Форум
Об Иуде Искариоте
1. Вопрос:
Батюшка, меня интересует такой вопрос: Иисус до предательства и после говорил ученикам явно - Иуде "ты предашь меня", притом это было до того как он стал думать о том; Петру, что "прежде нежели петух пропоет дважды, трижды отречешься от Меня". Создается такое впечатление, что так должно было случится ("так сказано в писании"), и Он им просто говорил что делать, так сказать сценарий, и у них не было выбора. Он знал что будет и этого не могло не произойти. Иисус должен был пострадать, чтобы спасти нас. В этом свете поступок Иуды, предательство с последующим неизбежным проклятием, выглядит как вынужденная жертва. Иуда не мог не сделать этого, иначе ничего бы не было... одно дело свобода выбора людей "по жизни", а другое в этом конкретном случае".
Отвечает священник Афанасий Гумеров:
Мы должны четко различать понятия «предопределение» и «предведение». Идея предопределения совершенно чужда христианству. Она противоречит Слову Божию. Господь желает спасения всем. Св. апостол Павел призывает проводить «жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте, ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим.2:2-4). По учению святых отцов, спасение совершается совместным действием Божией благодати и свободной человеческой воли. Все предсказания и пророчества, которые содержатся в Священном Писании, имеют один Божественный источник, потому что Господь имеет полное предведение всего, что будет. Так Он говорит Иеремии: «прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя» (Иер.1:4-5). И апостол пишет: «Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями. А кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил» (Рим.8:29-30). В первой цитате сказано «Я познал тебя», а во второй - «кого Он предузнал». Предведение – свойство Божественного Разума. Господь знает всё: прошедшее, настоящее и будущее. Человеческий ум ограничен, поэтому не может постигнуть это свойство. «О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!» (Рим.11:33). Употреблённое далее слово «предопределил» означает лишь то, что Бог, наперёд видя все свободные действия людей, определяет и исполнение имеющихся у данного человека возможностей. Божественный Промысел заботиться о том, чтобы неблагоприятные условия не помешали реализоваться тому благому, что человек имеет. Об этом пишет преподобный Иоанн Дамаскин: «по причине предведения Своего, Бог предопределяет и то, что не находится в нашей власти» (Точное изложение православной веры, кн. 3, гл. 30). В понятии «предопределение», как его употребляет православное богословие, нет того смысла, какой вкладывал в него Жан Кальвин (1509–64), считавший, что одни предопределены к спасению, а другие – к гибели.
О предательстве Иуды святые отцы говорят однозначно. Преподобный Исидор Пелусиот: «Не потому поползнулся Иуда на предательство, что Господь предсказал злое его произволение. Но поскольку злочестивец сей страдал злоумышлением, то Господь, видя тайные движения его сердца, предрёк будущее, как настоящее» (Письма, М., 2000, т.1, с.28). Святитель Иоанн Златоуст говорит, что Спаситель делал всё для того, чтобы Иуда исправился и не совершил предательства: «Даже и на вечери не переставал заботиться о нём, увещевать его, угрожать ему, соболезновать о нём, не открыто и явно, но сокровенно» (Толкование на святого Матфея евангелиста. Беседа LXXX. 3). Мы не должны любопытствовать о том, что бы произошло, если бы Иуда поборол пагубную страсть сребролюбия и не предал Учителя. Всё надо предоставить всесилию Божественной Премудрости. Конечный человеческий ум находится за пределами этой области. Нам должно только с благодарностью размышлять о том, что Всеблагой Господь промышляет о спасении всех.
17 октября 2003 г.
2.
Поцелуй Иуды
Книга известного писателя и поэта, лауреата целого ряда литературных премий Олеси Николаевой посвящена феномену «реабилитации» образа Иуды в массовой культуре. Явление это не новое, но в наше время, по словам автора, «Иуда сделался брендом», причём весьма востребованным и приносящим немало сребреников. Как верующий человек может ответить на пропаганду «Евангелия от Иуды» и угрожает ли она бытию Церкви Христовой? Об этом – книга Олеси Николаевой.
Приводим отрывок из книги:
ПОЦЕЛУЙ ИУДЫ
Олеся Николаева. Поцелуй Иуды. — М.: Изд-во Сретенско го монастыря, 2007. — 224 с.
