И пусть вместе с тем прекратится никчемное стенание о том, что вера ныне гонится. Сейчас идет идейная борьба, борьба не на жизнь, а на смерть. И Тихон судится не как религиозный деятель, а как деятель, который только смешал — кощунственно, с точки зрения церковной, — преступно, с точки зрения государственной, христианское дело любви с контр-революционной ненавистью и человеконенавистничеством. Патриарха Тихона государство судит, как контрреволюционера. Это дело государства. Оно имеет право судить каждого гражданина, как бы этот гражданин ни назывался, какое бы положение он ни занимал. Церковь нимало не хочет быть концентрационным или боевым (смотря, так сказать, по обстоятельствам) лагерем политических интриганов. У церкви свое великое, вселенское, вечное, надмирное дело. И она не будет прикрывать тех, кто, прикрываясь любовью к ней, на самом деле видел в ней только средство для достижения своих маленьких или больших контр-революционных вожделений. И для церкви нет оскорбления в том, что судят тех, кто попался на этом своем преступном пути. Здесь судят не за веру, здесь судят за обман верой, за религиозное шарлатанство. Повторяю, все это дело государства, одного государства, в дела которого церковь, правильно понимающая сама себя, вмешиваться не должна, не может, не хочет и не будет. Но церковь, оставаясь верной самой себе, ни в малой мере не поступаясь своим великим принципом любви, всепрощения и кротости, может осудить не личность (это дело только Божие), а дело, работу патриарха Тихона в церкви Христовой. Ибо нет же, не может же быть в самом деле церкви патриарха Тихона! Есть только одна церковь — и это церковь Христова. И прочь нечистые уста и преступные руки, которые именуют иную церковь, которые создают иную, не Христову, церковь. Грядущий всероссийский православный собор будет таким судом над делом патриарха Тихона. Верующее сознание отвернулось от патриарха Тихона за измену делу Христову. И только одурманенное ядом Антониев Храповицких и Лазарей Сербских quasi-церковное сердце может принадлежать к церкви патриарха Тихона.
Пусть нижеследующие факты заставят задуматься эти сердца, и если есть в них подлинная любовь ко Христу — уйти к Христу. А если до Христа дела нет, а живет это сердце идеалами контр-революции, то прямо так и сказать. Всем и каждому надлежит, ведь, быть честными и вещи называть своими именами.
здесь
Начинаются июльские дни. В Петрограде разгром коммунистов. И церковная реакция еще определеннее, еще отчетливее выявляет свою личину. Либеральный синод в послании относительно созыва собора прямо уже говорит о национальном долге собора, об утверждении и спасении родины по старой преступной привычке подменять вечное временным, рачиться о земле вместо неба. Самодержавия, окормляющего родину, нет. Но родина есть. Следовательно, националистическая задача сменяет задачу монархическую. Существо остается безразличным. Я могу согласиться, что с точки зрения некоторых, пусть себе даже многих, монархические и националистические идеалы есть вещь прекрасная и достопочтенная. Но очевидно, что ничего общего не имеет эта вещь с задачей церкви, святой, вечной, надмирной. И всякий раз, когда церковь начинает служить этим земным задачам, всякий раз она изменяет Христу Спасителю. Патриарх Гермоген, образ которого витает в разгоряченных головах церковных патриотов, является политическим деятелем, а не деятелем подлинно-церковным. Связи между церковью и государством быть не может и не должно. Это есть измена основным заветам Христа. Но на этой точке зрения стояла самодержавная церковь.
или здесь
В самом деле, перед подлинным верующим сознанием стал выбор: идти за патриархом Тихоном, видимым главой церкви, но нарушающим основные начала христианской религии мира и добра, любви и всепрощения, подвига и слова любви без конца — или идти за самим Христом, но тогда отвернуться, порвать с патриархом Тихоном.
Форум
