суждения, а не он сам. Как всякий катехизатор он находился на "переднем крае" и не мог избежать "ранений". Уважаю его как "бойца".

Да,я о том же. Но людям знакомо только то,что он был еретик, а то,что за Христа страдал ,об этом не все знают.Тут ведь как либо лютейший враг Церкви,либо непогрешимый авторитет,среднего не дано.

lelik пишет:

Семёнов Алексей пишет:

к сожалению сектант пишет:

Семёнов Алексей пишет:Прошу в эту тему заносить имена святых отцов, которые были отлучены от Церкви в своё время, мучимы в застенках и даже казнены служителями Церкви, а затем Церковью же и прославленны. Желательно с кратким описанием житий и гонений.

Эка Вы брат! Все же понимают к чему Вы клоните. Кто-же осмелится?.

Простите. Я лично не знаток Православия.

Я хочу только одного, что бы Вы не флудили в этой теме и убрали это своё сообщение.

:{ul}: В меня сейчас гнилые помидоры и проклятья полетят,но я тут прочитала,что Ориген был жестоко мучим за проповедь Христа и не отрекся.Гоним был при жизни ,но и после смерти славы не снискал. Его учение получило опасную и соблазнительную для многих популярность,пришлось их анафематствовать.Думаю,что эта анафема была не столько проклятием Оригена,сколько констатация неверности некоторых его идей . Но Христу был верен до смерти. Да ,знаю

Было бы очень кстати разместить в этой теме анафематствования Оригена, хотелось бы лично взглянуть, в чём кокретно его анафематсвовали?

lelik пишет:Тут ведь как либо лютейший враг Церкви,либо непогрешимый авторитет,среднего не дано.

И на грудь повешена табличка: "мы идём "царским путём""

proxogy пишет:

lelik пишет: Ориген был жестоко мучим за проповедь Христа и не отрекся.Гоним был при жизни ,но и после смерти славы не снискал. Его учение получило опасную и соблазнительную для многих популярность,пришлось их анафематствовать.Думаю,что эта анафема была не столько проклятием Оригена,сколько констатация неверности некоторых его идей . Но Христу был верен до смерти.

Анафеме подверглись его неверные богословские суждения, а не он сам. Как всякий катехизатор он находился на "переднем крае" и не мог избежать "ранений". Уважаю его как "бойца".

Но его же вроже отлучили от Церкви или нет?

А еще преподобного Максима Исповедника мучили.

noname пишет:А еще преподобного Максима Исповедника мучили.

Спасибо Сергей, пойду знакомиться с житием.

Семёнов Алексей пишет:Но его же вроде отлучили от Церкви или нет?

через триста лет после его смерти?

О гонении преподобного Максима Исповедника
21 января по ст.ст. / 3 февраля по н.ст.
В изложении святителя Димитрия Ростовского
http://www.idrp.ru/zhitiya-svyatih-lib135

В житиях святых, как нигде лучше можно проследить за действиями сил зла действующими через священноначалие Церкви.

Преподобноисповедник Владимир, игумен Зосимовский

память 18 февраля (3 марта)

Преподобноисповедник Владимир родился в 1872 году в деревне Шибаново Псковского уезда Псковской губернии в семье крестьянина Терентия Терентьева и в крещении наречен был Василием. 15 августа 1898 года Василий поступил в пустынь Святого Параклита в Александровском уезде Владимирской губернии. 25 мая 1901 года он перешел в Смоленскую Зосимову пустынь и проходил здесь послушание кровельщика и маляра. 28 марта 1907 года Василий был пострижен в монашество с именем Владимир. 31 мая 1912 года он был переведен в Царицынский Свято-Духов монастырь Саратовской епархии и проходил здесь послушание помощника казначея. 30 июля 1912 года он был рукоположен во иеродиакона, и 5 августа того же года — во иеромонаха. 8 августа 1912 года иеромонах Владимир был назначен временно управляющим Царицынским Свято-Духовым монастырем.

14 апреля 1917 года он снова стал подвизаться в Смоленской Зосимовой пустыни. В 1923 году иеромонах Владимир был возведен в сан игумена. В этом же году пустынь была безбожниками закрыта и преобразована в сельскохозяйственную артель; отец Владимир прожил в ней до ее упразднения большевиками в 1927 году, после чего поселился в Сергиевом Посаде, подрабатывая у частных людей в качестве кровельщика.