"Однако, почему Иуда предает Господа таким странным знаком — целованием, которое испокон веков, начиная с Книги Бытия, является выражением родства, верности, благословения, покаяния и той горячей любви, которая крепка, как смерть (Песн 8, 6)?
Самые глубокие, самые искренние, самые трогательные отношения между людьми выражаются в Ветхом и Новом завете именно “целованием”, поцелуем. Он во истину знаменует печать на сердце (Песн 8, 6) целующего и целуемого, любящего и любимого. В уста целует, кто отвечает устами верными (Прем 24, 26), ибо лживы поцелуи ненавидящего (Прем 27, 6).
Вот Исаак, возлежащий на ложе болезни и ждущий смертного часа, призывает к себе сына, желая дать ему свое отцовское благословение: Исаак, отец его, сказал ему: подойди, поцелуй меня, сын мой. Он подошел и поцеловал его. И ощутил Исаак запах от одежды его, и благословил его, и сказал: вот, запах от сына моего, как запах от поля, которое благословил Господь (Быт 27, 26–27).
А вот Иаков впервые встречает свою будущую жену Рахиль у колодца: И поцеловал Иаков Рахиль, и возвысил голос свой и заплакал... Лаван, услышав об Иакове, сыне сестры своей, выбежал ему на встречу и поцеловал его, и ввел его в дом свой. Лаван же сказал ему: подлинно ты кость моя и плоть моя (Быт 29, 11, 13–14).
И после этого служил Иаков за Рахиль семь лет, и они показались ему за несколько дней, потому что он любил ее (Быт 29, 20).
А вот Иосиф, в апогее своей славы и процветания, встречает в Египте своих некогда продавших его в рабство коварных братьев, теперь голодных и нищих, а с ними — меньшего: невинного и любимого Вениамина: И пал он на шею Вениамину, брату своему, и плакал; и Вениамин плакал на шее его. И целовал всех братьев своих, и плакал, обнимая их (Быт 45, 14–15).
А вот Иаков, Самим Богом названный Израилем, теперь уже совсем старый и немощный, наконец, добравшись до Египта, встречает своего любимейшего сына Иосифа.. .
И сказал Иосиф отцу своему: это сыновья мои, которых Бог дал мне здесь. Иаков сказал: подведи их ко мне, и я благословлю их. Глаза же Израилевы притупились от старости, не мог он видеть ясно. Иосиф подвел их к нему, и он поцеловал их и обнял их (Быт 48, 9–10).
Когда же умер Иаков, то Иосиф пал на лице отца своего, и плакал над ним, и целовал его (Быт 50, 1).
Так и Авессалом, сын царя Давида, впал у отца в немилость за то, что убил своего брата Амнона за растление своей сестры Фамари, и когда, наконец, после долгих страданий и попыток получить прощение и милость отца был, наконец, позван им, то он пришёл к царю, и пал лицем своим на землю пред царём, и поцеловал царь Авессалома (2 Цар 14, 33).
Плачут и целуют друг друга сын царя Саула Ионафан и Давид. Саул решил убить Давида, но Ионафан полюбил Давида: Душа Ионафана прилепилась к душе его, и полюбил его Ионафан, как свою душу (1 Цар 18, 1).
Поэтому Ионафан предупредил Давида, чтобы тот мог скрыться, и они попрощались. И Давид... пал лицем своим на землю, и трижды поклонился, и целовали они друг друга, и плакали оба вместе, но Давид плакал более (1 Цар 20, 44). Целует царь Давид и некоего старика Верзеллия, прощаясь с ним.
Верзеллий оказал царю помощь во время войны с Авессаломом: И поцеловал царь Верзеллия, и благословил его (2 Цар 19, 39).
Просит и Елисей пророка Илию в час своего пророческого призвания отпустить его домой поцеловать родителей, и это выражение любви оказывается столь существенным, что Илия отпускает его: Илия, проходя мимо, бросил на него милоть свою. И оставил Елисей волов, и побежал за Илиею, и сказал: позволь мне поцеловать отца моего и мать мою, и я пойду за тобою. Он сказал ему: пойди и приходи назад (3 Цар 19, 21) (Ср.: Другой же из учеников сказал ему: Господи! позволь мне прежде пойти похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: иди за Мною и предоставь мертвым погребать своих мертвецов — Мф 6, 21–22).