В конце 1929-го – начале 1930 года советская власть возобновила широкомасштабные гонения на Русскую Православную Церковь. Все монастыри к этому времени были закрыты, монахи и монахини изгнаны и расселились по городам и весям Руси. Но и вне монастырских стен они вели монашеский образ жизни, как бывало и в древности, зарабатывая на жизнь рукоделием и служа и оставшихся незакрытыми храмах. Большинство из них вели замкнутый образ жизни, мало сообщаясь с крестьянами, чтобы не быть обвиненными при проходящей повсюду коллективизации в антисоветской деятельности.

В апреле-мае 1931 года сотрудники ОГПУ Московской области арестовали монахов и монахинь, обосновавшихся после закрытия обителей в селах и городах области. Их обвинили в том, что они будто бы объединились в церковно-монархическую организацию, созданную под флагом защиты православной веры от преследующей ее советской власти для проведения антисоветской работы. Всего по этому делу было арестовано шестьдесят человек.

Игумен Владимир (Терентьев) был арестован 5 апреля 1931 года и после краткого допроса в Загорске заключен в Бутырскую тюрьму в Москве; туда же перевезли всех обвиняемых, объединенных сотрудниками ОГПУ по одному делу.

1 мая 1931 года следователь зачитал отцу Владимиру постановление о предъявлении обвинения и задал несколько вопросов. Выслушав их, игумен Владимир сказал: «Мне приходилось говорить с верующими об антихристе, но эти разговоры могли быть только шуточными, так как срок появления антихриста никому неизвестен и никакого знамения на этот счет еще не было. Появление советской власти я таким знамением не считаю, так как эта власть попущена Богом для наказания русского народа за грехи и для вразумления. Поскольку советская власть не признает никакого Бога, поэтому она и проводит политику гонений… Как долго будут продолжаться гонения — не знаю, все это зависит от воли Божией… Виновным себя в предъявленном мне обвинении… не признаю, так как в антисоветской организации я не состоял… в разговорах об антихристе ничего противного советской власти с моей стороны допущено не было».

6 июня 1931 года Коллегия ОГПУ приговорила отца Владимира к пяти годам ссылки. Игумен Владимир (Терентьев) скончался в ссылке в Казахстане 3 марта 1933 года и был погребен в безвестной могиле.

Когда христиан гонит и убивает безбожная власть это хоть как- то, но объяснимо, а когда святых православных христиан гонит и терзает священноначалие Церкви….. это как говорится, ни в какие ворота…. Отвечать ведь придётся и уже отвечают. Неужели история по – прежнему никого и ничему не учит?

Святая мученица Фотиния (Светлана)

Святая мученица Фотиния (Светлана) была той самой самарянкой, с которой беседовал Спаситель у колодца Иаковлева. Во времена императора Нерона в Риме, в 65 году, проявившего чрезвычайную жестокость в борьбе с христианством, святая Фотиния жила с детьми в Карфагене и там безбоязненно проповедовала Евангелие. Слухи о христианке и ее детях дошли до Нерона, он приказал привести христиан на суд в Рим. Святая Фотиния, извещенная Спасителем о предстоящих страданиях, в сопровождении нескольких христиан отправилась из Карфагена в Рим и присоединилась к исповедникам. В Риме император спросил их, действительно ли они веруют во Христа?

Все исповедники решительно отказались отречься от Спасителя. Тогда Нерон подверг их изощреннейшим пыткам, но никто из мучеников не отрекся от Христа. В бессильной ярости Нерон приказал содрать кожу со святой Фотинии и бросить мученицу в колодец. Остальных император приказал обезглавить. Святую Фотинию же вытащили из колодца и заключили в темницу на двадцать дней. После чего Нерон призвал ее к себе и спросил, покорится ли она теперь и принесет ли жертвы идолам? Святая Фотиния плюнула императору в лицо и, посмеявшись, ответила отказом. Нерон снова велел бросить мученицу в колодец, где она предала дух свой Господу. Вместе с ней пострадали за Христа оба ее сына, сестры и мученица Домнина. Святая исцеляет разные болезни, помогает страдающим лихорадкой.

http://fotinya.net.ru/fotinya.html
(Все получилось от обратного. На нашем деревенском кладбище увидел на памятнике женское имя Фиона - оказалось это перевод с кельтского имени св. Фотиньи)