В Евангелии целует ноги Христа покаявшаяся грешница: И ставши позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром (Лк 7, 38).
Видя же, что это соблазняет фарисея Симона, Христос отвечает ему, и этот ответ звучит как упрёк: Ты целования Мне не дал; а она, с тех пор, как я пришёл, не перестает целовать у меня ноги (Лк 6, 45).
И наконец, целует в Христовой притче радостный отец своего вернувшегося блудного сына: Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец и сжалился; и побежав пал ему на шею и целовал его (Лк 15, 20).
Эти «целования» есть выражение лучшего, что живёт в человеке, — его любви, чистоты, благодарности.
Однако Библия знает и другие — лживые поцелуи, исполненные предательства и коварства: Лживы поцелуи ненавидящего (Притч 27, 6).
Губительными оказываются для «неразумного юноши» поцелуи женщины, в наряде блудницы, с коварным сердцем: Она схватила его, целовала его, и с бесстрыдным лицем говорила ему... Множеством ласковых слов она увлекла его, мягкостью уст своих овладела им. Тотчас он пошел за нею, как вол идет на убой, и как олень на выстрел (Притч 7, 7, 10, 13, 21–22).
Поразительным коварством оборачивается для Амессая поцелуй Иоава — военачальника царя Давида: И сказал Иоав Амессаю: здоров ли ты, брат мой? И взял Иоав правою рукою Амессая за бороду, чтобы поцеловать его. Амессай же не остерегся меча, бывшего в руке Иоава, и тот поразил его им в живот, так что выпали внутренности его на землю... и он умер (2 Цар 20, 9–10).
Если при этом учесть, что Амессай сам был военачальником иудейским и вовсе не был ни врагом царя, ни врагом Иоава, а провинился лишь тем, что замедлил выполнить порученное ему, становится понятным гнев Давида на Амессая. Умирающий царь наказывает своему сыну и наследнику Соломону покарать Иоава, что Соломон и исполняет: Да обратит Господь кровь его на голову его за то, что он убил... Амессая, военоначальника Иудейского (3 Цар 2, 32). Еще раз подчеркнем, что смертельный удар был нанесен Амессаю в тот самый момент, когда он ожидал, что убийца поцелует его.
Вот и Иуда предает Господа целованием. Он говорит стражникам: Кого я поцелую, Тот и есть (Лк 22, 47). Истинный смысл Иудиного намерения не может скрыться от Господа: Иисус же сказал ему: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого? (Лк 22, 48). И ещё сказал: Друг, для чего ты пришёл? (Мф 26, 50).
Церковные толкователи этого места сходятся в том, что Христос и в этот страшный момент продолжает заботиться о предателе, вразумляя его любовью: не обличая его, не выказывая к нему никакой нравственной брезгливости, он все еще называет его «другом», не отвергает целования, но принимает его, хотя и кротко упрекает бывшего ученика за то, что он «знак любви делает знаком предательства» (Евфимий Зигабен. Толкование на Евангелие.С. 336).
“Это действие, обыкновенно употребляемое как выражение дружества и любви, употребляемое Иудою как выражение предательства, показывает в Иуде или лукавство — желание и при самом конце скрыть от Иисуса Христа гнусный замысел против Него, или крайнюю злобу, насмешливо употребляющую доброе орудие для причинения крайнего вреда, или безсмыслие, не понимающее внутреннего значения употребляемых действий” (Михаил, архим. Толковое Евангелие. Т. 1. С. 503).
Можно, конечно, согласиться с предположениями архимандрита Михаила, допускающими тут сугубое коварство, насмешку Иуды, целующего Учителя. Можно также, по аналогии с предательским поцелуем Иоава, представить это таким образом, словно Иуда боялся спугнуть Христа, напротив даже — хотел привлечь его к себе, удержать Его, пока не подоспеют стражники, выражением своего дружества.
Но на самом деле есть в этом предательском поцелуе что-то совсем алогичное — некий иррациональный импульс, свидетельствующий о зловещем раздвоении воли, об эмоциональной рассогласованности всего падшего, грешного естества. По аналогии тут же вспоминается, как в тяжелейшем для Церкви 1922 году обновленческий протоиерей Александр Введенский привёл чекистов арестовывать митрополита Вениамина — своего учителя и правящего архиерея (вскоре тот был расстрелян; в 2000 году прославлен как новомученик). Иудин жест протоиерея Введенского состоял здесь ещё и в том, что он не преминул подойти к святителю под благословение.
— Отец Александр, — спокойно сказал ему митрополит Вениамин, — мы же с вами не в Гефсиманском саду.
«И не дал благословения. А потом так же спокойно и ровно выслушал объявление о своем аресте» (Цыпин Владислав, прот. Русская Церковь 1917–1925. М., 1996. С. 194).
Психологический феномен поцелуя Иуды (так же, очевидно, как и попытки Введенского в этой ситуации попросить благословения у своей жертвы) состоит, возможно, в том, что предатель пытался до конца сохранить не только видимость, но и собственное убеждение в том, что он отнюдь не сводит здесь счёты, не питает враждебных чувств к своей жертве — напротив, лично её, эту жертву, он вроде бы и любит, и почитает. Поцелуй (как и благословение)необходимо предателю как знак самооправдания, который, как он надеется, может успокоить его совесть, удостоверить чистоту намерения, в чём так нуждается его душа, смятенная душа изменника: предать — предал, но ничего дурного как бы и не помышлял, не имел против.
Тот же психологический механизм находим и в «Моцарте и Сальери». Сальери, друг, он же — отравитель, не выказывает Моцарту своей враждебности, напротив, откровенно выражает ему свое восхищение: «Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь; я знаю, я» (Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1976. Т. 4. С. 283). Убийственный яд, сей «последний дар Изоры», называет он «заветным даром любви», преподносимым в «чаше дружбы».
Эта демонстрируемая пелена любви, дружбы и даже заботы, в которую тщательно драпируется предатель («Берите Его и ведите Его осторожно»), сознательно посылающий своего избранника на смерть, возможно, более красноречиво свидетельствует о его помрачении, одержимости и духовном параличе, чем если бы он стал откровенно объяснять мотивы своих действий и проявлял откровенную враждебность.
Олеся Николаева
9 мая 2007 года
3. Из службы великой Пятницы:
Антифон 3
Глас 2
Лазарева ради востания, Господи, осанна Тебе зваху дети еврейския, Человеколюбче. Беззаконный же Иуда не восхоте разумети.
На вечери Твоей, Христе Боже, учеником Твоим предглаголал еси: един от вас предаст Мя. Беззаконный же Иуда не восхоте разумети.
Иоанну вопросившу: Господи, предаяй Тя кто есть? Того хлебом показал еси. Беззаконный же Иуда не восхоте разумети.
На тридесятих сребреницех, Господи, и на лобзании льстивном, искаху иудее убити Тя. Беззаконный же Иуда не восхоте разумети.
На умовении Твоем, Христе Боже, учеником Твоим повелел еси: сице творите, якоже видите. Беззаконный же Иуда не восхоте разумети.
Бдите и молитеся, да не внидете в напасть, учеником Твоим, Христе Боже наш, глаголал еси. Беззаконный же Иуда не восхоте разумети.
Седален, глас 7:
Кий тя образ, Иудо, предателя Спасу содела? Еда от лика тя апостольска разлучи? Еда дарования исцелений лиши? Еда со онеми вечеряв, тебе от трапезы отрину? Еда иных ноги умыв, твои же презре? О коликих благ непамятлив был еси! И твой убо неблагодарный обличается нрав. Того же безмерное проповедуется долготерпение и велия милость.
( Как ты соделал ся предателем своего Спасителя, Иуда? Разве тебя отлучил Он от апостольского числа?
Разве лишил Он тебя дара исцеления? Разве Он на Вечере лишил тебя трапезы святой? Разве не твои ноги Он умыл? Ты что, забыл все эти блага, Иуда? Так обличается неблагодарный твой нрав!
Его же обнаруживается долготерпение в великой милости)
1. Вопрос:
Батюшка, меня интересует такой вопрос: Иисус до предательства и после говорил ученикам явно - Иуде "ты предашь меня", притом это было до того как он стал думать о том; Петру, что "прежде нежели петух пропоет дважды, трижды отречешься от Меня". Создается такое впечатление, что так должно было случится ("так сказано в писании"), и Он им просто говорил что делать, так сказать сценарий, и у них не было выбора. Он знал что будет и этого не могло не произойти. Иисус должен был пострадать, чтобы спасти нас. В этом свете поступок Иуды, предательство с последующим неизбежным проклятием, выглядит как вынужденная жертва. Иуда не мог не сделать этого, иначе ничего бы не было... одно дело свобода выбора людей "по жизни", а другое в этом конкретном случае".
Отвечает священник Афанасий Гумеров:
Мы должны четко различать понятия «предопределение» и «предведение». Идея предопределения совершенно чужда христианству. Она противоречит Слову Божию. Господь желает спасения всем. Св. апостол Павел призывает проводить «жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте, ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим.2:2-4). По учению святых отцов, спасение совершается совместным действием Божией благодати и свободной человеческой воли. Все предсказания и пророчества, которые содержатся в Священном Писании, имеют один Божественный источник, потому что Господь имеет полное предведение всего, что будет. Так Он говорит Иеремии: «прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя» (Иер.1:4-5). И апостол пишет: «Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями. А кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил» (Рим.8:29-30). В первой цитате сказано «Я познал тебя», а во второй - «кого Он предузнал». Предведение – свойство Божественного Разума. Господь знает всё: прошедшее, настоящее и будущее. Человеческий ум ограничен, поэтому не может постигнуть это свойство. «О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!» (Рим.11:33). Употреблённое далее слово «предопределил» означает лишь то, что Бог, наперёд видя все свободные действия людей, определяет и исполнение имеющихся у данного человека возможностей. Божественный Промысел заботиться о том, чтобы неблагоприятные условия не помешали реализоваться тому благому, что человек имеет. Об этом пишет преподобный Иоанн Дамаскин: «по причине предведения Своего, Бог предопределяет и то, что не находится в нашей власти» (Точное изложение православной веры, кн. 3, гл. 30). В понятии «предопределение», как его употребляет православное богословие, нет того смысла, какой вкладывал в него Жан Кальвин (1509–64), считавший, что одни предопределены к спасению, а другие – к гибели.
О предательстве Иуды святые отцы говорят однозначно. Преподобный Исидор Пелусиот: «Не потому поползнулся Иуда на предательство, что Господь предсказал злое его произволение. Но поскольку злочестивец сей страдал злоумышлением, то Господь, видя тайные движения его сердца, предрёк будущее, как настоящее» (Письма, М., 2000, т.1, с.28). Святитель Иоанн Златоуст говорит, что Спаситель делал всё для того, чтобы Иуда исправился и не совершил предательства: «Даже и на вечери не переставал заботиться о нём, увещевать его, угрожать ему, соболезновать о нём, не открыто и явно, но сокровенно» (Толкование на святого Матфея евангелиста. Беседа LXXX. 3). Мы не должны любопытствовать о том, что бы произошло, если бы Иуда поборол пагубную страсть сребролюбия и не предал Учителя. Всё надо предоставить всесилию Божественной Премудрости. Конечный человеческий ум находится за пределами этой области. Нам должно только с благодарностью размышлять о том, что Всеблагой Господь промышляет о спасении всех.
17 октября 2003 г.
2.
Поцелуй Иуды
Книга известного писателя и поэта, лауреата целого ряда литературных премий Олеси Николаевой посвящена феномену «реабилитации» образа Иуды в массовой культуре. Явление это не новое, но в наше время, по словам автора, «Иуда сделался брендом», причём весьма востребованным и приносящим немало сребреников. Как верующий человек может ответить на пропаганду «Евангелия от Иуды» и угрожает ли она бытию Церкви Христовой? Об этом – книга Олеси Николаевой.
Приводим отрывок из книги:
ПОЦЕЛУЙ ИУДЫ
Олеся Николаева. Поцелуй Иуды. — М.: Изд-во Сретенско го монастыря, 2007. — 224 с.
"Однако, почему Иуда предает Господа таким странным знаком — целованием, которое испокон веков, начиная с Книги Бытия, является выражением родства, верности, благословения, покаяния и той горячей любви, которая крепка, как смерть (Песн 8, 6)?
Самые глубокие, самые искренние, самые трогательные отношения между людьми выражаются в Ветхом и Новом завете именно “целованием”, поцелуем. Он во истину знаменует печать на сердце (Песн 8, 6) целующего и целуемого, любящего и любимого. В уста целует, кто отвечает устами верными (Прем 24, 26), ибо лживы поцелуи ненавидящего (Прем 27, 6).
Вот Исаак, возлежащий на ложе болезни и ждущий смертного часа, призывает к себе сына, желая дать ему свое отцовское благословение: Исаак, отец его, сказал ему: подойди, поцелуй меня, сын мой. Он подошел и поцеловал его. И ощутил Исаак запах от одежды его, и благословил его, и сказал: вот, запах от сына моего, как запах от поля, которое благословил Господь (Быт 27, 26–27).
А вот Иаков впервые встречает свою будущую жену Рахиль у колодца: И поцеловал Иаков Рахиль, и возвысил голос свой и заплакал... Лаван, услышав об Иакове, сыне сестры своей, выбежал ему на встречу и поцеловал его, и ввел его в дом свой. Лаван же сказал ему: подлинно ты кость моя и плоть моя (Быт 29, 11, 13–14).
И после этого служил Иаков за Рахиль семь лет, и они показались ему за несколько дней, потому что он любил ее (Быт 29, 20).
А вот Иосиф, в апогее своей славы и процветания, встречает в Египте своих некогда продавших его в рабство коварных братьев, теперь голодных и нищих, а с ними — меньшего: невинного и любимого Вениамина: И пал он на шею Вениамину, брату своему, и плакал; и Вениамин плакал на шее его. И целовал всех братьев своих, и плакал, обнимая их (Быт 45, 14–15).
А вот Иаков, Самим Богом названный Израилем, теперь уже совсем старый и немощный, наконец, добравшись до Египта, встречает своего любимейшего сына Иосифа.. .
И сказал Иосиф отцу своему: это сыновья мои, которых Бог дал мне здесь. Иаков сказал: подведи их ко мне, и я благословлю их. Глаза же Израилевы притупились от старости, не мог он видеть ясно. Иосиф подвел их к нему, и он поцеловал их и обнял их (Быт 48, 9–10).
Когда же умер Иаков, то Иосиф пал на лице отца своего, и плакал над ним, и целовал его (Быт 50, 1).
Так и Авессалом, сын царя Давида, впал у отца в немилость за то, что убил своего брата Амнона за растление своей сестры Фамари, и когда, наконец, после долгих страданий и попыток получить прощение и милость отца был, наконец, позван им, то он пришёл к царю, и пал лицем своим на землю пред царём, и поцеловал царь Авессалома (2 Цар 14, 33).
Плачут и целуют друг друга сын царя Саула Ионафан и Давид. Саул решил убить Давида, но Ионафан полюбил Давида: Душа Ионафана прилепилась к душе его, и полюбил его Ионафан, как свою душу (1 Цар 18, 1).
Поэтому Ионафан предупредил Давида, чтобы тот мог скрыться, и они попрощались. И Давид... пал лицем своим на землю, и трижды поклонился, и целовали они друг друга, и плакали оба вместе, но Давид плакал более (1 Цар 20, 44). Целует царь Давид и некоего старика Верзеллия, прощаясь с ним.
Верзеллий оказал царю помощь во время войны с Авессаломом: И поцеловал царь Верзеллия, и благословил его (2 Цар 19, 39).
Просит и Елисей пророка Илию в час своего пророческого призвания отпустить его домой поцеловать родителей, и это выражение любви оказывается столь существенным, что Илия отпускает его: Илия, проходя мимо, бросил на него милоть свою. И оставил Елисей волов, и побежал за Илиею, и сказал: позволь мне поцеловать отца моего и мать мою, и я пойду за тобою. Он сказал ему: пойди и приходи назад (3 Цар 19, 21) (Ср.: Другой же из учеников сказал ему: Господи! позволь мне прежде пойти похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: иди за Мною и предоставь мертвым погребать своих мертвецов — Мф 6, 21–22).
В Евангелии целует ноги Христа покаявшаяся грешница: И ставши позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром (Лк 7, 38).
Видя же, что это соблазняет фарисея Симона, Христос отвечает ему, и этот ответ звучит как упрёк: Ты целования Мне не дал; а она, с тех пор, как я пришёл, не перестает целовать у меня ноги (Лк 6, 45).
И наконец, целует в Христовой притче радостный отец своего вернувшегося блудного сына: Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец и сжалился; и побежав пал ему на шею и целовал его (Лк 15, 20).
Эти «целования» есть выражение лучшего, что живёт в человеке, — его любви, чистоты, благодарности.
Однако Библия знает и другие — лживые поцелуи, исполненные предательства и коварства: Лживы поцелуи ненавидящего (Притч 27, 6).
Губительными оказываются для «неразумного юноши» поцелуи женщины, в наряде блудницы, с коварным сердцем: Она схватила его, целовала его, и с бесстрыдным лицем говорила ему... Множеством ласковых слов она увлекла его, мягкостью уст своих овладела им. Тотчас он пошел за нею, как вол идет на убой, и как олень на выстрел (Притч 7, 7, 10, 13, 21–22).
Поразительным коварством оборачивается для Амессая поцелуй Иоава — военачальника царя Давида: И сказал Иоав Амессаю: здоров ли ты, брат мой? И взял Иоав правою рукою Амессая за бороду, чтобы поцеловать его. Амессай же не остерегся меча, бывшего в руке Иоава, и тот поразил его им в живот, так что выпали внутренности его на землю... и он умер (2 Цар 20, 9–10).
Если при этом учесть, что Амессай сам был военачальником иудейским и вовсе не был ни врагом царя, ни врагом Иоава, а провинился лишь тем, что замедлил выполнить порученное ему, становится понятным гнев Давида на Амессая. Умирающий царь наказывает своему сыну и наследнику Соломону покарать Иоава, что Соломон и исполняет: Да обратит Господь кровь его на голову его за то, что он убил... Амессая, военоначальника Иудейского (3 Цар 2, 32). Еще раз подчеркнем, что смертельный удар был нанесен Амессаю в тот самый момент, когда он ожидал, что убийца поцелует его.
Вот и Иуда предает Господа целованием. Он говорит стражникам: Кого я поцелую, Тот и есть (Лк 22, 47). Истинный смысл Иудиного намерения не может скрыться от Господа: Иисус же сказал ему: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого? (Лк 22, 48). И ещё сказал: Друг, для чего ты пришёл? (Мф 26, 50).
Церковные толкователи этого места сходятся в том, что Христос и в этот страшный момент продолжает заботиться о предателе, вразумляя его любовью: не обличая его, не выказывая к нему никакой нравственной брезгливости, он все еще называет его «другом», не отвергает целования, но принимает его, хотя и кротко упрекает бывшего ученика за то, что он «знак любви делает знаком предательства» (Евфимий Зигабен. Толкование на Евангелие.С. 336).
“Это действие, обыкновенно употребляемое как выражение дружества и любви, употребляемое Иудою как выражение предательства, показывает в Иуде или лукавство — желание и при самом конце скрыть от Иисуса Христа гнусный замысел против Него, или крайнюю злобу, насмешливо употребляющую доброе орудие для причинения крайнего вреда, или безсмыслие, не понимающее внутреннего значения употребляемых действий” (Михаил, архим. Толковое Евангелие. Т. 1. С. 503).
Можно, конечно, согласиться с предположениями архимандрита Михаила, допускающими тут сугубое коварство, насмешку Иуды, целующего Учителя. Можно также, по аналогии с предательским поцелуем Иоава, представить это таким образом, словно Иуда боялся спугнуть Христа, напротив даже — хотел привлечь его к себе, удержать Его, пока не подоспеют стражники, выражением своего дружества.
Но на самом деле есть в этом предательском поцелуе что-то совсем алогичное — некий иррациональный импульс, свидетельствующий о зловещем раздвоении воли, об эмоциональной рассогласованности всего падшего, грешного естества. По аналогии тут же вспоминается, как в тяжелейшем для Церкви 1922 году обновленческий протоиерей Александр Введенский привёл чекистов арестовывать митрополита Вениамина — своего учителя и правящего архиерея (вскоре тот был расстрелян; в 2000 году прославлен как новомученик). Иудин жест протоиерея Введенского состоял здесь ещё и в том, что он не преминул подойти к святителю под благословение.
— Отец Александр, — спокойно сказал ему митрополит Вениамин, — мы же с вами не в Гефсиманском саду.
«И не дал благословения. А потом так же спокойно и ровно выслушал объявление о своем аресте» (Цыпин Владислав, прот. Русская Церковь 1917–1925. М., 1996. С. 194).
Психологический феномен поцелуя Иуды (так же, очевидно, как и попытки Введенского в этой ситуации попросить благословения у своей жертвы) состоит, возможно, в том, что предатель пытался до конца сохранить не только видимость, но и собственное убеждение в том, что он отнюдь не сводит здесь счёты, не питает враждебных чувств к своей жертве — напротив, лично её, эту жертву, он вроде бы и любит, и почитает. Поцелуй (как и благословение)необходимо предателю как знак самооправдания, который, как он надеется, может успокоить его совесть, удостоверить чистоту намерения, в чём так нуждается его душа, смятенная душа изменника: предать — предал, но ничего дурного как бы и не помышлял, не имел против.
Тот же психологический механизм находим и в «Моцарте и Сальери». Сальери, друг, он же — отравитель, не выказывает Моцарту своей враждебности, напротив, откровенно выражает ему свое восхищение: «Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь; я знаю, я» (Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1976. Т. 4. С. 283). Убийственный яд, сей «последний дар Изоры», называет он «заветным даром любви», преподносимым в «чаше дружбы».
Эта демонстрируемая пелена любви, дружбы и даже заботы, в которую тщательно драпируется предатель («Берите Его и ведите Его осторожно»), сознательно посылающий своего избранника на смерть, возможно, более красноречиво свидетельствует о его помрачении, одержимости и духовном параличе, чем если бы он стал откровенно объяснять мотивы своих действий и проявлял откровенную враждебность.
Олеся Николаева
9 мая 2007 года
3. Из службы великой Пятницы:
Антифон 3
Глас 2
Лазарева ради востания, Господи, осанна Тебе зваху дети еврейския, Человеколюбче. Беззаконный же Иуда не восхоте разумети.
На вечери Твоей, Христе Боже, учеником Твоим предглаголал еси: един от вас предаст Мя. Беззаконный же Иуда не восхоте разумети.
Иоанну вопросившу: Господи, предаяй Тя кто есть? Того хлебом показал еси. Беззаконный же Иуда не восхоте разумети.
На тридесятих сребреницех, Господи, и на лобзании льстивном, искаху иудее убити Тя. Беззаконный же Иуда не восхоте разумети.
На умовении Твоем, Христе Боже, учеником Твоим повелел еси: сице творите, якоже видите. Беззаконный же Иуда не восхоте разумети.
Бдите и молитеся, да не внидете в напасть, учеником Твоим, Христе Боже наш, глаголал еси. Беззаконный же Иуда не восхоте разумети.
Седален, глас 7:
Кий тя образ, Иудо, предателя Спасу содела? Еда от лика тя апостольска разлучи? Еда дарования исцелений лиши? Еда со онеми вечеряв, тебе от трапезы отрину? Еда иных ноги умыв, твои же презре? О коликих благ непамятлив был еси! И твой убо неблагодарный обличается нрав. Того же безмерное проповедуется долготерпение и велия милость.
( Как ты соделал ся предателем своего Спасителя, Иуда? Разве тебя отлучил Он от апостольского числа?
Разве лишил Он тебя дара исцеления? Разве Он на Вечере лишил тебя трапезы святой? Разве не твои ноги Он умыл? Ты что, забыл все эти блага, Иуда? Так обличается неблагодарный твой нрав!
Его же обнаруживается долготерпение в великой милости)
